Собачья работа - Галина Львовна Романова

— А что?

— Ну, понимаете, — он повертел в руках бокал, сделал глоток, — я всегда полагал, что женщины должны как-то… ну, иначе вести себя за столом.

Я еле сдержалась, чтобы не нахамить. Удержало язык за зубами воспоминание о том, что этот мужчина платит мне деньги, а значит, стоит быть вежливой.

— Вы просто не видели других женщин, — проворчала я.

— А пани Бедвира?

Не поняла. Он что, меня дразнит? Но я не умею шутить.

— Ваша пани Бедвира — просто раскрашенная кукла. Глупая пустышка, которая очень много о себе возомнила. Она думает, что может получить все и сразу только за красивые глаза.

— Ого! — казалось, мужчина был удивлен. — Не слишком-то лестное мнение! Вы знаете, что она в меня влюблена?

— Это даже слепому заметно.

— А вы ревнуете?

Как раз в этот момент я сделала глоток вина и от неожиданности поперхнулась, чудом не обдав собеседника брызгами. Ничего себе предположение! Князь Витолд, конечно, симпатичный мужчина, но в данный момент меня интересовали только две вещи — вино и мясо. Конечно, кроме денег, которые я собиралась получить за работу.

Примерно это я и сообщила, когда прокашлялась.

Доедали мы в молчании. Витолд исподтишка бросал на меня любопытные взгляды, но если вы думаете, что мне кусок в горло не лез, вы ошибаетесь. Жизнь приучила не обращать внимания на косые взгляды. В конце концов, ужин был вкусным, а это — главное.

Следующие несколько дней прошли в относительных безопасности и тишине. Князь действительно целыми днями лежал в постели и лишь иногда покидал ее, чтобы немного размяться, но из комнат не выходил. Там постоянно было много народа — Тодор буквально дневал и ночевал, часто заходили его отец, милсдарь Генрих и княгиня Эльбета. Агнешка забегала от случая к случаю — она недолюбливала Тодора Хаша и старалась держаться от рыцаря подальше. А вот пани Бедвира, напротив, так и липла к больному, кокетничала, строила глазки и порой мешала мастеру Лелушу менять повязки. Она бы и в постель залезла, если бы не наличие свидетелей, а именно пана Матиуша, который со своей стороны бросал на юную вдову страстные взгляды, увы, остававшиеся без внимания.

Я все это время ненавязчиво находилась поблизости якобы для того, чтобы успеть перехватить руку с кинжалом, и уже приноровилась спать в кресле. Посетители относились к моему присутствию по-разному. Отец и сын Хаши подчеркнуто игнорировали. Агнешка чуть ли не лезла обниматься, ее мать держалась вежливо, но отчужденно. Пани Бедвира всякий раз обливала презрением и ненавистью. И пан Матиуш от нее в этом не отставал. Остальные слуги явно считали меня своей и очень удивлялись, почему я сторонюсь их общества. Госпожа Мариша, та и вовсе окружала заботой — как же, я ведь охраняю Витко, которого домоправительница любила как сына.

А на четвертый день явились «ястребы».

Как-то так получилось, что в тот час у постели собралось много народа. Пришли даже те, кто обычно не посещал больного в его покоях. Я и видела-то их всего несколько раз, за ужином, где обычно, кроме близких родственников князя, собирались и его придворные. Как всегда, когда говорили все одновременно и о разном, разобраться в речах было затруднительно. Но все сразу замолчали, когда дверь отворилась в очередной раз. Мальчик-паж шагнул навстречу — и столь же резво попятился.

В комнату вошли два «ястреба». Больше суток их в замке никто не видел — уехали еще вчера на рассвете и вернулись только что, вскоре после полудня. Они принесли небольшой холщовый мешок, в котором что-то лежало, и остановились на пороге, словно давая себя рассмотреть. А сами тем временем рассматривали остальных.

Посетители сразу притихли, отпрянули и едва не вжались в стены. Агнешка, по-приятельски сидевшая на постели брата, сползла с нее и двумя руками вцепилась в ладонь матери. Пани Бедвира заткнулась на полуслове и застыла столбом. Хаши, отец и сын, переглянулись и несколько раз пихнули друг друга локтями. Остальные просто сделали шаг назад, расчищая пространство. На месте остались лишь оцепеневший паж и я. И то ненадолго — меня дернули за рукав, вынуждая отступить подальше.

Рукав дернула госпожа Мариша. На домоправительнице не было лица.

— Прилетели, стервятники, — прошептала она, отворачиваясь. — И когда только уберутся!

— Откуда они вообще тут взялись? Я слышала, их наняли, чтобы они очистили окрестности от стай волкопсов?

— Да с такой мелочью и егеря справились бы! — тихо фыркнула домоправительница. — Этих сюда за другим делом пригласили. Они…

Я остановила собеседницу — решив, что на них достаточно налюбовались, «ястребы» подошли к княжеской постели.

— Сожалею, что не встречаю вас надлежащим образом, — заговорил Витолд, — но целитель прописал мне как можно меньше двигаться. Я должен соблюдать постельный режим…

— Нас это совершенно не волнует, — старший, носивший звание «коршун», даже рукой махнул. — Мы пришли только затем, чтобы сказать, что первая предварительная поездка закончилась удачей. Здесь, — он кивнул младшему напарнику, и тот подтащил мешок ближе, — головы трех волкопсов, убитых нами сегодня утром.

Младший «ястреб» полез в мешок и, пошарив, достал за уши крупную лобастую голову. При жизни волкопес был темно-серой масти. Широкие челюсти. Болтающиеся уши. Кровь уже перестала сочиться, но из обрубка шеи торчали перерезанные сухожилия, трубка трахеи и обрывки мышц. Судя по размерам головы, волкопес был на две ладони выше любой из охотничьих собак. Примерно двух с половиной локтей в холке, если не больше.

— Ого! — Витолд подался вперед. На его лице отразилось живейшее любопытство. Он даже потянулся потрогать и пощупать отрубленную голову. — Какая красота!

Я невольно фыркнула — нашел чем любоваться. Впрочем, не в этом ли заключалась его странность — в том, что он видел наш мир не таким, как все? Но подобная странность — тем более не повод ненавидеть его настолько, чтобы желать смерти!

— У-уберите это, — послышался слабый голос пани Эльбеты. — Здесь дети!

У Агнешки глаза горели тем же огнем здорового любопытства, что и у ее брата.

— А можно я это заберу? — Голос князя слегка дрогнул. — Ненадолго, только чтобы сделать пару эскизов… ну… и изучить. Такие зубы… А челюсти — просто с ума сойти! И этот оскал — до сих пор чувствуешь ненависть и неукротимую жажду крови!

— Берите, — великодушно разрешил «коршун», и его напарник, сразу прогнав всех любопытных, сложил головы вместе с мешком у изножья кровати. — Сегодня мы, с вашего позволения, отдохнем, а потом продолжим разведку и зачистку. Подозреваем, что волкопсов тут несколько стай. Они зимой сбились в одну, а теперь разделились. Так что приходится выслеживать их чуть ли не поодиночке. Кроме того, в чаще мы обнаружили овраги. Это отличное место для логова выря. Лес тоже стоит как следует проверить. Но как только основная причина — волкопсы — будет устранена и мы проверим, насколько чиста местность, обещаем: в тот же день и час займемся оборотнем!