Чтоб человек не вымер на земле… - Сергей Владимирович Киреев

class="p1">«Перцовка», что грохнулась в лужу,

Разбилась на наших глазах!

Чего меня, братцы, задело?

Полно, сколько хошь, нету слов,

Когда они ходят на дело,

И раций у них, и стволов!

Мы много там всяческих штучек

Изъяли у них про запас.

Их техника явно покруче

В то время была, чем у нас.

Там полный порядок с руками,

Чего их зазря материть?

Они эти рации сами

Сумели себе смастерить.

И тот, что вверху своё соло

В строительной люльке свистел,

Он тоже был с рацией, сволочь,

А значит, уверен и смел –

Уверен, что все под контролем,

Что есть отходные пути,

И чётко расписаны роли,

Как будут они нас пасти,

Шаги наши все распрекрасно

Отслеживать, каждый этап!

И всё у них шло как по маслу,

Пока не вмешался Потап.

Он нобелевским лауреатом

Легко бы, наверное, стал –

Как сыщик и мент, но куда там?

Никто ему шансов не дал.

Они там понять не умеют,

Что мент, он в основе своей

Ботаников многих умнее

И прочих учёных людей.

Хоть кворумы ихние где-то

Какие-то списки ведут,

Ментов будто вовсе и нету.

Ментам ничего не дают.

Я это однажды исправлю,

Попробуй меня приструни,

Ведь это какая-то травля,

Что в полном пролёте они!

Вопрос представляется острым,

Я в виде ответа готов

Почётный какой-нибудь Оскар,

Гран-при учредить для ментов.

И тут для меня не критично

Отсутствие средств на кону,

Я в качестве спонсоров лично

Серьёзных ребят подтяну.

Ну вот, опять я съехал с темы, вбок свернул,

Чтоб ты, читатель, не погряз, не утонул

В пучине терминов моих замысловатых,

Тут целый ребус — так вот запросто, с листа

Понять специфику советского мента

И время то — вторую треть восьмидесятых.

Шестнадцатая глава

Читатель, знай: задача непростая

Красивые придумывать слова,

Заранее тебя предупреждаю,

Что это будет длинная глава.

В ней будет страсть высокого накала,

И дружба с элементами любви,

И героизма всякого немало,

Ты на меня особо не дави,

Что можно бы и как-то покороче

К финалу продвигаться напрямик,

А я и продвигаюсь, между прочим,

И даже кой-чего уже достиг.

Но по порядку. Скупщики-то эти,

Которых с перепою сдал курьер,

У нас вообще-то были на примете,

Мы даже их пасли на свой манер,

Но так, легко; мол, кто такой посредник?

Мы с бандой не связали их, а зря,

Они звеном там были не последним,

По правде между нами говоря.

Потап смекнул: «А там у них, должно быть,

Ворованного столько барахла,

Что можно бы и сразу взять под ноготь

Малину их, раз масть уже пошла!»

И голос его грохнул, словно обух:

«Накроем всех! Пора идти враскрут!

У прокурора санкцию на обыск

Нам без вопросов завтра же дадут!

Считай, складская база, пункт раздачи

Похищенного ценного добра

У них на этой хате, не иначе,

От бронзы до икон и серебра!»

Да-да, он про иконы на допросе,

Курьер, пока был пьян, чего-то плёл,

Сперва, как куст политый, плодоносил,

Потом в отказ, как водится, пошёл.

А поливал он сам себя не слабо,

Мозги свои из мрака выводя.

И Клещ не сразу понял все масштабы

Своих затрат. Ведь водка не вода.

Читатель, я хочу определиться

Насчёт одной из самых острых тем:

«Столичная», я помню, за пять тридцать

В один момент исчезла насовсем.

Мы все рыдали в голос, словно дети,

Шесть двадцать — вот такой была цена!

Но всё равно, я этому свидетель,

«Пшеничную» лакала вся страна!

У инженеров «сто» была зарплата

И даже иногда «сто пятьдесят».

У нас побольше. Мы не виноваты.

Да тут вообще никто не виноват.

Не надо нам, ментам, смотреть в карман-то,

Но я скажу всю правду, так и быть,

Что на свою зарплату лейтенанта

Я тридцать пять бутылок мог купить.

Ну, это я вам так, для интереса,

Для тех сказал, кого терзает стресс,

Что у России нашей нет прогресса,

А я считаю, есть у ней прогресс.

Динамика хорошая, ей-Богу,

Я пальцами по дереву стучу,

И, осознав былую безнадёгу,

Я в СССР обратно не хочу.

Таков мой отклик, знай его, читатель,

На некий ностальгический галдёж –

Числитель раздели на знаменатель,

(Шесть двадцать он), и ты меня поймёшь.

Числитель же — та самая зарплата,

Что нам давали, фантики, труха,

Чтобы у нас, скажу я непредвзято,

От голода не слиплись потроха.

Но скоро в мире каждый третий житель,

Кого уже ничем не излечить,

Едва ли знаменатель и числитель

Сумеет друг от друга отличить.

А я спокойно с цифрами играюсь,

Могу заполнить ими целый лист,

В числителях немного разбираюсь.

А, значит, кто я есть? Экономист!

Возьми сейчас вот стоимость бутылки,

Да и умножь её на тридцать пять!

И то, что выйдет, вряд ли без ухмылки

Своей зарплатой будешь ты считать.

Пожалуй, в этом деле я новатор,

Уж если вывел формулу свою:

«Пшеничная» — отличная индикатор!

Вот только жаль, что я её не пью.

Так вот, Клещу почти что трое суток

Из своего кармана довелось

Кормить-поить курьера. Было круто.

Он всё лакал, не глядя, «на авось».

Ему ломило грудь, сводило скулы.

Финчасть, вопрос по-своему закрыв,

Клещу пятёрку с боем отстегнула,

Блюдя какой-то скрытый норматив.

Он от жены огрёб за всё за это,

Он получил по полной от неё,

Что деньги из семейного бюджета

Потратил на какое-то ворьё!

Ну а Потап считал, что срочно нужен

Удар по точкам сбыта — рейд, разгром:

«Мы сплошняком, подряд их проутюжим!» –

Он бил об стол пудовым кулаком.

И Клещ, начальник нашего отдела,

Ему тогда сказал: «Потап, отзынь!

Ну что ты всё бежишь, как угорелый,

Мозгами хоть немного пораскинь!

Непрочно как-то, хило всё и хрупко

В конструкции такой, как ни крути,

Я предлагаю пробную закупку

Сперва у них негласно провести.

А после уже сразу всех накроем,

Без нас потом решат, как с ними быть,

Куда по приговору дружным строем

Отправить под конвоем лес валить.

Чтоб отследить в итоге всю цепочку,

Чего там есть, не худо б разузнать,

И нашего сотрудника на точку

Под видом покупателя послать.

Опасно, да, но время нас рассудит.

Тут нужен опер умный