Спящее золото. Квиттинская ведьма - Елизавета Дворецкая

Поодаль от всех сидел на песке высокий человек со спутанными волосами – Геллир. Он тоже был болен и выздоровел, но ослеп. И он первым обернулся в сторону подходящих квиттов, крикнул что-то, взмахнул рукой.

Из землянки вышел Модольв, на ходу затягивая пояс со своей золотой пряжкой. Оправляя ладонями волосы, он с тревогой смотрел на приближающихся квиттов. Появление такой толпы с самим хёвдингом во главе не обещало ничего хорошего.

А Чуткий, как по веревочке, подбежал к Хродмару, торжествующе тявкнул и уселся рядом на песке, поджидая хозяев. Хродмар и другие фьялли с недоумением смотрели на маленького черно-белого остроухого песика.

– Сдается мне, Хродмар, что этот пес выслеживал тебя, – сказал Модольв.

Хродмар не ответил. За спинами квиттов он увидел Ингвильду, и вид ее бледного, потрясенного, испуганного лица мгновенно наполнил его самыми нехорошими предчувствиями. Близко была если не беда, то большая неприятность. Ее отец как-то узнал об их встречах. Конечно, никакого особого преступления они не совершили, но такой знатный и гордый человек не потерпит, чтобы его дочь встречалась с мужчиной наедине, да еще и без его ведома. При заносчивом и неуживчивом нраве Фрейвид может увидеть в этом оскорбление и потребовать ответа. И хотя Хродмар был готов отвечать как угодно, от мысли, что имя Ингвильды будут трепать все языки в округе, его пробрала холодная дрожь.

Фрейвид вышел вперед и остановился шагах в десяти от землянки. Модольв и Хродмар вышли ему навстречу. Квитты многоголовой толпой сгрудились позади своего хёвдинга и затихли. Фьялли, побросав свои дела, столпились за спинами своих вожаков, но тоже молчали, с тревогой выжидая, что означает это неожиданное явление.

Несколько мгновений были слышны только шум близкого моря и потрескивание поленьев в костре. Ветерок носил дым с запахом рыбной похлебки.

– Не знаю, кому из нас надлежит первым приветствовать другого – ведь здесь наш дом, но твоя земля, – начал Модольв. – И все же я первым скажу тебе, Фрейвид хёвдинг, что я рад видеть тебя и твоих домашних в добром здоровье. Надеюсь, не беда привела тебя к нам в этот час?

– Ты ошибся в своей надежде, Модольв ярл, – медленно ответил Фрейвид. Взгляд его блекло-голубых глаз и голос, в котором звучала скрытая враждебность, не обещали гостям ничего хорошего. – А я хотел бы думать, что не ошибся, оказав вам гостеприимство и помощь.

– Никому из тех, кто принимал в гостях меня и мою дружину, не приходилось жалеть об этом! – ответил Модольв. Его обычно добродушное лицо стало надменным и замкнутым: он тоже понял, что случилось что-то нехорошее, и приготовился защищать себя и своих людей. – Если в твоем доме беда, то не можем ли мы помочь тебе?

– В моем доме беда! – угрюмо подтвердил Фрейвид. – Пропало то, что было мне дороже всех сокровищ.

При этом он невольно кинул взгляд назад, отыскивая дочь. Хродмар подобрался. Так и есть. Что может быть дороже для знатного человека, чем его честь и доброе имя дочери? Скорее бы уж он сказал, чего хочет, и дал Хродмару возможность ответить. Хродмар чувствовал на своем лице пытливый взгляд Фрейвида, знал, что выдает себя с головой, но не мог отвести глаз от бледного лица Ингвильды с мокрыми от слез ресницами. И именно сейчас он с особенной силой и остротой ощутил, какую власть приобрела над ним любовь к этой девушке-квиттинке. Теперь ему казалось, что он самый близкий для нее человек, а родной отец – чужой, почти враг. И Хродмар мечтал защитить ее от этого недруга с холодными голубыми глазами.

– У тебя в доме много сокровищ, – сказал тем временем Модольв. – Не можем ли мы узнать, что именно ты почитаешь пропавшим? Может быть, мы и сумеем помочь тебе в поисках.

