Один из нас – следующий - Карен М. Макманус

– Мы же не дети, – вяло отбиваюсь я. – И мне туда не поместиться.

– Говорят тебе, поместишься. Я своих братьев все время так катаю, а они покрупнее тебя.

– Ты катаешь… Мэнни?

Сохранить серьезное лицо, представляя эту картину, у меня не получается. Луис тоже хохочет.

– Я имел в виду младших. Но если потребуется, и Мэнни усажу. Пусть он и толстозадый. – Я продолжаю тянуть время, не в силах представить, как все это будет выглядеть на практике, и самонадеянная улыбка Луиса понемногу гаснет. – Ладно, может, тогда просто погуляем?

– Нет! Твоя идея великолепна! – решаюсь я, потому что огорченный Луис – зрелище более чем странное. Люди, которым никто и никогда не отказывает, начинают выглядеть ужасно жалко, один раз услышав «нет». И вообще, неужели это настолько страшно? Выражение «так же просто, как ездить на велосипеде» наверняка имеет под собой какую-то почву. – Подожди… дай только залезть. – Я пялюсь на руль, никак не желая воспринимать его в качестве сиденья, и осознаю, что самой мне не справиться. – А как это делается?

Луис в мгновение ока переключается в режим наставника:

– Повернись спиной ко мне и перешагни одной ногой через переднее колесо. – Я выполняю указания, хотя и несколько неуклюже. – Заведи руки за спину и ухватись за руль. Соберись с духом. Вот так. – Он накрывает мои руки своими теплыми ладонями. – А теперь оттолкнись от руля и подбрось себя вверх. Ну, давай! – Он смеется, пораженный, когда я одним плавным движением взлетаю на руль, как на насест. А я и сама не понимаю, как это сделала. – Да ты у нас профессионал!

Сидеть не очень комфортно, да и опора кажется более чем ненадежной. Особенно когда Луис начинает крутить педали.

– А-а, мы сейчас разобьемся насмерть, – невольно выдыхаю я и крепко зажмуриваю глаза. Однако Луис упирается подбородком мне в плечо, прохладный бриз обдувает лицо, и, честно говоря, есть куда более худшие способы умереть.

Луис быстро и уверенно крутит педали, выбирая оптимальный маршрут в объезд «Бэйвью-центра». Велодорожка широкая и почти пустая. Наконец мы замедляем ход, и я вижу кованые ворота и деревянную вывеску с надписью «ДЕНДРАРИЙ».

– Держись крепче, тормозим!

Соскок с велосипеда выходит у меня не особо изящно, но Луис как раз закрепляет цепь к решетке и, кажется, ничего не заметил.

– Все нормально? – Он достает из багажника бутылку воды и в несколько глотков опустошает ее наполовину. – Ну, побродим здесь немного?

– С удовольствием. Я нечасто бываю в дендрарии.

Мы идем по ровной галечной дорожке, обсаженной молодыми вишневыми деревьями – они как раз начали цвести.

– Мне здесь нравится. – Луис прикрывает глаза от послеполуденного солнца. – Тихо, спокойно. Прихожу сюда всякий раз, когда надо подумать.

Я украдкой кошусь на него. Бронзовая кожа, широкие плечи – и живая, легкая улыбка. Трудно представить, что он из тех, кто ищет тихое место для размышлений.

– И о чем ты обычно думаешь?

– О, ты меня поймешь. Это глубокие, мудрые мысли о человечестве, о структуре мироздания. Меня регулярно посещают такие думы. – Я поворачиваюсь к нему, сделав брови домиком – валяй, трепись дальше! – и Луис с усмешкой ловит мой взгляд. – Хотя вот прямо сейчас ни одной мысли нет. Дай минутку.

Я не могу удержаться от ответной улыбки.

– А как обстоят дела, когда ты не испытываешь экзистенциальный кризис? Какие заурядные проблемы тебя волнуют?

– Как взять от жизни все, – не раздумывая, отвечает он. – Вот слушай, в этом семестре я загружен по полной программе в колледже плюс дополнительная практика, потому что хочется поскорее закончить учебу. Еще работаю в «Контиго» по двадцать – тридцать часов в неделю, в зависимости от того, сколько потребуют родители. И при всякой возможности играю в бейсбол – пусть это разовые матчи с ребятами из школы, не по расписанию, конечно, как в былые времена в «Бэйвью-Хай», но мы стараемся попасть в Лигу. К тому же я иногда тренирую команду, где играют мои братья, молодежную лигу. Все очень хорошо, но слишком много. Порой забываю, где в какое время должен быть, представляешь?

А ведь не представляю! Когда Луис учился в школе, думала, у него на уме только спорт и вечеринки.

– Понятия не имела, что у тебя столько забот.

Мы приближаемся к розовому саду. Сейчас самое начало сезона, и бутоны набухли, хотя некоторые выскочки уже вовсю цветут.

– Хочешь вежливо напомнить, что я всего лишь тупой качок?

– Нет, что ты! – Я внимательно смотрю на розы, стараясь не встретиться взглядом с Луисом. Потому что он угадал. Я всегда считала его довольно приличным парнем-спортсменом по меркам Бэйвью – особенно когда в прошлом году Луис поддержал Купера, против которого тогда ополчились многие из друзей, – но не больше.

Если, конечно, отбросить тот факт, что он сводит меня с ума. Причем давно.

– Не знала, что ты уже распланировал свою жизнь. Я под впечатлением.

– Ну, не то чтобы всю жизнь. Просто занимаюсь разными интересными вещами и смотрю, что из этого получается.

– Тебя послушать – все легко… – Я не могу сдержать зависти в голосе.

– А ты сама? О чем ты обычно думаешь?

В последнее время? О тебе.

– О, это банально. Философское обоснование истоков западной цивилизации.

– Действительно банально. А еще о чем?

О том, что я умираю, едва не произношу я вслух. Постарайся не скатываться на заупокойные темы, Мейв. Тогда о том, узнают ли обо мне что-то ужасное сотни одноклассников через… примерно через два с половиной часа. Боже мой! Луис говорит со мной откровенно, а я не могу позволить себе открыть ему ни слова правды. Я буквально погрязла в секретах и в самокопании.

– Не ищи подвоха, – говорит Луис. Оказывается, мы молчали всю дорогу через розовый сад, а теперь стоим на лужайке, поросшей полевыми цветами. Повсюду яркие краски, буйная зелень, а я так и не ответила ему, о чем обычно думаю. – Говори о чем угодно. О музыке, котиках, интернет-мемах, Гарри Поттере, эмпанадах. – Он подмигивает. – Обо мне.

Я пытаюсь «не расслышать» последнее, но в животе предательски екает.

– Подловил. Я как раз прикидывала, сколько цветков нужно сорвать, чтобы выложить твое имя на лужайке розовыми лепестками.

– Пятнадцать, – тут же выдает Луис. Я фыркаю, а он невинно опускает взгляд. – Обычное дело. Садовники скоро перестанут пускать меня сюда в сезон цветения.

У меня подергиваются губы.

– Tienes el ego por las nubes!

Луис смеется и на миг касается моей руки – то ли намеренно, то ли случайно.

– Знаешь, я в прошлом году чуть не пригласил тебя на свидание. – Меня бросает в жар. Не может быть. Наверное, ослышалась. Но Луис продолжает: – Да вот Куп отговорил.