29 - Адена Хэлперн

– Ничья. Если женщине хочется приключений на одну ночь, не стоит себе отказывать – при условии, что не станешь жалеть об этом наутро. С мужчинами же… Ну, скажем так, иногда мужчины считают, что им все сойдет с рук.

– Ты по своему опыту судишь или об этом знает каждая твоя ровесница?

Люси взглянула на меня:

– И то и другое.

Я прикусила язык. Мне об этом вовсе незачем было спрашивать. Дело в том, что всю свою сознательную жизнь я никогда не считалась свободной, одинокой – ну разве что за исключением месяца до того, как встретила Говарда.

– Ты же не думаешь, что этот Зак собирается соблазнить меня? – спросила я Люси, пока она открывала дверь.

– Ох нет, и в мыслях не было! Он самый славный парень среди моих знакомых, ну, после Джонни, конечно. Как раз наоборот, он слишком обходителен с женщинами. Большинство из них просто не знают, как к этому относиться. И многие используют его. – Люси рассмеялась. – Может, мне его следует предостеречь, а не тебя.

Она замолчала.

– Ладно, забудь об этом. Во всяком случае, на ближайшее время. Сейчас нужно выбрать платья и отнести их в «Барнис».

– Вот это голубое нужно взять совершенно точно, – сказала я, указывая на коктейльное платье цвета лазури.

– Ты не думаешь, что оно немного чересчур?..

– Вовсе нет.

– Ладно, примерь его, я посмотрю. Может, надо с ним еще поработать. Должно быть тебе впору.

Я стыдливо сняла платье.

– А после «Барнис» все-таки отправимся за нижним бельем, – прибавила Люси. – Хотя, вот…

Она запустила руку себе под платье и, извернувшись, выудила через рукав свой лифчик:

– Вот, надень. Мы примерно одного размера.

Я взяла в руки бюстгальтер Люси и отвернулась, чтобы надеть его.

– Похоже на фильтры для кофе, – хихикнула я.

– Ты удивишься, но держит очень хорошо.

Я скользнула в голубое платье и встала перед зеркалом на Люсину коробку с принадлежностями для шитья. Сколько бы я ни смотрелась в зеркало в тот день, каждый раз был как первый.

– Я его возьму, – улыбнулась Люси, отходя. – А ты будешь моей моделью.

– Я?

– Ты выглядишь в нем потрясающе. Ты во всем выглядишь потрясающе. Тем более что прическу и макияж тебе уже сделали.

Она отступила на шаг и окинула меня взглядом художника, изучающего холст.

– Надо только немного ушить вот здесь.

Люси думала вслух; она захватила излишек ткани на моей талии и принялась закалывать платье булавками:

– Сейчас пришью, это пара секунд, а потом отберем остальные наряды. Странно, почему я раньше об этом не подумала. Ба, оно на тебе идеально сидит!

У меня опять слезы навернулись на глаза.

– Если ты не прекратишь плакать по каждому пустяку, так сегодня и не повеселишься, – пошутила Люси.

– Кажется, я хочу, чтобы сегодня длилось вечно, – проговорила я с улыбкой.

– Я тоже, – улыбнулась в ответ внучка.

От места встречи с представителем «Барнис» студию Люси отделяла всего пара кварталов, так что мы решили, что проще будет повезти платья прямо на колесной вешалке. Я шла впереди и тянула вешалку за собой, а Люси толкала сзади. Мы ужасно намаялись с этой конструкцией, а когда переходили улицу, она становилась просто неуправляемой. Помню, в передовице «Филадельфия инквайер» я прочитала, что съезды с тротуаров для инвалидов у нас обветшали и развалились. Теперь же я убедилась, что с этими съездами дело обстоит еще хуже, чем написали в статье. А еще миссис Голдфарб как-то при мне жаловалась, до чего тяжело преодолевать тротуары, толкая инвалидную коляску мужа. Из-за того что пару дней назад прошел дождь, в дорожных выбоинах скопилась вода, и мне приходилось приподнимать платья, чтобы их не забрызгать.

Когда мы приблизились к магазину, Люси остановилась:

– Так, ба, разговор буду вести я, и только я.

– А если я захочу что-нибудь добавить?

– Ба, не надо ничего добавлять, – настаивала Люси.

Я умолкла и жестом показала, будто закрываю рот на замок. Меньше всего мне хотелось испортить Люси такой важный день.

Когда мы закатили нашу вешалку в лифт, Люси достала телефон.

– Может, все-таки стоит сказать маме, что с тобой все в порядке? Она уже пять раз звонила.

– Люси, и слышать об этом не желаю. Пусть меня хотя бы на один день оставят в покое.

– Просто я представляю, как она себя чувствует. Ты же знаешь маму.

– Вот что я тебе скажу про твою маму, – заявила я. – Твоя мама порой ведет себя как самая настоящая скандалистка.

– Нет, мама просто волнуется. И волнуется так сильно, что начинает скандалить. Почти как тетя Фрида, только та уходит в себя. Забавно, что они обе такие паникерши, но проявляют это совершенно по-разному.

– Иногда мне хочется, чтобы у Барбары была хоть пара друзей.

– У нее никогда не будет друзей, – вздохнула Люси. – Она для этого слишком вздорная.

– Знаешь, я всегда боялась, что однажды ты крепко невзлюбишь свою мать за то, как она себя держит.

– Я ее понимаю, – возразила Люси. – И я, в общем, чувствую, что должна заботиться о ней. Не так, как она – она постоянно стремится опекать тебя, – но поддерживать ее, когда надо.

Второй раз за этот день я осознала, что моя внучка мудра не по годам.

– Что такое? – спросила Люси.

– Да ничего, просто с каждым днем я люблю тебя все больше. В кого ты только такая умница?

– С генами повезло, – улыбнулась Люси.

И в этот момент открылись двери грузового лифта.

– Ладно, – сказала я, когда мы подошли к кабинету клиента. – Давай позвоним твоей матери.

– Она не дома. Позвоню ей на мобильный.

Люси набрала номер и подождала.

– Не отвечает, – сказала она. – Оставлю сообщение. Привет, мам, это я. Я получила твое сообщение… э-э-э… сообщения.

Люси взглянула на меня и пожала плечами: видимо, не знала, что сказать. Надо было нам отрепетировать это заранее.

– Нет, я не видела сегодня бабушку…

– Да нет же, видела! Видела, и со мной все хорошо! – зашептала я.

– Хотя, вообще-то, видела. Я видела бабушку сегодня утром. Она собиралась пойти в парикмахерскую. – Люси поморщилась, сомневаясь, что нашла удачную отговорку. – Ты скажи тете Фриде, пусть не волнуется, с бабушкой все в порядке. Целую.

Люси нажала на кнопку и убрала телефон в сумку.

– Довольна? – спросила я.

– Да, – выдохнула она.