Биология добра и зла. Как наука объясняет наши поступки - Роберт Сапольски

Да, нужно быть очень осторожными, когда нам предъявляют образ врага в виде червяков, опухоли или отбросов. Но нужно быть не менее осторожными, если в расчете добиться каких-то своих целей манипулируют не нашей ненавистью, а нашей эмпатией.

Как я писал в главе 10, понимание эволюции сотрудничества (кооперации) требует разрешения двух фундаментальных вопросов.

Первый – понять, как сотрудничество вообще зародилось. Удручающая логика дилеммы заключенного прямо говорит, что первый сделавший шаг к кооперации априори окажется на шаг позади.

Один из ответов связан с концепцией популяции-основательницы. Когда из популяции по каким-то причинам изолируется некая небольшая группа, то в ней растет среднее количество родственных связей, которыми – за счет родственного отбора – и подпитывается сотрудничество{964}. Если эта группа затем воссоединяется с основным населением, то плодотворность коллективных усилий новоприбывших служит хорошей рекламой сотрудничества для всех остальных. Другой ответ касается эффекта зеленой бороды – примитивной, бедняцкой версии родственного отбора. Напомню – эта версия предполагает, что определенный генетический признак сопровождается хорошо заметным маркером (зеленой бородой) и в коллектив собираются носители данного признака. В этих условиях безбородые окажутся в невыгодном положении, если только они тоже не научатся сотрудничать. Как мы видели, эффект зеленой бороды наблюдается у многих видов.

Эти рассуждения подводят нас ко второму фундаментальному вопросу: откуда у людей взялось такое поразительное свойство, как сотрудничество с неродственниками? Мы придерживаем двери лифта для незнакомцев, пропускаем машину справа, выходим из автобуса по очереди. Мы выстраиваем культуры для миллионов людей, соблюдающих общие правила. А это требует более мощной основы, чем изоляция популяции-основательницы или эффект зеленой бороды. С тех пор как Гамильтон и Аксельрод ввели моду на «око за око», исследователи посвятили горы литературы механизмам поощрения кооперации у людей. Механизмов этих множество.

Игра, неограниченная по времени. Двое играют в дилемму заключенного и знают, что после очередного раунда больше не встретятся. Логика диктует выбирать предательство; все равно игрокам уже не представится возможность обсудить эту ситуацию после первого – и единственного – раунда. А если играются два раунда? И здесь предательство доминирует над сотрудничеством – по тем же самым причинам. Другими словами, исходя из соображений здравого смысла в финальном раунде всегда выгоднее предавать, а не сотрудничать. Таким образом, в двухраундовой игре определяющим станет поведение в раунде 2, поскольку рассуждения сводятся к ситуации игры однораундовой, когда логичнее предавать. Три раунда? То же самое. Получается, что при известном числе раундов логика голосует против кооперации. А вот в той игре, крайняя временная граница которой не определена, логичнее сотрудничать: неизвестное число раундов заставляет подумать о будущем, где возможны расплата и возмездие, где преимущества коллективного подхода накапливаются при все возрастающем количестве взаимодействий{965}.

Множественные игры. Два противника играют одновременно две игры (раунд за одну игру, раунд – за другую, по очереди). В одной из игр порог установления сотрудничества намного ниже. Как только запускается процесс кооперации в менее жесткой игре, психологический настрой на сотрудничество переносится и на параллельную игру. Именно поэтому менеджеры в высококонкурентных фирмах привлекают специалистов со стороны для проведения «игр доверия», чтобы игровая ситуация, в которой легко устанавливается доверие, благоприятно повлияла и на рабочую обстановку.

Игра с открытыми картами. В такой игре другие участники видят, как вы себя вели в предыдущих играх. Репутация очень мощно поддерживает сотрудничество. Боги-морализаторы, по сути, выполняют похожую роль: они ведь видят нас насквозь, для них все карты открыты. Как мы видели в главе 9, сплетничают все, от охотников-собирателей до горожан, и в результате наши поступки становятся записями в широко открытой для всех книге репутаций{966}.

Игра с открытыми картами способствует становлению уникального и сложнейшего типа человеческого сотрудничества – т. н. непрямого реципрокного альтруизма. Человек А помогает человеку Б, который помогает В, который помогает Г… Взаимопомощь между двумя людьми в ситуации ограниченных взаимодействий подобна бартерному обмену. А непрямая помощь – это что-то вроде предоплаты, где валютой служит репутация{967}.

Другие животные не озабочены вопросами репутации и раздумьями на тему неограниченных по времени взаимодействий. Тем не менее у многих видов сотрудничество устанавливается – с помощью наказаний: например, бывали случаи, когда самца-павиана, который слишком уж грубо обращался с самкой, на долгое время выгоняли из группы собравшиеся вместе родственники самки. Да, наказание – это действенный инструмент для кооперации, но у людей это палка о двух концах.

Во всех культурах до той или иной степени присутствует желание заплатить за наказание нарушителей правил, и чем выше в обществе просоциальность, тем больше люди готовы платить. В одной работе исследовалась сельская община эфиопов, жизнеобеспечение которой строилось на вырубке местного леса; дерево затем пережигали на уголь, и этот продукт продавали. Такое производство представляет собой классическую трагедию общин: никто не начнет за здорово живешь вдруг ограничивать заготовку дров для поддержания леса в здоровом состоянии. Исследование показало, что если жители какой-то деревни выказывали высокую степень готовности устанавливать административные наказания в экономических играх, то в этом поселении больше следили за нормативами вырубки леса и именно здесь леса были самыми здоровыми. И, как мы видели в главе 9, особенно просоциальны те культуры, в которых боги карают нарушителей обычаев{968}.