Спасти СССР! "Попаданец" в пенсне - Валерий Белоусов

В процессах убийства, доведения до самоубийства и сведения с ума активно используется духовный террор против русских — то есть кощунственное глумление и всенародное показательное опровержение всего того, что составляло на протяжении веков душу народа, его вековой опыт и выбор…

— Так что же делать?

— Ха-ха… два великих вечных русских вопроса: «Кто виноват?» и «Что делать?».

Во-первых, это военно-силовой незамедлительный ответ на каждую попытку убить русского за то, что он русский.

Во-вторых, каждому русскому должно быть гарантировано право на жизнь, включающее и удовлетворение физиологических потребностей, — государство должно напечатать нужное количество денег и проследить за их справедливым распределением.

В-третьих, нужна психиатрическая квалифицированная цензура, которая смоет тяжкое марево безумия в потоках информации, нужна ясная и четкая идеология режима, которая будет отсеивать соответствия и несоответствия себе в информационном пространстве.

— Так просто?

— А мир и есть простая вещь… выпить со мной не хотите?

И лохматый философ протянул странно симпатичному ему, такому внимательному, великолепному слушателю вынутую из сетчатой авоськи начатую бутылку портвейна «Три топора» («777»), заботливо заткнутую пробкой, свернутой из газеты «Сельская жизнь».

То, что Лаврентий Павлович встретил у гастронома «Арбатский» опального сотрудника Института проблем философии Академии Наук по имени Вазген, — это, конечно, была случайность…

Однако ничего случайного в нашей жизни не бывает…

Во-первых, Вазген работал рядышком с Новым Арбатом, на «Кропоткинской», в Институте проблем философии, а жил на улице Воровского, дом двенадцать…

А во-вторых, Берия никогда до конца не доверял сводкам.

Отучил его товарищ Сталин от этого…

Навсегда Лаврентий Павлович запомнил октябрь сорок первого, когда он, встревоженный, позвонил Хозяину и доложил Ему непроверенную информацию, которую принёс на Лубянку перепуганный, трясущийся Хрущёв, о том, что немцы высадили в Москве воздушный десант…

И Его спокойный вопрос:

— На твой письменный стол десант высадили? Ты их, немцев, сам-то хоть видел?

Ах, как было потом Берии стыдно…

Поэтому часто, в самую запарку — Берия лично лазал и вокруг первого ядерного реактора Ф-1, и вокруг стапеля парящей жидким кислородом Р-1… Говорил с разными людьми — техниками, наладчиками, замотанными инженерами, честно старался понять, что вообще на самом деле происходит.

А тут — такое… Советский народ празднует первый день свободы! Впрочем, витрин не бьют, и смертельно пьяных совсем мало — в основном пьянящая эйфория.

Я, как автор, поясню.

Народ откровенно устал от СССР. Нет, не так. Устал от нищеты, от «колбасных электричек», устал от официоза, лицемерия, несправедливости, наглой подлости партноменклатуры, устал от лживо-оптимистических лозунгов…

Люди хотели перемен.

Они видели на Западе — только полные магазины.

А открывшаяся в марте ПЕРВАЯ биржа труда — воспринималась ими как забавный курьёз. Ведь ПОСЛЕДНЯЯ биржа труда была закрыта в СССР аж в 1934 году, когда был трудоустроен последний безработный! Поверили, что свободы хватит, чтоб по-быстрому так зажить, как в Америке…

А в республиках искренне считали, что Россия их объедает, что сами-то мы о-го-го как заживём, если отдавать своё не будем! «И ваще: если б не Сталин — все бы в полном шоколаде жили!»

И Берии надо было это понимать… Каждая минута, говорите, на счету? Тем более.

«Остановись и подумай». Совет от товарища Сталина.

Берия уже возвращался к «отнорку» — входу в спецсооружение номер 347, когда его внимание привлёк необычный, колоритный персонаж…

Спортивные штаны с «лампасами», малиновый пиджак, из-под которого высовывалась толстая золотая цепь на толстой, как паровозная труба, и такой же, как указанная труба — грязной шее, низколобая голова, покрытая шишками и старыми шрамами, бритая налысо…

В руках персонаж держал огромное устройство размером с кирпич и с метровой длины антенной (вероятно, переносную радиостанцию, подумал Лаврентий Павлович. На самом деле — транковый радиотелефон с выходом в городскую телефонную сеть) и радостно туда вопил:

— Прикинь, Толян?! Конкретно я приподнялся! Ага… Лужок пятнадцать лимонов отбашлял, прикинь, брателло? Не, какой, в натуре, «зелени»! Откуда на Лужке зелень? Он же лысый, гы-гы… А, да это за то, что мы к Би-Де подогнали миксеры-хуиксеры, всякую поебень, плиты там навалили, ага… Не, не наши — хохлы, из Хохлостана! А им похер! Плати бабки, они тебе на Красной площади наложат, ага… и насрут! Если заплатишь! Да ты чо? Я тебе по мобиле звоню, отвечаю… Ерунда, пятёрка тонн Грин[38]и тонна грин за минуту базара…[39]Только батарейки надо часто менять! Их мой водила за мной в чемодане носит! Чо? Да коммуняк мы порвали нах, как давеча «коптевских»… а чо? Да я сам семьдесят кило деревянных быдлу подогнал! Чо такое кило? Кило — это кило… Ты колбасу покупаешь? Нет? А раньше покупал? Ну вот… и водяры, и хавчика — всё сожрали, проглоты. Ничо, отобьём… Да, Толян, я тебе чо звоню… Давай оторвёмся, бля. В Краснопресненской бане! Садись на свою «бэху» да подгребай! Сосок возьми, позеленее… Те чо, козёл? Это я не тебе…

Персонаж в малиновом пиджаке, посверкивая золотыми перстнями (по два на каждом пальце), — сделал в сторону Лаврентия Павловича, внимательно прислушивающегося к чужому разговору, и даже — через слово его понимающего — этакую козу, как маленьким детишкам показывают…

Лаврентий Павлович в ответ только ласково улыбнулся…

Посещая в силу профессиональных обязанностей с инспекцией дальние «командировки» ГУЛАГа, он видывал таких волков, что у него — бывало, бывало! — мороз по коже шёл… И людоедов видел, и серийных мокрушников, и бандитов… Осматриваемый же персонаж относился скорее к презираемой в любой нормальной «хате» категории хулиганов — бакланью…

При всей его накачанности.

Поэтому Лаврентий Павлович не стал с ним вообще разговаривать, а текучим движением обогнул уличного хулигана, коснулся его небрежно двумя пальцами и пошёл себе дальше…

А несчастный Колян остался лежать на мокром асфальте, хрипя и хватаясь за горло…

Впрочем, хрипел он очень недолго. Берия был гуманным человеком и «мясо» (или «куклы») понапрасну не мучил…