В поисках солнца - Мария Дмитриевна Берестова

женатым, с толпой детей, живущим инкогнито на юге страны. Компромат такого рода, конечно, тоже был нелишним — едва ли епископ желал, чтобы его нашли, значит, с него можно было что-то поиметь, — но всё же обстоятельство это вызывало у Михара досаду, сходную с зубной болью. Дерек оказался крепким орешком, и, судя по всему, замёл следы основательно. Михар подумал, что пора расширить круг поисков и отправить свободных людей и по другим странам — в поисках пришлых даркийцев, блондинов и Дереков, внезапно или закономерно пропавших лет десять-пятнадцать назад. Начать он решил с Ниии, потому что именно в Ниию ездил Райтэн перед тем, как господин Деркэн Анодар появился в Аньтье. В общем, с Аньтье у Михара пока не складывалось — зато внезапно сложилось со столичной областью. Потому что Руби совершенно неожиданно умудрилась выйти замуж за представителя одной из влиятельных столичных семей — это была её собственная инициатива, и в этот раз она была своим браком вполне довольна, потому что муж её и сам был мастером многоуровневых интриг, и в женщинах способность поддерживать игру такого уровня ценил более, чем что-либо иное. Так что, с точки зрения Михара, Руби теперь устроилась весьма удачно — возможно, даже более удачно, чем это было в случае с Райтэном, который, как ни крути, собственным политическим капиталом не обладал и представлял ценность исключительно как носитель славной фамилии. Новый же зять устраивал Михара куда как больше, и некоторые союзнические отношения между ними уже зародились. Но, хотя брак Руби и был весьма удачен для планов Михара, он так же создавал и ряд проблем. Последние десять лет именно Руби выполняла при отце обязанности хозяйки и спутницы на светских мероприятиях. Теперь же её отсутствие чувствовалось весьма ощутимо. Первая и единственная жена Михара умерла сразу после родов, и за нехваткой времени он так и не женился повторно. В то время он ещё носился в рамках Филопье и был не так уж обременён светскими обязанностями. Позже, когда влияние его расширилось и превратило его в весомую политическую фигуру, уже подросла Руби, и именно она составляла пару отцу на приёмах, балах и светских мероприятиях, именно она принимала светские визиты, любезничала с жёнами партнёров Михара, выстраивала семейные связи. Теперь же всем этим она занималась для своей новой семьи, а Михар неожиданно столкнулся с рядом затруднений. И если мероприятия всех сортов можно было посещать и в одиночку, а обязанности по обмену открытками и подарками свалить на секретаря, то принимать и отдавать светские визиты Михару теперь приходилось самому. Конечно, можно было просто постепенно свести на нет эту досужую обязанность тратить по три часа в день на пустую болтовню за чашкой чая. Но Михар прекрасно понимал, что именно в такой пустой болтовне зарождаются союзы и длительные отношения; отказавшись от этой части светской жизни, он сам же выводил себя за скобки «большой игры» и неизбежно терял бы влияние. Со скрежетом зубовным приходилось признать, что ему нужна новая жена. Все эти годы он предпочитал обходиться более или менее постоянными любовницами, но ни одна из них на роль жены никак не годилась — потому что политику его уровня нужна была партнёрша умная, опытная в интригах и умеющая правильно подать и себя, и своего супруга. К любовницам же он предъявлял совсем иные требования, и похвастаться выдающимся умом они не могли. Пораскинув мозгами, Михар пришёл к выводу, что желательно подыскать такую жену, чтобы любовницы и не понадобились — потому что не хотелось бы оскорблять важного политического партнёра изменами, да и вести двойную жизнь такого рода весьма утомительно. Женщины, удовлетворяющие одновременно тем требованиям, кои Михар предъявлял к потенциальной жене, и тем требованиям, кои он предъявлял к потенциальной любовнице, в природе существовали. Но все они — вот досада! — уже были замужем. Поскольку не в характере Михара было вздыхать о том, что реальность далека от идеала, он начал аккуратно и методично составил список свободных женщин, которые подходили ему по возрасту и статусу, без оглядки на их соответствие его требованиям. Набралось около двух десятков имён — возглавляемых тётушкой Райтэна — но выбор от этого проще не стал. Та совершенно глупа, та расточительна без меры, эта просто вызывает отвращение внешне, с другой у них имеется неприятная история, вызывающая взаимную неприязнь… Чем больше он разбирал эти имена, тем паршивее становилось настроение. В конце концов, он пришёл к выводу, что лучше уж самому тратить время на визиты вежливости, чем терпеть в своём доме женщину, которая, к тому же, совсем не соответствовала тому, что ему требовалось от супруги. Впрочем, почти сразу Михару пришла в голову мысль, что он знаком далеко не с каждой анжельской женщиной, поэтому, возможно, найти подходящую жену всё же удастся — просто нужно составить подробный запрос с перечнем требований, по которым его люди смогли бы присмотреть подходящих кандидаток. Воодушевившись, Михар взялся за другой список, куда вписал тех знакомых дам, качества которых он хотел бы найти в своей будущей супруге. Список этот его несколько озадачил, поскольку в числе первых имён там оказалась и Магрэнь. Ему никогда и в голову не приходило рассматривать её в таком ключе, хотя технически она подходила под часть требований. Она была всего на девять лет младше его — разница, которую он полагал приемлемой, — и формально оставалась свободной. У Магрэнь, однако, имелось два фатальных недостатка: она была всего лишь кармидерской купчихой — и её вольный образ жизни был довольно скандальным и эпатажным. Положим, первое можно было и сбросить со счетов; в конце концов, в Анджелии сословные предрассудки считались чем-то скорее постыдным. Да, безусловно, обычно браки заключались между людьми одного круга; но мезальянс подобного рода не считался чем-то осуждаемым. Михару были известны и успешные политики, женившиеся на дочерях купцов или простых военных низкого чина, и знатные дамы, выбравшие в мужья разночинцев или учёных. Второе же обстоятельство, конечно, ставило крест на матримониальных планах. Магрэнь, хоть и не переходила известной черты, не скрывала своих любовных связей. Слухи приписывали ей в любовники половину Кармидера — Михар, конечно, предполагал, что число это было значительно преувеличено, поскольку Магрэнь была женщиной разборчивой и обладающей вкусом, что несколько сокращало круг её возможных увлечений. Однако хорош бы он был, если бы привёз в столицу такую жену! Он, однако, может, и рассмотрел бы Магрэнь всерьёз — но особенно неприятным обстоятельством было то, что в её бывших любовниках числился и Дерек. Мысль