Спящее золото. Квиттинская ведьма - Елизавета Дворецкая

Хёрдис встала на колени на широком плоском камне, склонилась над водой. Навстречу ей из воды глянуло бледное лицо с огромными глазами, а в глазах снова отражалась она сама – Хёрдис Колдунья. Мир пошатнулся и поплыл. Теперь она не знала, какая Хёрдис настоящая: эта, на прибрежном камне, или та – в воде? Хёрдис-в-воде была сильнее. Она не звалась дочерью рабыни, не слушала попреков, не обижалась и не завидовала, – она была сильной и свободной, равной морским великаншам, дочерям Эгира*. На этом берегу ей было подвластно все по обе стороны от дрожащей кромки прибоя.

Подняв руку с зажатым в ней огнивом, Хёрдис-на-берегу ударила железом о камень. Мигом в воздух рванулся сноп сияющих красно-желтых искр, они осыпали широкий камень и долго тлели на нем, прежде чем погаснуть. Часть искр упала в воду, и вода наполнилась красноватым светом, словно искры и под водой продолжали гореть.

– Месяц, брат Солнца, возьми с собой мое лицо! – шептала Хёрдис. – Отнеси его к Острому мысу, к усадьбе Лейрингов! Найди там Гримкеля ярла, Гримкеля Черную Бороду! Расскажи ему, что я зову его!

Она смотрела на свое отражение, вспоминая Гримкеля и стараясь восстановить в памяти его лицо до последней черточки, вместе с морщинами на низком лбу и смешным подергиванием бровей. Пусть он увидит в этот миг то, что видит она, пусть увидит ее лицо. Пусть узнает, что ему настало время вернуться.

Хёрдис медленно опустила в воду руку с золотым кольцом, подарком Гримкеля.

– Месяц, брат Солнца, возьми свет этого золота и освети мысли Гримкеля сына Бергтора, освети ему дорогу сюда, – шептала она. – Пусть он знает, что Хёрдис Колдунья зовет его!

Все силы ее души были зажаты в кулак вместе с огнивом. Хёрдис так пристально смотрела на свое отражение, как будто хотела взглядом вынуть его из воды и бросить вперед, послать по волнам вдаль.

И вдруг ее потянуло в воду – Хёрдис-в-воде была сильнее. Вцепившись обеими руками в скользкий камень, Хёрдис-на-берегу отпрянула назад; холодная волна, как жадный язык моря, взметнулась следом, лизнула камень и окатила ее колени. Но Хёрдис вскочила и отпрянула подальше от воды. Ее наполнило жуткое ощущение: как огромно и могуче море и как мала перед ним она сама – что ему стоит слизнуть ее и поглотить? Вот сейчас накатит волна побольше…

Но волна мирно отошла назад, тихо шипя на камнях с леностью сытого дракона, и испуг Хёрдис сразу прошел. Отряхивая платье, она тихо смеялась от радости – опять получилось! Месяц взял ее отражение и понес его куда было сказано – к Гримкелю. Лукавый Мани* хотел было взять ее саму, но не так-то она проста! Теперь ему придется выполнить ее желание. Чернобородый ярл поймет, что его зовут, и скоро будет здесь. Конечно, если его слово хоть чего-нибудь стоит. А в своих силах Хёрдис была уверена. В себя надо верить, даже если весь мир будет против, иначе не стоит и браться за дело.

Выйдя рано утром из девичьей, Ингвильда сразу столкнулась с отцом.

– Ты не видела Арне? – спросил Фрейвид. – Если увидишь, пришли его ко мне. Я думаю, пора послать человека в Тюрсхейм, к Сиггейру.

Сиггейром звали колдуна, жившего в святилище Тюрсхейм на Остром мысу. Он славился как могучий ясновидец и прорицатель, но Ингвильда не любила его: от Сиггейра исходило ощущение какой-то режущей, проникающей силы, и, стоя рядом с ним, она всегда испытывала неприятное чувство, словно по коже слегка водят острием ножа. К советам Сиггейра почти всегда прислушивался Стюрмир конунг, и поэтому Фрейвид не любил колдуна. Не случись такого происшествия, никогда он не позвал бы его к себе в усадьбу.

