Весь Карл Май в одном томе - Карл Фридрих Май

— Вряд ли! — высказал свое мнение гамбусино. — Парни висели все же очень высоко. Мне тоже кажется, что кто-то перерезал лассо, и они сбежали.

— Хм, — да чего гадать? Снимем лассо и посмотрим, как они выглядят вблизи, — предложил эспада.

Однако тщательный осмотр места обрыва кожаных ремней тем не менее не позволил им сказать твердое «да» версии о побеге: Отец-Ягуар не оплошал: место обрыва выглядело именно так, как будто его рвали зубами крокодилы.

— Да, голодные крокодилы действительно прыгают не хуже цирковых акробатов, — сказал гамбусино. — Эти коротышки-немцы, видно, пришлись им по вкусу, а крокодилы, видно, вошли во вкус, еще хотят человечинки, не уходят. Так или иначе, но с врагами покончено, они получили то, что заслужили.

— Ничего не имел бы против, если бы не одно обстоятельство, — сказал Антонио Перильо. — Все это произошло слишком быстро, подозрительно быстро. А крокодилы появились здесь, возможно, просто потому, что погас костер, который до сих пор отпугивал их.

Но на этот раз скептик эспада остался в одиночестве со своим мнением, никто его не поддержал.

Между тем пленники и их освободители, обойдя вокруг болота (идти ночью через камыши было очень опасно) добрались до того места, где их ждал с лошадьми Аука. Увидев всех четверых целыми и невредимыми, он страшно обрадовался.

Доктор и Фриц до сих пор молчали, наконец доктор, глубоко вздохнув, решился заговорить и обратился к Отцу-Ягуару на немецком:

— Мы выполнили ваше требование и молчали. Теперь, я думаю, можно говорить! Герр Хаммер, это было так страшно! Описать невозможно словами, как страшно! До сих у меня дрожит, кажется, каждая клеточка моего тела.

— И у меня! — добавил Фриц. — До сих пор я не знал, что такое страх, а теперь вот…

— Вы заметили знак, который я подал вам из камышей? — спросил Отец-Ягуар.

— Да, — ответил Фриц, — я заметил вас и, хотя видел ваш силуэт всего какое-то мгновение, сразу понял, что вы не оставите нас в беде.

— Конечно, не оставлю, несмотря даже на ваше в некотором роде предательство по отношению ко мне, беглецы! Ну ладно, не будем об этом. Скажите-ка мне вот что: вас допрашивали?

— Меня допрашивали, — ответил Фриц. — Но я ничего им не сказал.

— А обо мне спрашивали?

— Вы интересовали их в первую очередь, а еще больше то, где именно вы сейчас находитесь. Но мне кажется, я убедил этих негодяев, что вы идете по их следам.

И Фриц уже более подробно рассказал о допросе.

— В этом вы оказались молодец, сумели заморочить им головы и не проговорились ни разу, — сказал ему Отец-Ягуар. — Но поведайте мне еще одну вещь: кому это из вас пришла в голову идея вернуться к болоту?

— Тут моя вина, — признался доктор Моргенштерн. — Я не мог забыть о костях, что остались здесь. Они не шли у меня из головы никак, и я понял, что не избавлюсь от этого наваждения, пока снова не окажусь здесь.

— Но разве вам не было известно, что сюда же двигаются и абипоны?

— Мы надеялись управиться со своими делами еще до их появления здесь.

— Какая удивительная беспечность! Ладно, нам пора уходить отсюда, остальное доскажете по дороге. К сожалению, лошадей у нас больше нет. Но вы с Фрицем выглядите еще весьма бледно. Поэтому вас мы посадим в седла, а я и Ансиано пойдем пешком.

— Нет, лучше я, — позволил себе вмешаться в разговор Аука, — вы и мой Ансиано имеете…

— Кончаем обсуждение! — прервал его Хаммер. — Будет так, как я сказал. Поверь, у меня есть для этого веские основания.

Он освободил руки ученого и его слуги от связывавших их ремней. И не выбросил их, а спрятал в свою сумку, чтобы абипоны случайно не нашли эти прямые улики побега.

Он был убежден, что враги теперь двинутся, никуда не сворачивая, прямо к Высохшему озеру, и решил идти туда же, но, разумеется, параллельным курсом. Доктор Моргенштерн, Фриц и инка сели в седла и тронули поводья, а они с Ансиано шли рядом, меряя землю широкими, упругими шагами.

Вскоре взошла луна, стало немного светлее, и тут старый Ансиано заметил, что Отца-Ягуара, похоже, гнетет какая-то тяжелая мысль: он как-то весь сгорбился, что было ему вообще-то несвойственно, выражение его лица было отрешенно-задумчивым. Минуты шли за минутами, но он не произносил ни единого слова, лишь иногда грустно вздыхал, и еще был слышен время от времени скрежет его зубов, видно, мучила его какая-то тяжелая мысль, бередила его ярость… Наконец Ансиано решился нарушить гнетущее молчание. Прямодушный старик за всю свою жизнь так и не научился пользоваться всякими там приемами косвенных расспросов, а кроме того, был всегда чист в своих помыслах, что, как он думал, не давало возможности окружающим заподозрить его в неделикатности. Поэтому он задал свой вопрос в лоб:

— Вас что-то гнетет, не хотите ли поделиться тем, что у вас на сердце, со мной?

— Да, ты должен тоже знать это, — задумчиво произнес Отец-Ягуар, — завтра, я думаю, не только ты один, все увидят его подлинное лицо, лицо негодяя, которого я безуспешно искал много лет.

— Если бы вы сказали мне, что ищете его, я бы уже давным-давно доставил его к вам.

— Но у меня до сих пор не было никаких доказательств того, что гамбусино и тот, кого я разыскиваю, — одно и то же лицо.

— Но теперь-то они наконец появились?

— Да. Я узнал. И прежде чем увидел, узнал по голосу. Я вообще-то лучше запомнил почему-то его голос, а не облик. Я услышал этот голос, когда мы освобождали моих соотечественников, но тогда кругом был лес, его эхо, что ни говори, искажает все-таки звуковую окраску голоса. Но я постарался получше запомнить этот голос. А теперь, когда я его вновь услышал и увидел лицо негодяя…

— Он ваш враг?

— Не просто враг, а злейший враг, и я у него тоже в таком же ранге среди всех прочих врагов хожу, уверен в этом. Надеюсь, уже завтра я смогу с ним поквитаться.

— Кровь за кровь?

— Да. Он убил моего брата на севере. Мне пока не хочется рассказывать, как именно это случилось, но с тех пор я и хожу седой. В Южную Америку я попал потому, что преследовал его. Потом узнал, что его родина — Аргентина, я пересек эту страну вдоль и поперек, но до сих пор все мои поиски были напрасны. И вот наконец нашел негодяя.

— Вы берете на себя этого, а я должен посчитаться с