Ночь, когда огни погасли - Карен Уайт

Человек многому учится, живя на ферме. То, что я не могла усвоить сама, мне объяснила мама Уиллы Фэй. Но в тот день я осознала две очень важные вещи. Первая: мой брат Гарри навсегда останется моим врагом. И вторая: я больше не полюблю никого, кто может меня оставить.

Мэрили

Отвернувшись от окна, Душка посмотрела на Мэрили так, будто только теперь поняла, где она и с кем разговаривает. И было очевидно – обе женщины сейчас предпочли бы оказаться в любом другом месте.

Душка резко встала, держась за спинку стула.

– Мне пора идти. Принесете тарелки обратно, когда все съедите. Просто оставьте их на крыльце – не нужно стучаться мне в дверь и вынуждать меня подниматься, когда я не намерена этого делать.

– Хорошо. – Мэрили, поднявшись, вслед за Душкой вышла из кухни.

Лили, так и сидевшая за ноутбуком – Мэрили непременно нужно было что-то сказать по этому поводу, – подняла глаза и посмотрела на мать.

– Мам, Бейли только что мне написала, что печенье они отправят назад вместе с подносом. Наверное, они ожидали увидеть стикер с надписью «без глютена, без орехов и без молока».

– Но в них все это есть, – растерянно сказала Мэрили.

– Вот именно. – Лили вновь принялась печатать.

Не в силах смотреть на Душку и не желая комментировать слова по поводу подноса, Мэрили обрадовалась, услышав шум мотора. Она узнала грузовик Уэйда еще до того, как оттуда выбрался сам Уэйд. Мэрили впервые обратила внимание, как хорошо на нем сидят джинсы и как прекрасно может смотреться футболка на мужчине с хорошей фигурой.

Закрыв глаза, Мэрили мысленно отругала себя. Она только что развелась, она – мать двоих детей… не говоря уже о том, что она всегда предпочитала мужчин в костюмах и галстуках.

Мэрили открыла дверь, как раз когда он дошел до крыльца и когда Лили крикнула из соседней комнаты:

– Мам, папа Бейли говорит, что ты красавица.

Мэрили вздрогнула, представив, что еще могла подслушать Бейли в разговоре, который, вероятно, не предназначался для ее ушей. И к чему он вообще мог такое сказать? Она занервничала.

– Неудивительно, – заявил Уэйд, заходя в дом. – И, кстати, о красавицах, – рад тебя снова видеть, Душка. – Наклонившись, он обнял старую женщину. – Вот хорошо, что ты поклялась больше не иметь дела с мужчинами, а то бы я тебя совратил.

Душка сделала вид, что хмурится.

– Твоей маме следовало бы поучить тебя хорошим манерам, Уэйд.

– С манерами у меня все в порядке. Я просто спятил, увидев столько красоток.

Душка покачала головой, но ее щеки разрумянились, и это было гораздо лучше, чем мертвенная бледность ее лица, когда она рассказывала свою историю.

– Ну хватит, Уэйд. Зачем ты пришел?

– У меня идея. Можно прибить несколько полок в прихожей между спальнями. Но мне, конечно, нужно узнать мнение Мэрили и кое-что измерить. У нее много книг, которым негде жить, так почему бы не навешать еще полок. Еще я в прошлый раз заметил, что двери в подвал сгнили и пора бы их заменить. Хотел рассмотреть получше. Близится сезон ураганов, непременно будет торнадо, а то и два, и я хочу убедиться, что с самим подвалом все в порядке.

– Ну вперед. А я пошла домой смотреть шоу «Южное убийство». Счет можешь оставить у меня под ковриком. И, пожалуйста, убедись, что там не только одни нули, потому что я в любом случае намерена послать тебе чек.

– Хорошо. – Он пристально посмотрел на нее. – У тебя все в порядке? Ты что-то совсем бледная. Посиди минутку, отдышись.

В общем-то, она и так уже сидела в мягком кресле возле дивана. Мэрили заглянула к Лили и, увидев, что дочь по-прежнему сидит в «Фейсбуке», вместо чтобы делать уроки, захлопнула ноутбук.

– Мы потом об этом поговорим, – тихо сказала она. Лили с удивлением обвела глазами комнату, осознав наконец, что она здесь не одна.

– Хотите еще чаю? – спросила она Душку.

– Нет, если только вы не собрались меня убить. Но я не против выпить воды из-под крана. Не слишком холодной, не слишком горячей.

Мэрили случайно взглянула на Уэйда, и от его широкой улыбки ей захотелось смеяться. Она быстро вышла из комнаты, налила воды в стакан и так же быстро вернулась обратно.

Уэйд вынул рулетку, встал позади дивана.

– Хочу кое-что перепроверить. – Он со стуком положил на пол металлическую рулетку. – А тебе, Душка, я принес полную сумку пакетиков сахара и кетчупа. Пополнишь, так сказать, свою коллекцию. Я часто езжу по работе в Форсайт и ем там всякий фастфуд. Когда принесу тебе счет, сумку тоже оставлю на крыльце.

Душка приподняла подбородок.

– Не надейся меня смутить. Сахар и кетчуп выдают всем. Могу их брать сколько захочу. – Она отхлебнула воды и посмотрела на Мэрили, будто собираясь дать ей новое задание.

– Ну вот, – сказал Уэйд, двигая рулетку по деревянному полу, – я позвонил тому приятелю с работы, о котором вам говорил. У которого дедушка с бабушкой из Сандервилля. Уильям и Шэрон Вест. Они сейчас в доме престарелых в сельской местности, но еще в здравом уме. Я спросил, помнят ли они вас, но они не помнят. Странно, это же совсем небольшой город. – Поднявшись с пола, он нажал кнопку на рулетке, и та с шипением, как змея, убралась обратно. Уэйд склонил голову набок.

– Как ваша девичья фамилия?

– Я не понимаю, как…

– Талбот, да, мам? – закричала Лили с дивана.

– Талбот, – повторил Уэйд, медленно качая головой. – Не-а, ни о чем не говорит. Когда я не могу вспомнить лицо или имя, это просто с ума меня сводит. Я всегда хорошо запоминаю и то и другое.

– Ну, может, я похожа на кого-то вам знакомого, потому что мы, честное слово, никогда не встречались. – Мэрили вытерла руки о шорты, чувствуя, как взмокли ладони. – Лучше покажите мне, что вы намерены сделать в прихожей.

Она повела его туда, радуясь, что в тусклом свете он не увидит ее лица. Пока он измерял, к дому подъехала еще какая-то машина. Извинившись, она быстро пошла к двери, понимая – это может быть только один из двух людей.

– Мам, папа приехал! – закричал Колин. Сквозь ширму его голос звучал еще громче.

Мэрили поймала себя на том, что заправляет волосы за уши и расправляет рубашку, облизывает губы, чтобы они не казались такими сухими. Она ненавидела себя за то, что по-прежнему хочет быть для него красивой. Что все еще его любит. Все еще отчаянно хочет, чтобы он вернулся. Она ненавидела себя за все это, но ничего не могла поделать.

– Папочка! – завопила Лили и, забыв о том, что ей нельзя двигаться, поковыляла к двери.

И вот он, Майкл, светловолосый, загорелый, светло-карие глаза кажутся зелеными из-за изумрудной рубашки. Дорогой, известной марки рубашки, которую Мэрили никогда не видела. Она ощутила горечь на языке, представив, как эту рубашку покупает Тэмми. Как Тэмми снимает ее с него.