– Ты думаешь, это необходимо? – спросила Ингвильда.

– Да. – Фрейвид угрюмо кивнул. – Мы обыскали все побережье. Как видно, кто-то хорошо спрятал огниво. Без Сиггейра мы его не найдем. Конечно, он дорого запросит за свою помощь, но наше огниво того стоит. Ты согласна?

Фрейвид посмотрел в глаза Ингвильде, и она поспешно кивнула. Отец не бранил ее, но она не могла избавиться от давящего чувства вины.

– Что ты такое говоришь, хёвдинг? – спросила подошедшая фру Альмвейг. – Кто мог его спрятать?

– Да мало ли кто? – с досадой ответил Фрейвид. – Если бы огниво было украдено, оно бы уже вернулось. Так бывало и раньше, мне рассказывала мать. Но оно не возвращается, а уже пошел восьмой день, как оно пропало. Значит, оно потеряно, но кто-то его нашел и не отдал. Это не кража, поэтому огниво само не вернется.

– Да кто же мог его найти и не отдать? – в недоумении спросила Альмвейг. Ей не верилось, что кто-то из живущих в усадьбе мог решиться на такую дерзость. – Неужели ты думаешь, что кто-то из тех, кто ест твой хлеб, посмеет так тебя обмануть?

– Посмел же! – в досаде воскликнул Фрейвид. – Ты же видишь, хозяйка: кто-то нашел его и не отдает! Потому я и решил, что нам нужен Сиггейр.

– Как бы он не обиделся, что вместо сына ты прислал за ним хирдмана. – Фру Альмвейг покачала головой. – Ведь раньше ты всегда присылал Асольва. Боюсь, он решит, что ты недостаточно уважаешь его, и откажется ехать.

– Асольва нет… – начал Фрейвид.

– Но ведь он вернется сегодня вечером, – почти перебила его Ингвильда. – Неужели нельзя подождать и одного дня?

– Асольв вернется сегодня? – Фрейвид в удивлении посмотрел на нее. – Откуда ты знаешь? Разве от него кто-то приехал?

– Но… – Ингвильда растерялась. – Разве не ты сам сказал мне?

– Как я мог тебе сказать то, чего сам не знаю? Асольву пора вернуться к новолунию, это верно, но мало ли что могло задержать его по дороге?

– Да нет же, я точно знаю, что он вернется сегодня. Он уже близко, он сегодня ночевал у Торгнюра Совы…

Ингвильда беспокойно поправила волосы, затеребила амулеты на груди, не понимая, что с ней творится. Ей казалось, что кто-то ей рассказал обо всем этом, – иначе откуда такая уверенность? Но Фрейвид был в недоумении.

– Хорошо бы, если бы так… – пробормотал он. – Кто тебе сказал?

– Выходит, что никто. – Ингвильда слабо пожала плечами, растерянно улыбнулась. – Я была уверена, что это ты мне сказал… Кому же еще про это знать?

– Тебе приснилось, – решила фру Альмвейг. – Ты и раньше видела занятные сны.

– Ах, мне снится только огниво! – горестно воскликнула Ингвильда. – Я только о нем и думаю целый день, и ночью мне снится только оно! Тут не до снов про Асольва!

– Тебе снится огниво? – воскликнул Фрейвид. – Так что же ты молчала! Скорее рассказывай, что тебе снилось!

– Я не знаю! – в отчаянии воскликнула Ингвильда. – Мне снится, что я сама и есть огниво. И я заперта в каком-то подземелье, кругом земля и какие-то бревна. И я чего-то жду, жду, пока кто-то придет меня освободить. Кто-то вынимает меня, разговаривает со мной, но я не помню ни одного слова!

– Кто это?

– Я не знаю!

– Фригг и Хлин!* – с беспокойством воскликнула фру Альмвейг и обняла Ингвильду. – Девочка моя! Хёвдинг! Я боюсь, она с ума сойдет с этим огнивом! Она и так себе места не находит! Не спрашивай ее, она же не хотела его терять! Ты не должен ее бранить, она и так терзается! Успокойся, моя хорошая! Ты ни в чем не виновата! Какой-то бездельник…