Собачья работа - Галина Львовна Романова

— Дитя мое, — княгиня Эльбета строго поджала губы, и можно было подумать, что она сердится, если бы не усталый голос, — благовоспитанным маленьким девочкам не стоит столь открыто демонстрировать свои эмоции.

— Но мама… это же было так здорово! И красиво!

Я почувствовала, как кровь прилила к лицу. Давно меня не хвалили именно за то, что я лучше всего умею делать.

— Витолд, — тем временем продолжила Агнешка, — а ты видел, как Дайна дерется?

— Фехтует, — поправил тот. — Надо говорить «фехтует». Или — «сражается». Да, — он вывернул шею, рассматривая стоящую за креслом меня, — видел, как она сражается. Ты права — это красиво!

Пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться. Красивым тот бой мог бы назвать только тот, кому не пришлось убивать.

Несмотря на прописанный мастером Лелушем постельный режим, князь все-таки покинул комнату, чтобы отужинать со всеми вместе. Правда, у него все еще болела голова, так что он больше просто сидел, борясь со слабостью. Вот дурень! Почему хочет казаться сильнее, чем есть на самом деле? Или так страшно оставаться в одиночестве?

Потом, конечно, пришлось тащиться на кухню и ужинать отдельно. Выходя из столовой для слуг, опять нос к носу столкнулась с двумя «ястребами». Рыцари-истребители нежити вежливо посторонились, давая мне дорогу. Что они здесь делают? Судя по сапогам со шпорами, курткам и оружию, которое было при них, они только что откуда-то приехали и опоздали на ужин. Спокойно обойдя застывшую на пороге женщину (кажется, оба «ястреба» даже не узнали меня), прибывшие прошли внутрь.

— Вина, — послышался негромкий властный голос того, что постарше. — И мяса. Жареного.

— Э-э… — проблеяла подавальщица, — но, господа…

— Быстро!

Боги и бесы, даже мне захотелось сорваться с места и кинуться выполнять приказ — столько в ледяном голосе было силы. Рыцарей ордена Орла уважали, а рыцарей Ястреба — боялись.

Когда «ястребы» извлекли из мешка трофей, на лице заказчика отразились удивление и ужас:

— Что это?

— Хвост мантихора, разве не видно?

— Откуда он у вас?

— Добыли. В городских предместьях, недалеко от пустыря. Самка с гнездом, полным оплодотворенных яиц. До появления личинок оставалось всего несколько дней. Просто чудо, что мы с напарником успели вовремя. Если бы молодые мантихоры расползлись по округе, жертвы исчислялись бы десятками…

— Не понимаю, зачем вы мне это рассказываете?

— Как зачем? Чтобы вы знали, какие дела творятся в окрестностях вашего города. И это только по данным предварительной разведки.

— Разведка… Вас, кажется, призвали сюда по другому делу?

— Да. Официально — чтобы истребить стаю волкопсов, которые нападают на людей. Но мы выяснили, что кроме волкопсов тут полным-полно других тварей, которые тоже требуют нашего пристального внимания!

— Ну и что?

— А то, что долг велит нам истреблять эту скверну, где бы она ни встретилась.

— В этих местах еще встречаются и оборотни!

— Вот как? А мы-то не знали!

— К чему эта ирония? Вы что, не знали, зачем вас вызвали?

— Знали. Но следов оборотней мы пока не нашли. Зато самку мантихора с гнездом обнаружили. И вой волкопсов слышали. Мы сначала займемся этими тварями, а с вашим оборотнем разберемся потом… если он существует!

— Вы мне не верите? Не верите в оборотней?

— В оборотней вообще — верим, и еще как. А в этого конкретного поверим только после того, как вы предоставите нам зримые доказательства его существования! Ибо видят боги с Богиней-Матерью во главе! — это необходимо!