– Я уже вышел на поиски, и след привел меня сюда, – сурово сказал Фрейвид. – Больше всех сокровищ рода я ценил огниво, которое носила с собой моя дочь. Сегодня утром оно исчезло, и собака пришла сюда по его следу.

На лице Хродмара отразилось такое облегчение, что Фрейвид даже растерялся.

– Я знаю, о чем ты говоришь, – сказал Модольв. – Я не раз видел огниво в руках йомфру Ингвильды. Не стану притворяться, будто мне неизвестны его волшебные свойства. Мы с йомфру Ингвильдой не раз говорили о них. Я даже знаю то, что огниво само возвращается к хозяину, будучи украденным. Неужели ты считаешь меня глупцом, способным совершить бесчестный поступок, который заведомо не принесет мне пользы?

– Люди могут лгать или ошибаться, – ответил Фрейвид. Он уже нашел объяснение облегчению Хродмара – может быть, тот надежно спрятал украденное и не боится даже обыска землянки. – Но этот маленький пес, – Фрейвид кивнул на Чуткого, – не способен лгать. Он вел нас по следу моей дочери и привел сюда. Сама она не была здесь сегодня. Значит, собака шла по следу огнива.

– Скажи мне прямо, Фрейвид хёвдинг, – ты обвиняешь в краже кого-то из нас? – прищурившись, спросил Модольв. – Может быть, меня? Или моего родича Хродмара? Другие наши люди почти не бывали у тебя в доме.

Хродмар лихорадочно пытался сообразить, видел ли он сегодня утром огниво на груди Ингвильды, и не мог – ему запомнились только ее глаза.

– Я хотел бы, чтобы вы попытались объяснить мне эту пропажу, – холодно ответил Фрейвид. Все-таки Модольв и Хродмар были высокородными людьми, его гостями, – обвинить их в краже было не так-то легко. Его завязавшаяся было дружба с конунгом фьяллей, на которую он так рассчитывал, могла превратиться в жестокую и очень опасную вражду, но даже под угрозой этой вражды он не мог позволить себя обворовывать.

Модольв хотел ответить, но вдруг смешался и посмотрел на Хродмара. Он вспомнил, что на самой заре лежанка Хродмара уже была пуста. Модольв не был слепым и отлично знал, куда мог направиться его племянник в столь ранний час. Конечно, заподозрить его в краже было нелепо, но, может быть, он и правда что-то знает?

– Мы не раз видели огниво у твоей дочери, но мы не знаем, где оно сейчас, – спокойно ответил Хродмар. – В этом я клянусь тебе Одином и Тором. Пусть Один никогда больше не даст мне победы, пусть Рыжебородый поразит меня Мйольниром, если я виновен в пропаже сокровища твоего рода.

Фрейвид молчал. Уверенный вид Хродмара убеждал против воли, да и имена богов не поминают просто так. Но у хёвдинга уже появилась иная забота, кроме пропажи огнива. Он понял, что Хродмар встречался с Ингвильдой, и это обстоятельство нужно было выяснить до конца. Хродмар смотрит только на Ингвильду, старается что-то сказать ей взглядом – между ними возникла какая-то связь, и Фрейвид чувствовал себя оскорбленным, почти обворованным. Ингвильда ведь не Хёрдис – он привык к тому, что законная дочь, красавица и умница, гордость и надежда рода, целиком в его власти, никогда не выйдет из воли отца и только ему предоставит решать ее судьбу. Но все произошедшее этим утром открыло Фрейвиду глаза на опасность немногим меньшую, чем пропажа огнива. Его дочь Ингвильда доверилась чужаку, фьяллю. Этого Фрейвид не мог допустить. И как далеко зашло дело?

– Пусть твой родич поклянется, что не поднимал руки ни на одно из моих сокровищ, – четко выговорил Фрейвид, выразительно глядя на Хродмара и будучи уверенным, что тот его поймет. – Я предложил бы тебе, Модольв ярл, подтвердить мечом его правоту, но вы – на моей земле, вы мои гости, я взял вас под защиту и не могу выступить против вас с оружием в руках. Мы поступим иначе. Пусть боги ответят нам голосом рун.