Моя душа во власти тьмы - Оливия Росс Доу

— Возможно, ты и права… — я вдруг ощутил свою беспомощность.

Было глупо считать, что в моих силах уберечь ее от этой боли. Но глупость это или самодовольство, с правдой придется смириться. Я поднялся и отряхнул традиционный балахон.

— Пойдем, сделаю тебе успокаивающий чай… — Талия подскочила и поманила за собой. — И про то, что умею делать массаж, я не шутила… — шепотом добавила, подмигнув с особым очарованием.

Словно завороженный, я отправился следом.

***

Аэлла

Послышался настойчивый стук в дверь.

— Харон, уходи! — крикнула я в ответ, не желая подниматься с кровати.

— Преимущество повелительницы царства мертвых — могу входить в любую комнату, куда только пожелаю. Даже игнорируя слабое волшебство. Как тебе удалось опечатать вход?

В спальне стояла Персефона в привычном черно-белом наряде и с надменной улыбкой.

— Ты? — я приподнялась на кровати. — Что тебе нужно?!

— Зайка, ну зачем так грубо? Мы же с тобой не враги, — богиня присела на край постели. — Я пришла поддержать тебя.

— Что-то слабо верится. Ты меня презираешь и ненавидишь… я бы на твоем месте чувствовала примерно это.

Персефона засмеялась.

— Ты часто пытаешься прикинуть, что думают богини? И как, получалось хоть раз попасть в точку?

— Вообще-то, нет…

— Вот и ответ. Я не люблю Аида, мне нечего с тобой делить. Но, в свою очередь, однажды я пострадала также, как и ты. Осталась один на один со своими чувствами, а он поскакал к другой. В этом весь он. И даже нет смысла его в этом винить. Разве мы не знали в кого влюблялись? Повелитель мертвых, гроза и ужас всех живых, судья и палач. Тьма давно поселилась в нем. Обида на брата, на родителей, на всех вокруг очернила его божественную сущность. Он сам страдает и причиняет боль любому, кто оказывается слишком близко.

Отчаянно сопротивляясь, я пыталась представить Аида в ином свете. Где бы он выглядел благородным, великодушным, заботливым. Но, как бы я не старалась, подобные воспоминания ускользали от меня, оставаясь неприметной тенью где-то далеко в подсознании.

— Дело твое, верить мне или нет, — продолжила богиня, — но сможешь ли ты смотреть теперь ему в глаза, находиться рядом после всего того, что произошло? Уйти под суд? А что, если Верховный судья вынесет приговор в сторону подземного царства? Тебе придется до скончания веков сидеть под его опекой. Смотреть, как он продолжает находить себе невинные души, пользоваться их расположением, а затем выкидывать, как ненужный мусор. Как тебе перспективка на оставшуюся вечность?

— И что ты предлагаешь?

— Есть у меня один вариант. Ты останешься только в плюсе. Сможешь начать новую жизнь. Никакого Аида, никаких слез. Будет возможность вернуться домой, — голос Персефоны лился как приятный тягучий бальзам по ранам моей расколотой души.

Возможность избавиться от предательства звучала крайне заманчиво. Но готова ли я забыть про Аида и про это место, успевшее стать мне родным?

— Нет, я не могу… Что, если станет хуже? Я не помню свою прежнюю жизнь. Как я могу сравнить, чего хочу больше? И вряд ли существует что-то или кто-то, способный заменить мне его.

— Романтичная натура ты, однако, — усмехнулась богиня. — Послушай вот что, если мои вышесказанные аргументы не действуют, значит пора использовать секретное оружие. В твоей прежней жизни уже был человек, за которого ты вышла замуж. Он там, наверху, горюет о тебе и умоляет о возвращении. Что ты предпочтешь, одинокое пребывание в царстве мертвых, вечно любуясь похождениями Аида, или мирное существование на земле с любящим мужем? Выбирай…

— Но разве возможно вернуть мне прежнюю жизнь?

— Для меня — разумеется. Я не пленник темного царства, как Аид. Я дочь Зевса, дитя дня и ночи. Это был мой выбор: стать повелительницей. Мое могущество распространяется далеко за гранью подземного дворца.

— Буду ли я помнить о том, что было здесь?

— Нет. И это еще один подарок тебе. Считай, женская солидарность. Я чувствую в тебе родную душу… насколько это возможно для богини такого уровня, — она поправила прическу и задрала нос повыше, чтобы вдруг никто не успел усомниться в ее превосходстве.

— Я должна подумать…

Так страшно сделать этот шаг, чтобы перечеркнуть все, что случилось со мной в подземном царстве. Яркими образами стали всплывать цветные искрящиеся глаза Аида, его харизматичная ухмылка, глупые фразочки и такие страстные, но в то же время, нежные объятия, которые заполняли собой наши сердца. Или же только мое…?

Когда пришла в себя и осмотрелась, ужаснулась, что я все-таки это сделала. Приняла тяжелое решение. И вот шла следом за Персефоной, удаляясь все дальше от дворца, стремясь за своей судьбой. Или же, наоборот, убегая от нее.

— Это река Лета, — богиня, наконец, остановилась.

Я слабо представляла, где нахожусь. Все было словно в тумане. Но я узнала бурление воды, свежесть в воздухе и легкую прохладу. По берегу росла трава, по запаху, я узнала ароматную мяту.

— Зачем мы здесь?

— Лета — сестра Гипноса и Танатоса, с которыми, насколько я знаю, ты успела познакомиться. Она богиня Забвения. Стоит тебе испить воды из этого притока, как все воспоминания о подземном царстве исчезнут раз и навсегда. Затем я отправлю тебя в твой настоящий дом, где ты получишь шанс на новую жизнь.

Часть меня отчаянно сопротивлялась и умоляла убежать обратно в комнату. Но другая шептала голосом Персефоны, повторяя ее сладкие речи, что вернуться на землю не такая уж и плохая затея.

Не успела принять решение, как склонилась над водной гладью. Теперь притягивала сама река. Словно подтверждая слова богини, она искрилась и переливалась, гипнотизируя и приманивая, как глупую мушку на свет фонарика.

Разорвала ладонями ровное течение. Набрала зачарованной воды. И сделала глоток. Почувствовала, как боль отступает и приходит умиротворение…

***

Мелиноя

С широкой улыбкой я направлялась домой с ночных игр. Аид разрешает покидать царство, чтобы ночью попугать живых. Как богини духов, мне это не составляет труда. А уж, сколько удовольствия! Пусть прислугой быть не всегда весело, но я готова служить повелителю верой и правдой. И я не одна такая. Верных поданных у него куда больше, чем он сам представляет.

Решила сделать небольшой привал на берегу реки, чтобы полюбоваться видами самого красивого царства. Я люблю это место, у меня этого не отнять. Восторженно улыбнулась волнистому отражению в воде. Темная кожа, черные, как смоль, волосы и светло-голубые глаза.

— Мелиноя, да ты красотка! — похвалила сама себя и поправила прическу.

Как вдруг заметила движение у берега. Спряталась за большой валун, чтобы не попасться на глаза какому-нибудь влиятельному божеству. Аид не распространяется о том, что разрешает мне вот так слоняться по окрестностям царства и за его пределами.