О «ястребах» я и думала поздно вечером, измеряя шагами свою комнату. Откуда они взялись? То, что мы появились в замке практически одновременно, это совпадение или нет? Насколько помню, «ястребы» берутся за любые заказы — лишь бы платили. Именно из-за этой их неразборчивости в делах и способах добывания денег орден Ястреба и недолюбливали — полулегальный, он должен был сам себя обеспечивать. И если им предложили хорошо заработать, вряд ли они откажутся от звонкой монеты. Вопрос в другом — так ли это на самом деле? Узнать правду можно было лишь одним способом — спросить.

Нет, напрямую лезть к двум «ястребам» одной наемнице не стоит — они дерутся не только мечом, но и магией, а против этого у простого человека нет шансов. Еще помнились замки, где маги держали оборону — там оживали даже камни стен, мебель исподтишка набрасывалась на людей, а уж трупы и вовсе вскакивали по первому требованию и убивали все живое. Про расплодившуюся нечисть вообще поминать не стоит. Минуло почти два года, а дороги до сих пор оставались небезопасными, ибо мало ли какое порождение чужеродной магии могло вылезти из кустов. Ради того, чтобы как можно скорее очистить землю от разных тварей, король издал указ о реабилитации всех «ястребов» вне зависимости от того, на чьей стороне они сражались. И мне не стоило пока лезть на рожон. Но и держаться надо было определенно подальше.

Ох, сколько же проблем на одну мою голову! А ведь еще и князя требуется охранять!

Подумав об этом, тихо выскользнула за порог. Меч обнажен, деревяшка обмотана тряпкой, чтобы не стучала. Тихо-тихо, крадучись, подобралась к двери. Не заперта! Ничему его жизнь не учит! Ну, для меня это хорошо.

Бочком проскользнула внутрь. Темнота и тишина обняли, как теплый плащ. На сей раз тут порядок, ничего не валяется. За дверью в спальню слышалось сонное дыхание спящего мужчины. Заперев дверь на крюк, на ощупь добралась до кресла у камина. Уселась, поставив ноги на скамеечку. Протез придется не снимать — если в комнату проникнут убийцы, они не станут ждать, пока я оденусь. Все, теперь можно и подремать.

Говорят, есть такая примета — если незамужняя девушка заночует в чужом доме, то тот, кого она первым увидит во сне, и есть ее жених. За время войны мне приходилось спать в казармах и покинутых жителями домах, в палатках и просто на голой земле, завернувшись в плащ. Даже дремать вполглаза, сидя на подводе. Я уж молчу про госпиталь и дом Яницы. Мне много чего снилось за эти годы, но этот сон почему-то врезался в память.

Дверь внезапно открылась, несмотря на накинутый крюк. На пороге из ночной темноты соткался силуэт крупного угольно-черного пса, толстого, пушистого и мощного. Бесшумно и плавно, как кот — впрочем, это же сон, тут и не такое бывает! — он подошел к креслу, оперся о него передними лапами и, завиляв хвостом, стал лизать мне руки и лицо. Прикосновения его языка были мягкими, нежными, теплыми. В густую пушистую шерсть хотелось зарыться лицом и дышать странным, не собачьим запахом. От зверя почему-то пахло мылом и чем-то пряным, вроде как лекарственными травами. Нанюхалась, знаете ли, у Яницы.

Внезапно тело пса напряглось. Под шкурой оказались мускулы, твердые, как камни. Привстав, пес зарычал, обнаружив клыки такого размера, что даже мне стало страшно, хотя во сне я точно знала, что этот зверь мне не враг. Проследив за его взглядом, посмотрела на окно. Распахнуто настежь, хотя я точно помнила, что закрывала его. Снаружи чистое ночное небо, усеянное звездами, и полная луна. Ярко-желтая луна. Полнолуние? Но ведь оно было пять или шесть дней назад, и луна убывала, я точно знала — у меня как раз на полнолуние чаще всего выпадали обычные женские дела, и они миновали буквально за сутки до того, как меня пригласили охранять Витолда… Впрочем, это же сон. Во сне черные собаки не воют на ночное светило, а рычат на него, сдерживая лютую ненависть.