Волчий шлем - Ричард Кнаак

С невероятной для большинства живых существ скоростью Грифонперехватил бегуна на лету и, пока тот не успел вновь перейти в бестелесноесостояние, швырнул его собратьям. Те, конечно же, по-прежнему оставалисьпризраками. Именно это и было нужно Грифону. Бегун был еще в воздухе и даже неуспел сообразить, что произошло, — а птицелев уже вырвался из круга. Тваризалаяли; одураченный бегун, щелкая зубами, бросился на Грифона, забыв, чтоснова утратил телесность.

Оказавшись за пределами круга и как нельзя удачней разозливбегунов, Грифон рывком обернулся и, собрав все свои силы, направил на этихтварей мощный поток густой, вязкой энергии.

В мгновение ока ближний к нему бегун растворился и исчез.Следующий замер — и тоже растаял, точно льдинка, брошенная в костер. Третийпопытался увернуться, но поток разорвал его надвое — и Грифон с изумлениемувидел, что бесплотная тварь истекает кровью. По крайней мере, из умирающегочудища струилась темная влага.

Оставшиеся два бегуна сумели взвесить свои шансы и бросилисьпрочь. Но Грифон успел вызвать из памяти нужное заклинание и обратил его кполю, по которому мчались ужасные твари.

Трава перед бегунами, ярдах в десяти от них, потянулась в ихсторону явно с недобрыми намерениями. Но, как и предполагал Грифон, бегуны необратили внимания на физическую угрозу и продолжали стремительный бег… Птицелеввидел, как поле окружило и поглотило их. Когда от бегунов ничего не осталось,он удовлетворенно кивнул. Дело было в том, что, не желая причинять вреда полю,Грифон расположил дальше на поле магические ворота. Когда чудовища промчалисьсквозь них, те захлопнулись.

На беду бегунов, выхода не было. Грифон отправил их вбесконечную Пустоту — алчное, неутолимое небытие, способное поглотить целый мири при этом ничуть не насытиться. Шансы выбраться назад были слишком ничтожны;почти наверняка бегуны станут добычей какой-нибудь другой твари, слоняющейся поПустоте.

Грифон научился проделывать это после того, как они с СинимДраконом едва не подверглись подобной участи в лапах одного из родных сыновей этогоКороля-Дракона. Птицелев и Синий Дракон построили такие же магические ворота(по какой-то неясной древней привычке их называли «мерцающей дырой») и ужевыбирались из Пустоты, когда мятежный отпрыск Короля-Дракона отрезал им выход.Лишь опыт и умение быстро соображать спасли им жизнь. Кстати, Моргис теперьносил титул именно того дракона-бунтовщика. Впрочем, мертвым ни к чему титулы извания…

Внезапно Грифон вспомнил о тех двух бегунах, которые напалина Тройю и лорда Петрака. Птицелев не отдавал себе отчета в том, что в первуюочередь подумал о женщине-кошке. Но если бы он и заметил это, то убедил бысебя, что волнуется за нее лишь потому, что она — не Повелитель Стражи, каколенеглавый Петрак, а всего-навсего Страж и, стало быть, менее искушена…

К его великому облегчению, оба оказались целы и невредимы,но Воля Леса выглядел донельзя удрученным. Тройя успокаивала его. Когда Грифонподошел ближе, она подняла на него взгляд и растерянно прошептала:

— С ним никогда раньше такого не было… Петрак посмотрел наптицельва. Оленья голова на могучих плечах придавала его печальному облику ещебольшую трагичность.

— Прости меня, — сказал Воля Леса. — Чем быстрей убываютЗемли Мечты, тем отвратительней становятся поступки, которые мне приходитсясовершать. Да, эти существа были ужасны — но они жили, они наслаждались жизнью.Разве они виноваты в том, что Разрушитель создал их такими?

Грифон никогда не смотрел на это с такой точки зрения, норешил, что не станет и пробовать. Да, война омерзительна, но думать о жизнисвоих врагов птицелев мог лишь постольку, поскольку она, эта жизнь, угрожалаего собственному бытию. Он знал, что всегда будет беспощаден, сражаясь за своюжизнь и свои убеждения.

Это были очень сложные вопросы, и на них не существовалопростых ответов. Грифон промямлил что-то в этом роде, но эти слова прозвучалинеубедительно даже для него самого.

Тем временем лорд Петрак овладел собой и даже попыталсяулыбнуться:

— Я знаю: мы выполняем свой долг. Разрушитель и егодети-арамиты не пойдут ни на какие уступки. С нашей стороны было бы глупоискать примирения с ними. Волки-рейдеры просто пройдут по нашим трупам. — Онпокачал оленьей головой. — Не могу объяснить, что на меня нашло. Когда я поднялпосох и уничтожил их, мной овладело чувство великой утраты. Боюсь, что менянагоняет великая война…

Дела и без того плохи, подумал Грифон, а тут еще этотПовелитель Стражи со своей моралью… Да, не хотел бы он оказаться на местеПетрака… Птицелев вздохнул — и снова повернулся к Воротам.

За время сражения с бегунами Ворота совсем не изменились.Все те же темные существа тучами ползали по ним. Тяжелые двери были надежнозаперты на засовы. Вокруг артефакта виднелось слабое сияние.

«Ну что, довольны? — мысленно напустился Грифон на Ворота;ярость переполняла его. — Значит, таково ваше решение — выпустить на меня целуюсвору этих тварей? Что за игру вы затеяли?»

Он уже сомневался в том, что Ворота — неотъемлемая частьЗемель Мечты. Может быть, они — просто коварное устройство, сооруженное кем-томного лет назад? И тем не менее гнев его был направлен именно на Ворота, как нанечто прочное и цельное.

Тройя шагнула к нему:

— Грифон! Не надо… Он отмахнулся:

— Оставь меня. Лорд Петрак желает нести свою ношу дальше, ая свою желаю сбросить. Что мы здесь защищаем? Землям Мечты есть хоть какое-тодело до нас? Я жду ответа!

Грифон решительно зашагал к Воротам.

Но, когда до Ворот оставалось не больше трех ярдов, онискрылись из виду! Грифон замер на месте, тщетно вглядываясь в деревья и траву…

Однако, прежде чем Ворота исчезли, перед его глазамивспыхнул некий образ — казалось, на прощание они послали ему тайную весть.Грифон понимал, что это могло померещиться ему — и все же… Он видел некоесущество, огромное и могущественное. Не Разрушителя, нет — ту мерзкую тварь онузнал бы сразу. То, что мелькнуло перед его взглядом, было гораздо больше…

И это был узник. Он находился в заточении. Узы чьей-томогучей силы сковывали его. Грифон ясно почувствовал это.

Туманные образы прошлого дразнили его — они на мигвсплывали, намекая на что-то очень важное, и тут же вновь погружались в темныеглубины подсознания. Грифон проклинал себя за то, что вернулся на эту землю.Отсюда даже Драконье царство казалось ему мирным и уютным!

Сейчас он еще сильней преисполнился решимости идти вКанисаргос — пусть даже ему доведется встретиться с самим Разрушителем!