Тот, кто виновен - Себастьян Фитцек

Показательно, что к нему Фрида обращалась на «вы», мне же с самого начала тыкала.

– Вот он? Тебя? В заложниках? – Космо был невысокого мнения о вежливой форме. Недостаток, на который в его случае легче всего закрыть глаза.

– Да. Говорит, что служба опеки хотела забрать его дочь. И он психанул.

– Я так и знал. – Космо ударил себя по коленям.

– Что ты знал?

– Что они приехали вчера, чтобы устроить тебе проблемы, братишка.

– Вы ему верите? – спросила Фрида. Ее доверие к Космо явно пошатнулось. Я же, наоборот, почувствовал, как у меня камень с души упал. Он видел их!

Он ВИДЕЛ Мелани!

– И ты правда не возражаешь против этих комментариев? – спросил он меня.

– Что? Нет, нет, Космо. Ты не слушаешь? Йола пропала. Похищена. Я не знаю, что мне делать, и похитители запретили мне обращаться в полицию.

Я коснулся рукой головы, нащупал молчащий наушник в ухе.

– Столько всего случилось, просто сумасшествие. Сейчас очень долго все рассказывать. Я объясню тебе все, как только малышка исчезнет.

– Исчезнет? – Космо прижал подбородок к ключице и взглянул на меня, словно поверх воображаемых очков. При этом похлопал Фриду по плечу. – Куда это она должна исчезнуть?

– Понятия не имею. Я думал, мы отпустим ее. У меня по-прежнему раскалывается голова, но я уже сам могу вести машину.

– Сам?

– Да, мне уже лучше. Кажется, они влили мне какое-то лекарство. Может, я пропотел и оно вышло с потом, без понятия, я…

По характерному щелчку я догадался, что Фрида отстегнула ремень безопасности, но Космо схватил ее за руку выше локтя и угрожающе наставил указательный палец ей между глаз, прямо под неровной челкой.

– Ты никуда не пойдешь, Динь-Динь.

– Космо, – умоляюще сказал я. – Пожалуйста, я ей обещал.

– Обещал? Ты с ума сошел? Сам подумай. Она тут же побежит к полицейским. Не пройдет и десяти минут, как машина будет в розыске.

– Клянусь, я не пойду в полицию, – сказала Фрида.

– Да, а я клянусь, что могу три раза подряд, но, думаю, никто из нас обоих не хочет это сейчас проверить, или как?

В зеркалах заднего вида я увидел отражение, Космо тоже его заметил. Мы одновременно обернулись.

– А это что?

Он вопросительно посмотрел в мою сторону, но у меня тоже не было объяснения тому, что мы увидели. Серый автофургон снова появился. Он развернулся и остановился на некотором расстоянии на другой стороне дороги. Мотор работал, облака выхлопного газа, поднимающиеся в воздух, напоминали дымовые сигналы. Но фары были выключены.

– Кто это?

– Откуда мне знать? – ответил я брату.

– Подождите здесь! – Космо вышел из машины и направился к автофургону, фары которого снова вспыхнули, когда мой брат был на полпути.

Автомобиль отъехал в сторону.

– Эй! – закричал Космо и ударил по сдвижной двери проехавшего мимо него автофургона.

Когда тот поравнялся с нами, я быстро взглянул на мужчину за рулем, который – если я не ошибся – был молодым парнем с темной бородкой и светлыми дредами. Он слушал музыку, включенную на полную громкость, если так можно назвать глухие басы, донесшиеся до меня.

– Подвинься! – крикнул Космо, подбежав к нашей машине и распахнув дверь со стороны Фриды.

Автофургон уже отъехал на добрые сто метров и промчался на желтый сигнал светофора.

– Давай, давай, на другую сторону!

– Вот дерьмо, что вы за козлы такие? – закричала Фрида, перелезая через коробку передач и усаживаясь на переднее пассажирское сиденье. – Ваши родители что, кровные родственники? Вся семейка с прибабахом!

– Заткнись! – приказал ей Космо и завел двигатель. – Поговорим о комментариях? – спросил он меня.

Я растерянно кивнул. Космо повернулся вперед – и наша машина помчалась вниз по дороге. Вслед за незнакомцем в автофургоне.

ЙОЛА

Немедленно покинуть помещение. Ничего не надевать. Ничего с собой не брать. Не открывать лихорадочно двери и, выходя, снова закрывать за собой!

Йола вспомнила большинство рекомендаций, которые давал им брандмейстер во время школьной экскурсии в пожарную часть. Только он не сказал, как вести себя в случае пожара, если ты привязан спиной к деревянному столбу.

Ладно, он упомянул, что нужно делать, если нет возможности покинуть помещение. Заткнуть все щели в двери и стыки мокрыми полотенцами, подойти к окну, вывесить простыню, – но Йола слишком хорошо осознавала бессмысленность этих указаний в нынешней ситуации. Даже не будучи связанным, вряд ли можно воспользоваться этими советами; разве что если случайно оказался в ванной, когда начался пожар (иначе откуда взять воду и полотенца?).

«Здесь, в моей камере, всего этого точно нет».

Потрескивание камина, доносившееся с нижнего этажа, становилось громче, и Йола почему-то подумала об осином рое. Удивительно, но здесь наверху стало еще темнее: порыв ветра загасил свечу, и Йоле в лицо дунуло плотное облако дыма.

Она снова попыталась сжаться и отодвинуться как можно дальше от деревянного столба. Ядовитый дым, это она тоже узнала во время экскурсии, сначала собирается наверху, под потолком.

– В крайнем случае вам придется выползать на четвереньках, – объяснил брандмейстер.

«Да, если бы», – подумала Йола и закашлялась.

Она нащупала камень у себя в кармане, снова чуть приподнялась, чтобы вытащить его из кармана, но уже сейчас у нее щипало глаза и она ощущала привкус гари, когда сглатывала. Даже если получится достать камень из узких джинсов, Йоле не хватит времени, чтобы перерезать его острыми краями веревку, несколько раз обмотанную вокруг ее тела.

Йола вспомнила жуткое изображение ведьмы на костре из учебника по истории.

– Страшная смерть, – сказала мама и объяснила, что иногда люди причиняли другим зло, потому что те были не такие, как большинство.

– Но я ведь тоже другая, это все говорят, – возразила тогда Йола, а Ким засмеялась и успокоила ее, что давно прошли времена, когда дети приходили смотреть на сожжение ведьм, которое устраивалось на рыночной площади для развлечения народа. – Пусть ты красивее и умнее всех в классе, но из-за этого тебя никто пальцем не тронет.

«Ах нет, мама! Боюсь, ты меня обманула».

Йола чихнула, вытерла рукавом слизь, которая забила ей ноздри.

Начались цикличные приступы удушья.

Кашель. Чихание. Глотание. И снова сначала.

Чем плотнее становился дым, тем больше ускорялся цикл.