Мечты в шоколаде - Кира Буренина

И пусть призрак моей сумасшедшей любви бродит по пустой квартире, дышит запахом моих духов и забытых на столике благовоний. Пусть Ваня переживет свою любовь один. И очнется, чтобы влюбиться в юную и легкомысленную. Потому что все в этом мире не напрасно – и наш с ним разрыв во времени тоже.

Пройдет несколько дней, может быть, недель. Сначала ему будет больно, потом – обидно. Потом он разозлится на меня – что к лучшему. Надеюсь, это не помешает ему выполнить свою работу как следует.

Кухня в колониальном стиле. Когда я вернусь, в доме будет совсем новое место, сияющее прекрасной отделкой. Ничего личного.

Они неотвратимо двигались навстречу друг другу, столкновение было неизбежным. По одной дорожке плыл он, красиво рассекая кролем голубые воды бассейна, по другой дорожке плыла она, подгребая частично брассом, частично по-собачьи. Удивительно, что через равные промежутки времени они встречались почти на одном месте посередине бассейна. Он делал широкий взмах рукой, окатывал ее голову в красной шапочке массой брызг, она, морщилась, отворачивалась, бормоча тихо проклятия в адрес «мужиков, которые плещутся в общественных бассейнах, как беспардонные моржи».

Спустя сорок минут он подплыл к лесенке, ведущей наверх, и быстрым броском вытолкнул свое загорелое тело на бортик. Все по тому же странному совпадению, сразу за ним подгребла к лесенке и она. Схватившись за поручни, ступенька за ступенькой она выносила из воды свое белое рыхлое тело в сплошном пестром купальнике. Издали она походила на яркий пышный цветок, растущий на ветке тропического дерева прямо над водой. Они сдали в одно и то же окошко жетончики бассейна, и в гардеробе ее полушубок и его дубленка оказались висящими рядом. Третье совпадение уже было невозможно проигнорировать – это выглядело бы как-то неестественно. Поэтому они вежливо улыбнулись друг другу. Он помог ей одеться, открыл перед ней дверь на улицу, там они остановились. Ветер швырнул им порцию колючей крупы в лицо, крепкий морозец пробрался до самых промытых тел.

– У меня здесь машина, – заикаясь, промямлил он, кивая на ближайшую стоянку машин, – подвезти?

Она молча кивнула.

Разогревая двигатель, счищая с лобового стекла налипший снег, он удивлялся сам себе – с чего это ему пришло в голову брать эту тетку с собой? К счастью, тетке оказалось с ним по пути. Дорогой они разговорились, познакомились. Его звали Николаем. Ее Татьяной. Украдкой он рассматривал ее – круглая, как пампушечка, румяная, немодных стандартов и размеров. Однако была в ней некая притягательная сила, которую многие называют обаянием. Татьяна тоже внимательно изучала своего неожиданного спутника – красив как античный бог – классические черты лица, правда, все портили слишком узкие, бесцветные губы, напоминающие прорезь почтового ящика. Но этот недостаток компенсировался теплым грудным смехом. Короче, и он, и она проведенным осмотром остались довольны. Последние остатки внутреннего холодка исчезли, и обоим стало как-то весело и уютно вместе.

– Вы где работаете? – осведомился он.

Татьяна с готовностью рассказала, что она трудится в обычной поликлинике кардиологом. Это сообщение вызвало неожиданный энтузиазм ее спутника. Во-первых, Николай оказался почти «коллегой» Татьяны – массажистом-мануальщиком.

– Если вы в чине капитана, то я перед вами – прапорщик, – весело рассмеялся он.

Во-вторых, Николая с недавнего времени тревожат сердечные боли, и совет кардиолога ему пришелся бы очень кстати. Он обстоятельно описывал их характер, происхождение и частоту возникновения. Татьяна внимательно слушала, задавала профессионально точные вопросы.

– Впервые встретил человека, который серьезно смотрит на это! – пожаловался Николай. – Жена смеется, говорит, что у меня это на нервной почве, да и коллеги издеваются.

Татьяна не смеялась – если болит, значит, в организме неполадки, и она пригласила Николая зайти к ней в поликлинику, где можно было бы обстоятельно провести исследование и найти причину беспокойства. Расстались они друзьями, обменялись телефонами, договорились о встрече.

Через два дня ровно в четыре он был в кабинете Татьяны. Ловкие медсестры оперативно сделали все необходимые исследования. Потом за него взялась сама Татьяна – внимательно слушала биение его сердца, что-то простукивала, что-то прощупывала, задавала вопросы. Наметив следующую встречу через неделю в известной клинике, где Татьяна обещала договориться о консультации со своим сокурсником – ныне именитым кардиологом, они расстались.

Татьяна улыбнулась ему и, протягивая руку для прощания, произнесла, как ему показалось, со значением:

– До встречи!

Он вспомнил, как растворялся от прикосновений Татьяны, и удивлялся этому. Впервые ему встретилась женщина, которая заботливо, по-матерински отнеслась к его жалобам. Она не кричит: «Будь мужчиной, прекрати стонать!» За ней ощущаешь себя как за каменной стеной. Как непохожа она на Алену! Николай горько покачал головой – жена всегда всем ставила его как образец мужественности, стойкости. Он устал, устал быть единственной опорой в семье, думать обо всех, обо всем заботиться. После тяжелого дня, когда заколачиваешь каждую тысячу своими собственными руками, так хочется расслабиться, вытянуть ноги, посмотреть спокойно фильм. Но дома ждет Алена – азартная выдумщица, кипящая идеями, как волшебный котелок из сказки Андерсена.

Николай просто не мог взять в толк, как Алена не устает – ведь работает так же, как и он, целый день массажисткой в хорошей больнице, через ее руки проходят десятки больных. Однако ее сил хватает и на то, чтобы ужин приготовить, и на брата с отцом, или соседей в гости пригласить, или какое-нибудь «шоу» устроить…

Николай поморщился: сегодня ночью разбудил Алену – измерить давление, она опять его на смех подняла:

– Ты же мужик, какое давление?! Колька, заканчивай ты с этими болячками. А то в отпуск с собой не возьму!

Сидя в любимом кресле в гостиной, он вспоминал теплые пухлые руки Татьяны, ласково державшие его за запястье. Как смешно она морщила брови, высчитывая пульс, как сосредоточенно читала кардиограмму. Конечно же нашлись изменения! Впервые с детства в глазах защипало. Захотелось быть рядом с Татьяной, прижаться к ее теплому телу, чтобы она, как когда-то мама в детстве, погладила по голове, сказала:

– Ничего, Колюш, до свадьбы заживет.

Резкий звонок в дверь заставил его подскочить на месте. «Алена», – раздраженно подумал он, идя открывать дверь.

На пороге стояла, вся засыпанная снегом, смеющаяся Алена. Она втащила за собой еще двух хохочущих девчонок, тормошила их, раздевая, стряхивая снег, и все время пытаясь рассказать что-то Николаю, мрачным сфинксом возвышавшемся над всей этой визгливой женской кутерьмой.

– Николай, ты что? – удивилась жена. – Подай же девочкам тапки, проводи в гостиную. Сейчас ужинать будем.

Она прошла на кухню, включила радио. Вскоре оттуда послышалось аппетитное шипение, захлопала дверца холодильника, заиграла музыка. Девочки – Алена часто приглашала своих пациенток в гости – умчались помогать хозяйке на кухню. Николай стал накрывать на стол. Вечер получился удачным – гостьи оказались замечательными певуньями, пели русские песни, любимые им с детства. В десять он с Аленой проводил их. Снег перестал идти, немного потеплело.