Медный всадник. Жизненный путь Этьена Фальконе - Елизавета Топалова

– Меня заботит судьба английских колоний в Америке. По правде сказать, при современной системе Англия не получает от господства над колониями ничего, кроме убытка. Открытие Америки принесло Европе одни бедствия. Для продажи в колониях в обмен на золото стали производить огромное количество лишних товаров. Однако золото колоний не обогатило Европу – наоборот, оно обесценилось. Это еще раз свидетельствует о неразумности политики меркантилизма правительства Англии, – сказал какой-то человек с сильным английским акцентом.

Фальконе уже обратил внимание на этого мужчину лет 43–45, с рассеянным видом погруженного в глубокую задумчивость. Иногда он шептал что-то, как бы разговаривая сам с собой.

– Это Адам Смит, – пояснил Дидро, обращаясь к Фальконе и Луи. – Не удивляйтесь, что этот человек так рассеян и задумчив. Он не сумасшедший. Он просто увлечен своими собственными мыслями, он занят мировыми проблемами. У него феноменальная память, и он холост, то есть у него есть все предпосылки для того, чтобы сделать великие открытия. Это воспитатель молодого герцога Бёкля, с которым он путешествует по Франции. До этого он был профессором Глазговского университета в Шотландии, где возглавлял кафедру логики и нравственной философии. В Глазговском университете у него учились русские студенты. Собственно, ради него князь Дмитрий Голицын и собрал всех парижских знаменитостей в русском посольстве. Адам Смит опубликовал в Лондоне большой труд, который называется «Теория нравственных чувств». Теперь он обдумывает свое новое сочинение. Этот труд должен опрокинуть господствующие сейчас системы, принимавшиеся в течение целых веков за неопровержимую истину. Задача огромная, почти непосильная для одного человека. Поэтому он согласился стать наставником юного герцога, чтобы получить независимость и иметь возможность работать как свободный ученый, а также, в немалой степени, для того, чтобы приехать во Францию и познакомиться поближе со школой наших физиократов во главе с Кенэ. Но Адам Смит не во всем согласен с Кенэ и решил раскрыть ошибки физиократов в задуманной им книге. У Адама Смита есть свой рецепт богатства народов, он открыл тайну происхождения богатства. В его теории – ключ к пониманию всей физиологии общества. Ему тоже близка идея естественного закона. Он представляет человеческое общество как единую систему, в которой существуют естественные законы, которые действуют подобно законам природы и не зависят от воли людей или правительств. Это идея естественной гармонии, равновесия, которое устанавливается в обществе стихийно, без вмешательства государства, и является идеальным режимом функционирования этой системы. Законы общественного развития он выводит из законов биологической сущности человека. Идеи Смита основываются на естественном человеке, таком, каков он есть, со всеми его достоинствами и недостатками. Человек у него не должен ни совершенствоваться, ни перевоспитываться, ведь добродетельны не все, а такой порок, как себялюбие, свойственен всем. Адам Смит считает, что человек в своих материальных делах руководствуется выгодой и что личная выгода есть самый надежный компас для достижения личного и общественного достатка. Естественным путем, без всякого вмешательства государства невидимая рука естественной свободы и конкуренции сама приводит к процветанию нации.

Адам Смит тем временем продолжал:

– Англии в какой-то мере даже выгодно переложить ответственность за колонии на них самих. Но колонии, освободившись, вовсе не обязательно станут жить лучше, чем до этого. Существует тысячи способов эксплуатировать их, не прибегая к прямой зависимости. Но я думаю, что если Америка станет страной, где будет безраздельно господствовать полная хозяйственная свобода, то она избежит этой участи. Возможно, именно в этой стране будет поставлен тот эксперимент, который докажет, что лишь труд и его главное условие – свобода предпринимательства – есть главное и единственное условие богатства и благополучия всех народов. И разве столь быстрое развитие американских колоний не есть результат того, что там сразу стали применять самые прогрессивные отношения, которые в значительной мере стеснены здесь, в Европе?

– Я думаю, что не только свобода тому причиной, – возразил ему пожилой сутуловатый человек с благообразным лицом. – В Северной Америке – масса нетронутых природных богатств, использование которых стоит гораздо меньше труда, чем в Европе, уже давно познавшей плоды цивилизации. Обилие хороших земель и золото, много золота, взамен которого поток богатств потек из Старого Света, послужили причиной процветания новых колоний в Америке. Не труд, а земля – главный источник богатства народов. Земля доставляет в сыром виде все продукты, необходимые для человека, и дальнейшая обработка этих продуктов не создает никакого нового богатства. Фабричные рабочие изменяют лишь форму продуктов, извлеченных из земли. Труд рабочего по обработке, как и труд торговца, который лишь распределяет то, что создано трудом других, не создает богатства.

«Это и есть Кенэ», – шепнул Дидро.

Фальконе слыхал о Кенэ. Всю жизнь тот прослужил придворным врачом при дворе Людовика XV. Двенадцать лет назад, когда ему исполнилось шестьдесят, он вдруг решил заняться экономикой. К исследованию он подошел как врач. Он рассматривал национальное хозяйство Франции как особый организм, здоровье которого зависит от правильного обмена веществ. Кенэ составил свою знаменитую «Экономическую таблицу», в которой установил пропорции между деньгами и количеством продуктов, а также дал схему пропорционального распределения годового национального продукта между различными классами, из которых производительным он считал лишь земледельцев. Промышленников и торговцев он относил к бесплодному классу. «Увеличение количества непроизводительного населения опасно, – предостерегал Кенэ, – так же, как и увеличение населения вообще. Как бы ни была богата страна, увеличение населения очень быстро низведет положение населения до самого низкого уровня». Исходя из открытых им законов равновесия, он брался предсказать деградацию или прогресс хозяйственного организма.

Кенэ преподнес свою «Экономическую таблицу» Людовику XV, надеясь, что тот поручит ему составление плана коренных реформ французского государства. Он излагал фаворитке короля госпоже Помпадур основы своей теории, рассчитывая на ее поддержку, но король равнодушно отнесся к открытию Кенэ, усмотрев в его стремлении лишь желание стать министром. Но, несмотря на это, школа физиократов стала пользоваться большим авторитетом. Кенэ появился в доме Голицына вместе с двумя своими последователями, не менее известными, чем он сам: де Ла-Ривьером – бывшим губернатором Мартиники, недавно приехавшим с этого острова в Париж, и Тюрго – интендантом французской провинции Лимузень.

«Тюрго – это будущее Франции, – отозвался о последнем Дидро. – Он автор множества работ, он пишет о кредите и деньгах, налогах и горном деле, религиозной терпимости и происхождении языка, истории и философии. Он написал несколько статей для нашей Энциклопедии. Тюрго создал целую теорию финансового права, и в то же время он не покладая рук работает в качестве интенданта, выполняя самым тщательнейшим образом все бесконечные разнообразные обязанности, связанные с этим званием в главном земледельческом департаменте Франции».