Чтоб человек не вымер на земле… - Сергей Владимирович Киреев

все двадцать назову,

И, чтоб нам время даром не транжирить,

Ты обозначь нам общую канву:

Мол, то да сё, мол, схему, карту, атлас

Со всех сторон показывайте мне,

Я не ходил ни разу в этот адрес,

Я от него держался в стороне!

Мол, я не знаю этих ваших точек –

Бросай, швыряй слова, как кирпичи!

А вот как только верный адресочек

Среди других услышишь, промолчи.

Ты подтвердишь свой статус партизана,

Что все секреты в тайне сохранил,

Вот только пыль, пожалуйста, в глаза нам

Уж не пускай, братишка, будь так мил!

Мы всё-таки ответственные люди.

Да, нам нужны вещдоки с ваших краж.

Вот в этом твой сигнал как раз и будет,

Что ты его никак нам не подашь!»

Казалось бы, тут логика кривая,

Что действие в бездействии живёт,

А я скажу вам, братцы: так бывает,

Когда выходит всё наоборот.

Цени, мой друг, несказанное слово,

Мозгами шевели по мере сил,

Ещё сам Тютчев — знаешь ты такого? –

Молчание в стихах превозносил!

(Не думай, что запутался слегка я,

Читатель мой, ведь ты со мной знаком,

Я совершенно тут не намекаю,

Что Тютчев был у нас под колпаком.)

Курьер пытался вникнуть в ход событий:

«Я рад, что вам такое по плечу,

А мой-то в чём навар, вы мне скажите,

А я чего за это получу?»

«А то, что будем глухи мы и немы, –

Ответил Клещ и вновь ему налил, –

Мы навсегда закроем эту тему,

Что ты стажёра чуть не завалил.

Но пусть тебя всё это не колышет.

Оно смешно, конечно, будет нам,

Когда стажёр наш в рапорте напишет,

Что ты свой нож на землю бросил сам.

Мы в главном посодействуем вопросе,

Чтоб ты не загремел по сто второй,

Ты финку-то свою почти что бросил

В стажёра-то! Забыл уже, герой?

На сто вторую, значит, тоже можешь

Пойти через пятнадцатую.4 Так?

В судах теперь намного стало строже,

Там зверствует отборный молодняк!

____________________________

4Ст. 15, 102 УК РСФСР того времени — покушение на убийство.

И, как бы ты там в корчах ни метался,

Они не любят долго заседать,

Тебе, чтоб под ногами не мешался,

Формально-то и вышку могут дать!»

Васёк, курьер, был явно озадачен.

Расстрельная статья — совсем не то,

Чего он ожидал. А как иначе,

Когда за вас не впишется никто?

«Мы впишемся, Васёк, мы так устроим,

Что ты не слишком много отсидишь

И выйдешь с чистой совестью, героем,

И снова, как на крыльях, полетишь!

Тебя там, может, даже коронуют,

И ты уже в законе будешь вор,

И мы с тобою снова напрямую

Наладим задушевный разговор!»

У Васьки прыгал пульс, как дождь по крыше,

Он спать хотел: «А где у вас кровать?

Начальник, я вполне тебя услышал,

Позволь мне до утра помозговать!

Душа моя так хочет почему-то,

Мне поработать хочется башкой!»

«Ну что ж, работай — ровно полминуты.

Иначе нету сделки никакой, –

Так Клещ ему сказал, — а суд-то скоро.

Твой выход, парень. Помни лишь одно:

Там иногда клепают приговоры,

Что даже нам, ей-Богу, не смешно».

Курьер, осуществляя опохмелку

И усом шевеля, как таракан,

Обдумывал предложенную сделку

И, наконец, решился: «По рукам!»

Хоть новая эпоха приближалась,

Но старая была ещё жива.

Тогда на честном слове всё держалось.

Тогда мы отвечали за слова.

Нередко доходило до скандала,

Когда, всем нашим планам вопреки,

Высокое начальство нас кидало,

Мол, слово дали. Ну и дураки!

«У вас там в перегретой голове-то

Мозги отсохли! Помните, друзья:

Преступника считать за человека,

Хоть тресни пополам, никак нельзя!»

У них своя какая-то планета,

Мне даже пить с такими западло,

Не жалуюсь я, братцы, смысла нету,

Уж столько лет, тем более, прошло!

Вот говорят, вначале было слово,

А толку-то, скажите, от него? –

Какая в нём глубинная основа,

Когда оно не сто́ит ничего?

И, значит, всё, что дальше с нами было,

Уж вы меня простите, пацаны,

Вот так вот пролетело, просквозило,

Ни смысла не имея, ни цены?

Вопросы эти чёртовы, ребята,

Мне в голове носить невмоготу,

Я их за неименьем адресата

Вонзаю, слово вилы, в пустоту.

Слова сплетая в узел, как верёвки,

Свой тезис излагая ключевой,

Начальство говорило на издёвке:

«Какое слово, парень, ты чего?

Подальше от подобного соблазна

Держись, коль ты на службе. Всё! Аминь!

И, если кинуть целесообразно

Противника, то ты его и кинь!

И хоть ты мент, Серёга, первоклассный,

Но ты в вопросах плаваешь простых.

Насчёт плохих парней мы скажем ясно,

Что с ними нету правил никаких!»

Эх, чёрт бы их побрал всех, ёлки-палки!

Мои мозги дают простой сигнал:

С таким подходом будем мы на свалке,

Куда Удав Ушастого загнал,

Где никакой не то чтобы движухи,

А просто жизни нету. Вот и всё.

Хоть умник ты, хоть дурень лопоухий,

Тебя уже ничто там не спасёт.

Будь ты хоть Ленин, Черчилль, Рузвельт, Сталин,

Мне всё равно, для всех один закон:

Кто слово своё держит, тот нормален,

А кто его не держит — мудозвон!

Вот так и повторяю я упрямо:

Где нет в словах ни правды, ни ума,

Там нету ничего, там только яма,

Там кости, котлован, могила, тьма.

И, если человек вам отвечает,

Что, если он ударил по рукам

И это ничего не означает,

Он сам, выходит, сплёл себе аркан!

И если он пойдёт такой дорогой,

То он дойдёт до ядерной зимы.

Потап и Клещ хотя бы, слава Богу,

Примерно так же мыслили, как мы.

Короче, Клещ в углу стоял с блокнотом

И адреса зачитывал подряд.

Разыграно всё было как по нотам,

Мы получили нужный результат.

Курьер болтал, ругался поначалу,

Когда ж один из верных адресов

Озвучил Клещ, мгновенно замолчал он,

Как будто дверь закрыли на засов!

Какие-то невидимые пятна

Он от стены пытался отскрести.

Ну вот, нормально. Всё теперь понятно,

Куда нам завтра с обыском идти.

И ничего особенного, кроме

Подарка, что подкинула судьба –

Стрелок очнулся в «Склифе», вот так номер!

И два разбоя принял на себя.

Мы были, прямо вам скажу, удивлены, –

Стрелок, казалось нам, объелся белены.

Он не на хате был тогда, а рядом, возле, –

Стоял на