Мечты в шоколаде - Кира Буренина

Вечером Николай приехал к ней, в полном молчании они поужинали. Татьяна измерила ему давление, пощупала пульс.

– Пошаливает слегка сердечко, – озабоченно произнесла она «докторским» тоном.

– Да, – томно отозвался он, – весь день что-то сдавливало.

Накапав из пузырька в мензурку двадцать капель валокордина, подождав пять минут, она вздохнула и начала трудный разговор.

– Коля, я все знаю, – сообщила она расслабившемуся было мужчине.

Тот был ошарашен. Нет, он был уничтожен. Несмотря на успокаивающее действие лекарства, Николай, вскочив с кресла, мерил шагами комнату, размахивал руками. К такой реакции Татьяна была готова, она молча и терпеливо слушала его историю, аргументы, почему он должен оставаться с женой.

Когда сдувшийся, как воздушный шарик, Николай засыпал тревожным сном в ее объятиях, Татьяна, баюкая его, как маленького ребенка, понимала – от соперницы надо избавляться.

Алена давно почувствовала, что не все ладно у них в семье. Замкнутость мужа, его частые вспышки раздражения, странные ночные дежурства… Теперь все выходные она проводила одна, в четырех стенах. Николай то гостил у товарищей на даче, то отдыхал в профилактории. Часто он включал видеомагнитофон, она слышала, как шуршала лента, но звук был убран. Что он там смотрел? Первое, что ей приходило в голову – увлекся порнофильмами на старости лет, а признаться в этом стыдно. И она, тихонько улыбаясь, уходила в спальню, где у нее был свой уголок. Там стояло два магнитофона, наушники. Алена всегда любила читать. Когда глаза отказали, ее записали в библиотеку для слепых, где на кассетах были наговорены различные книги. В библиотеке не было современных детективов и дамских романов, о которых так часто щебечут медсестры. Но были любимые Паустовский, Ахматова, Чехов…

Как-то вечером соседка, зайдя поболтать, простодушно удивилась:

– Коль, чего это ты там смотришь – праздник, что ли, какой на работе? И дама какая симпатичная! Алена, а звук почему не работает?

Неизвестно, что ей ответил Николай, но подозрение закралось в душу Алены. Дама? У ее Николая дама? Ерунда!

На следующий день после разговора с Татьяной Николай приехал домой, к Алене. Он усадил жену рядом и, взяв ее руку, твердо сообщил:

– У меня очень важный разговор, малыш. Очень. Он касается нас двоих. Я полюбил другую женщину. Уже год, как мы встречаемся. Я не стал бы огорчать тебя пустой интрижкой, но я действительно глубоко люблю ее и счастлив. Она понимает меня, она – сильная, держит меня на плаву.

– Коля, – изумилась жена, – но ведь тебя держать не надо, ты – сильный, ты сам всегда всех нас поддерживал…

Известие о том, что у Николая роман, удивило Алену гораздо меньше, чем признание мужа в собственной слабости и потребности в поддержке. Николай торопливо и сбивчиво продолжал – он давно потерял уверенность в себе и только создавал видимость крепкого дуба, а на самом деле прогнил… Он упомянул свое больное сердце, добрые и нежные руки Татьяны – врача-кардиолога.

– Теперь ты все знаешь, – облегченно вздохнул Николай.

– И что я должна делать? – едва слышно произнесла жена.

– Не знаю, – бесстрастно откликнулся муж.

Теперь, когда ответственность за принятие решения было переложено на другого, ему действительно было все равно. Он уже не мог представить себе жизнь без Татьяны. С другой стороны, прожитые годы с Аленой, ее недуг и стойкость, с которой она переживала его, не позволяли ему просто закрыть дверь и уйти. Потом все будут обвинять его в эгоизме, черствости, непорядочности. Проклятая слепота! Николай с ненавистью посмотрел на опущенную голову жены.

– Решай сама! – отрезал он и ушел в спальню.

