Десять стрел для одной - Анна и Сергей Литвиновы

– А что я такого сказал? – опешил Дима.

– Да постоянно говоришь! Иди на кухню, жарь пирожки, сиди тихо. Ни во что не лезь! Единственный позволенный тебе вопрос: «Что приготовить на ужин?»

– Фу, да что ты завелась? Мне просто и так проблем хватает! Но если тебе приспичило, все узнаю. Говори. Кто, когда, как.

– Девушка. Тимофей Маркович мне сказал, ее изнасиловал и убил тот самый бандит. Из недостроенного дворца.

– Бред, – фыркнул Полуянов. – Резо сел за грабежи и организацию ОПГ. Никаких девушек в деле не фигурировало. Но местным ведь надо о чем-то болтать.

– Это какое-то, наверно, громкое дело было, – задумчиво произнесла Надя. – Мой отец даже маме об этом писал, представляешь? Говорил, чтобы она меня берегла…

– Они переписывались?

– Только одно письмо. Очень сдержанное, – вздохнула Надя.

Взрыв гнева столь же внезапно сменился приступом грусти. Да что с ней такое? Устала? Нервное напряжение сказывается?

Полуянов взглянул внимательно – и вдруг предложил:

– А знаешь что? Давай-ка мы сегодняшние калории стряхнем.

– Это как?

Отвечать журналист не стал – рванул вперед.

Митрофанова стиснула зубы и побежала за ним.

Оба не обратили внимания на неприметный «Хендай», припаркованный в тупичке, что венчал Первую Садовую. И на то, что водитель не сводит с них обоих глаз.

* * *

Давно

Глэдис свалила в среду, и Вика немедленно потребовала у мамы отвезти ее в любимое Васильково. Наконец-то! Подружки, Ирусик и Натусик, давно ждут на даче, а ей пришлось целую неделю лишнюю в Москве проторчать. В школу, видите ли, англичане по обмену приехали. Пришлось селить у себя дома, водить по столице, кормить и напитывать культурной средой. Мальчиков распределили строго к мальчикам, девочек к девочкам, и Вике досталась зануда просто экстремальная. Ничем не удивишь, не обрадуешь: мороженое в ГУМе – слишком жирное, любоваться Москвой с крыши высотки – очень опасно. Культурную программу тоже сама себе составила, еще в Британии: Третьяковка, Пушкинский, Мавзолей, только что открывшийся музей истории ГУЛАГа и почему-то опера «Моцарт и Сальери» в Большом. А остальные вечера сидела дома с пяльцами, вышивала или русский телевизор пыталась смотреть, проникала в культурную среду. И никуда не денешься от нее. Вика однажды попробовала сбежать хотя бы во двор – вредная англичанка немедленно куратору наябедничала, что ее одну в пустой квартире оставили, языковой практики никакой. Можно подумать, у них темы для разговора были. «Тебе, как обычно, глазунью?» – «Yes, please». – «Хочешь анекдот?» – «Yes, please». – «Шел ежик, забыл, как дышать, и умер». – «Should I lough now?»[4]

Культурная, в общем, пропасть.

Еле дождалась, пока окажется на даче, обнимет подружек любимых, Ирусика да Натусика.

Встретились радостно, планов на каникулы настроили громадье – да только видеться оказалось почти некогда.

Натусик – тоже москвичка. С детства истерзана фигурным катанием, теннисом, иностранным языком, музыкалкой. В эти каникулы родители совсем озверели: бедной подруге предстояло освоить целых десять этюдов Черни и – по заданию теннисного тренера – тясячу раз за день прыгать через скакалку.

А у Ирусика – еще хлеще. Она местная, учебой себе особо голову не морочила. Но мамаша в этом году весь огород засадила клубникой и дочку записала в бесплатные батрачки.

Так что пришлось Вике наслаждаться безраздельной, горячей от летнего солнца свободой почти всегда в гордом одиночестве.

Она целыми днями пропадала на улице (старенькая бабуля не препятствовала). Гоняла на велике, на скейте. Впервые осмелилась поговорить с деревенскими пацанами. (Еще в прошлом году глаза боялась поднять, мышкой шмыгала мимо.) Дружбы и сейчас не вышло (материться через слово и покуривать на задворках деревенского магазина Вике не нравилось), но общаться – общались.

От мальчишек, что постоянно проживали в деревне Васильково, она и узнала: в заброшенном замке водится привидение.

Вика, разумеется, не поверила. Местные в ответ возмутились:

– Да оно там еще с зимы!

И поведали историю, будто Резо-ворюга, еще только когда начинал строить свой дворец, «снял» какую-то девчонку, притащил туда. Напоил шампанским, начал приставать, она заартачилась – ну, он и порешил ее. Тело щебнем присыпал, а сверху приказал бетоном залить.

– Вот ее дух и ходит теперь, горюет, – уверяли деревенские парни. – Незамужняя ведь умерла.

– Предрассудки, – хмыкнула Вика.

Да и бабушка, а также ближайшая соседка Марьяна Петровна и тетя Лана с их улицы над рассказом посмеялись.

Но Вика, Ирусик и Натусик, когда однажды вечером выбрались к замку, сами видели: на третьем этаже, в окошке, вдруг мелькнуло что-то белое. Лица не разглядеть – лишь ослепительный саван. И то ли под ним, то ли в руке – свеча.

Первый раз девчонки завизжали и бросились прочь.

Потом как-то опять видели фигуру, и показалась она им куда менее страшной.

– Парни наши из себя привидений строят! – убеждала Ирусик.

И даже сама зажгла свечу, накрылась простыней – показала, как потусторонняя фигура выглядит.

А Натусик очень разумно произнесла:

– Ладно бы старый дворец. Где какая-нибудь княжна Тараканова крепостных пытала. Там еще могут. Но здесь, в новом доме, откуда призраку взяться? Про убийство – все вранье. Не было ничего такого. Вора Резо за грабежи посадили.

– Так давайте поймаем его! – разохотилась Вика.

– Кого? – не поняли подруги.

– Ну, того, кто из себя привидение строит.

– Оно тебе надо? – удивились девочки. – Сорвешь саван. Увидишь: кто-то из парней деревенских. Что дальше?

– Посмеюсь над ним.

– Давай-давай. Это они днем, у сельпо, над собой смеяться позволяют. А ночью, в замке, у них там и водка, и «косячки». И тут ты – сама прилезла. Овечка. Знаешь, что они с тобой сделают?!

Девочки только догадывались. Все три хотели, как положено, казаться взрослее, чем они есть. Но лишь клялись, что обязательно расскажут друг дружке о первом поцелуе. Первой банке пива. И первой сигарете. Но пока до взрослой жизни еще далеко. Что Натусика, что Ирусика отпускали гулять только в пределах деревни. И до темноты – домой.

Вике из всех трех свободы доставалось чуть больше. Благо бабка вечно дремала и на часы особо не глядела. Но кататься на велике одной – хоть и в запредельные дали – было скучно. Поэтому девочка постоянно пыталась куда-то вытянуть Натусика с Ирусиком.

И однажды уговорила подруг полазить в недостроенном дворце. Интересно там оказалось. Прохладно, гулко, зловеще. А если подняться по лестнице без перил на самый верхний этаж, их деревенька выглядит словно обиталище карликов.