Такой горячий, но сладкий кофе - Хельга Делаверн

Илья и Саша попивали за нашими спинами коньяк и тихо между собой что-то обсуждали. Однако предложение друга пришлось им по душе, и все трое вышли из дома, оставив нас с Олесей накрывать на стол. Но мы тоже не скучали. Пили вино, попутно расставляя фужеры и тарелки.

— Я смотрю, у вас с Сашей всё хорошо? — Олеся бросила на меня беглый взгляд.

— Отношения постепенно налаживаются.

— Я рада за вас, хотя больше за Сашу. Он всё-таки смог добиться того, что так страстно желал.

— Что ты имеешь в виду?

Она села на стул.

— На самом деле я не хотела тебе об этом говорить, но думаю, что Саша не обидится, если я скажу тебе правду.

— Какую правду, Олеся? Ты меня пугаешь.

— Пугаться нечему. Просто Саша взял с меня слово, что ты о нашем с ним разговоре никогда не узнаешь, это с одной стороны. А с другой, я боюсь, что ты совершишь ошибку, сделав тем самым, несчастных сразу двоих.

Я тряхнула головой.

— Ничего не поняла.

Она хмыкнула:

— Как-то раз Саша признался мне, что любит тебя. Я посмеялась и забыла: в этом возрасте все влюбляются. Вот только время шло, а его чувства не проходили, и тогда я задумалась: а что если Саша тебя действительно любит? В общем, я пообещала ему, что ничего тебе не скажу, но буду всячески намекать. Намёков, как выяснилось, ты не понимаешь.

— То есть, ты всё это время знала, что Герц по-настоящему меня любит, и молчала?

Олеся кивнула:

— Ага. Я же обещала молчать, но намекать. Как видишь, не вышло.

— А зачем ты мне об этом вообще рассказала?

— За тем, чтобы ты всерьёз подумала о его предложении. Тем более, ты и раньше говорила, что хочешь быть любимой, а самой любить необязательно. Это же идеальный вариант!

— Кого из нас ты хочешь сделать счастливым: меня или своего лучшего друга?

— Вас обоих. Вот увидишь, Марина: он сможет сделать тебя счастливой.

Наш разговор был прерван стуком в окно. Сестра отодвинула занавеску, и мы увидели Илью с большим фонарём, в котором, судя по всему, перегорела лампа.

— Они ломают всё, что видят, — Олеся покачала головой, — похоже, мне придётся идти с ними в лес. В противном случае мы будем встречать Новый год не с ёлкой, а с какой-нибудь сосной. Закончишь сервировку сама?

Я кивнула.

— Конечно.

Допив вино, я продолжила расставлять посуду. Калитка скрипнула. Неужели нашли ёлку?

— С наступающим!

Я перевела взгляд на дверь и рука, и новый бокал выскользнул из рук: на меня смотрел Артём. Его радость моментально сменилась на смущение.

— Я не знал, что ты тоже приедешь, — пробормотал он.

— Постой, — сказала я, не дав ему уйти. Он обернулся.

— Я не хочу напрягать тебя своим присутствием.

— Всё в порядке, я на тебя уже давно не злюсь.

Ага, как же, не злюсь. Да я его разорвать готова!

— Честно, я и представить не мог, что ты приедешь сюда зимой. Давно ты здесь и надолго к нам?

— Мы вчера приехали, думаю, останемся на пару дней.

Артём закусил губу:

— Когда ты говоришь «мы», то имеешь в виду…

— Себя и Сашу.

— Хм. Так вы теперь вместе?

— Да.

— Поздравляю, — унылом голосом ответил он и поставил бутылку шампанского на стол, — рад был с тобой повидаться.

Однако убежать он не успел. Его друзья ввались в дом. Я усмехнулась; видимо, внезапным визитом Артёма была обескуражена не только я, но и все остальные.

— Артём, — неуверенно сказала Олеся, — мы не знали, что ты приедешь. Ты же никогда не справлял Новый год здесь.

— А в этом году я решил изменить своим традициям, и видно, не зря. Столько всего нового узнаю с каждой секундой, — он смотрел то на меня, то на Сашу. — Но не переживайте, друзья, я не буду докучать вам своим присутствием.

Его радует перспектива праздновать в одиночестве?

— Как встретишь, так и проведёшь, — хмыкнул Илья. — Мы будем рады, если ты останешься с нами.

Собственно, ребята на самом деле радушно встретили старого друга. Даже Саша, который скрипел зубами и глазами метал в приятеля молнии, изредка что-то говорил Артёму, а затем тут же что-то шептал на ухо Олесе. Все эти махинации он проводил, крепко держа меня за руку.

— Господи, это так мило. Не могу сдержать слёз умиления. Кто бы мог подумать, Марина, что всего год назад ты кувыркалась со мной, а уже сегодня сидишь и держишь за руку моего лучшего друга, — выпалил Артём.

Я чувствовала на себе недоумённый взгляд Саши, но продолжала смотреть на Мишу, лицо которого в данный момент, испытывало те же изменения, что и у Герца. Ведь никто, кроме Олеси, не знал, где я была той ночью.

— Это плохая тема для разговора, — ответила я.

— Зато какие воспоминания!

Прекрасные воспоминания! Я бы с удовольствием в них окунулась, если бы Саша так сильно не сжимал мои пальцы.

— Ты делаешь мне больно, — тихо сказала я, и он ослабил хватку.

— Знаешь, малыш, а я бы повторил!

Я вскочила на ноги и вылетела на крыльцо — хотела убежать от той неловкости, что повисла в воздухе. Может, они согласятся сделать вид, что ничего не слышали? Или хотя бы на то, что Артём пьян и несёт чушь.

Я чиркнула зажигалкой.

Не прошло и минуты, как ко мне вышел Саша.

— Хочешь узнать, правду он говорит или нет?

Он сцепил руки в замок.

— Ты знаешь, наверное, не хочу. Пусть всё, что было до меня, останется в прошлом. Согласна?

Я посмотрела на него:

— Ты сможешь забыть?

— Я постараюсь.

— А я не смогу.

Не докурив, я потушила сигарету и вернулась в дом.

Настроение уже явно не располагало к празднику. Причём, ни у кого. Хотя все старались сделать вид, что ничего не произошло. Очень плохие актёры.

Если честно, я еле дождалась, когда куранты пробьют двенадцать раз. Ни веселиться, ни общаться уже не хотелось. Поэтому я, сославшись на головную боль, ушла в комнату. Правда, недолго я оставалась одна. Стук в дверь застал меня именно в тот момент, когда я раздражённая, расстёгивала платье.

— Да!

— Ты ещё не спишь? — Саша отвернулся. — Извини, я не знал, что ты переодеваешься.

— Что ты хотел?

Чёртова молния зажевала ткань и никак хотела двигаться.