Алена прижала ладони к глазам, ей показалось, что она ослепла вторично. В первый раз черная штора ежедневно закрывала от нее блестящий и счастливый мир, пока не наступила темнота. Но тогда с ней был рядом Николай. Что же делать? Ни отцу, ни брату она этого не расскажет ни за что. Она нащупала рамку с фотографией матери, стоящую на столике.

«Мама… Ты бы подсказала, что делать. Я слишком люблю его. Отпустить его навсегда – это выше моих сил. Может быть, все перемелется? Может, стоит подождать? Я не буду препятствовать его встречам с этой женщиной. Путь только иногда приезжает ко мне», – так мысленно уговаривала Алена сама себя. С этим решением она поспешила в спальню, думая, что супруг мучается в ожидании ее «приговора», но там было тихо.

– Николай, – позвала Алена.

Никто не отозвался. Она подошла ближе к кровати и уловила спокойное дыхание – муж безмятежно спал.

С этого дня жизнь стала совсем непонятной. Николай часто пропадал у Татьяны, возвращаясь к Алене домой, он вел себя совершенно естественно, словно ничего странного в их семье не происходило. Кроме того, существовал уговор: о Татьяне дома – ни слова.

Алена старалась приладиться к новому семейному положению. Природная жизнерадостность не давала возможности предаваться унынию и печали. Ей было горько, больно, обидно. Но все это было внутри, заперто на маленький ключик, а ключик был надежно спрятан. Никто не заметил перемен в семье Алены и Николая. Для окружающих они оставались счастливой, гармоничной парой.

Сказать, что Татьяна была довольна сложившимся status quo, было бы трудно. Безусловно, она владела ситуацией, Николай принадлежал больше ей, чем жене. Но неустроенность – сегодня здесь – завтра там – все больше раздражали ее.

Как-то гладя постельное белье, Татьяна размышляла о том, что по своему складу она была женщиной домовитой, ей нравилось ухаживать за квартирой, украшать ее, перебирать без конца шкафы и антресоли. Она хорошо готовила, любила угощать. Одинокая жизнь угнетала ее. Пропадала цель жизни. Для чего все? Нужна большая дружная семья, чтобы семеро по лавкам, чтобы этому уроки помочь выучить, другому пуговицу пришить, третьему подзатыльник дать за то, что вовремя не выгулял собаку. А там и муж с работы возвращается, усталый. И вот сидит вся семья вместе за ужином, обязательно пироги с капустой, курагой или картошкой, обсуждает события, прошедшие за день…

Татьяна жалко улыбнулась – ничего этого не будет, все прошло мимо. И если не будет рядом Николая, сверкнувшего звездочкой на небосклоне, ее ожидает холодная, пустая старость. Татьяна с силой сжала ручку утюга. Она будет бороться за Николая, и никакие сказочки о благородстве и порядочности ее не остановят. Почему все жалеют Алену – одиннадцать лет счастливой семейной жизни, хорошая работа, друзья?!

Почему никто не пожалеет ее, Татьяну, – безрадостная жизнь, страшная смерть мужа, нелюбимая работа, подруги, которые все замужем! Кто из них более обделен судьбой – она или Алена? Жизнь всегда была несправедлива. «Николай мой!!!» – что-то завыло, за-кричало во весь голос в самой глубине. Она бросила утюг и повалилась на диван, сотрясаемая отчаянным приступом плача.

В этот вечер Николай приехал к Татьяне. Он сразу обратил внимание на ее не-обычную молчаливость и сдержанность. На встревоженные вопросы, не заболела ли она, все ли в порядке у нее на работе, Татьяна меланхолично кивала и молчала. Обстановка начинала нервировать. Вместо приятного расслабляющего вечера, на который он так рассчитывал, Николай ощущал напряженность и неудовольствие, которые буквально источала Татьяна. Не помогли ни ласки, ни поцелуи. Татьяна была как каменная.