Входя в дом, оглянись - Виктор Мережко

— Не помешала? — понимающе хохотнула. — Уже пора. Решила потревожить.

— Мы готовы, — кивнула Антонина.

Она хотела было шагнуть к любовнику, но вдруг остановилась, с печальной улыбкой сжала ладонь в кулак, подняла его.

— Пока! — и вместе со Светланой покинула номер.

Гордеев положил деньги в карман, сделал музыку погромче, подлил вина в фужер, подошел к окну, выходящему на улицу.

Проследил, как Антонина в сопровождении хозяйки вышла из главного входа, бросила взгляд на его окна, села в машину и уехала.

Домой приехала Антонина, когда было уже темно.

Двор был погружен в полумрак, свет почти нигде не горел.

Антонина перехватила с руки на руку сумку, торопливо направилась к дому и тут увидела вышедшего навстречу мужа.

Оба остановились, оба молчали, глядя в упор друг на друга.

Михаил ударил ее неожиданно — с короткого размаха, сильно, с накопившимся гневом. Потом добавил еще и еще… Она попыталась защищаться, но муж не останавливался, продолжал наносить удары, пока Антонина не упала.

Савостин бил ее лежачую. Ногами, без остановки, яростно, не говоря ни слова, только тяжело дыша и болезненно мыча.

Остановился, когда Антонина затихла, пнул еще пару раз и грузно зашагал в дом. Остановился, вытер о траву окровавленный кулак и двинулся дальше.

Нинка появилась в «Бим-Боме» после обеда. В привычной манере легко и завлекательно поднялась на веранду, крикнула обедавшим здесь водителям:

— Привет труженикам пыльных дорог и бетонных трасс!

— Привет, красотка!

— Давай к нам!

— Присаживайся за компанию! — донеслось со всех сторон.

— Гляди, присяду, потом из кабины не вытолкаешь! — рассмеялась Нинка. — Не боишься?

— А давай попробуем!

— Один попробовал, какой месяц уже лечится!

— Заболел, что ли?

Нина вошла в зал, махнула Хамиду:

— Эй, чернявый. Кто-нибудь из хозяев есть?

— Только Михаила Иванович.

— А хозяйка?

— Нет хозяйки. Дома.

— Чего-то ее который день не видать?

— Не знаю, уважаемая. Сказали, заболела.

— Плохо дело, — вздохнула Нинка.

— А что вы хотели?

— Поговорить! — Она потопталась на месте, хотела было повернуть обратно, но увидела вышедшего Михаила. — Михаил Иванович, чего жену прячешь? Что с ней?

— Тебе она нужна? — мрачно спросил Михаил.

— Если честно, не очень. Но одно дельце обсудить бы хотелось.

Он подошел ближе:

— Говори.

— Что такой смурной?

— Тебя увидел, вот и смурной.

— Не-е, — мотнула головой Нинка. — С тобой точно разговора не получится. Когда Антонина появится?

— Как появится, так и увидишь. Чего хотела?

— Ну-ка, присядь, — кивнула Нинка на свободные стулья.

Уселись, Нинка вытерла салфеткой вспотевшие ладони, пару раз хлопнула ими.

— Хочу стать твоей конкуренткой. Тоже открыть кафе.

— Где?

— На месте магазина.

— Деньги лишние завелись, что ли?

— Ты мои деньги не считай, лучше пересчитай свои.

— С моими все в порядке. Так при чем тут Антонина?

— С ней проще договориться. Бабы как? Покусаются, погрызутся, а потом все одно договорятся. Когда супруга-то очухается?

— Очухается, скажу. — Савостин поднялся и, не сказав больше ни слова, скрылся в коридорчике.

Нинка поднялась, закинула сумочку за плечо и направилась к выходу из кафе. Остановилась, снова махнула Хамиду:

— Слышь, джигит. А этот… ну, Артур!.. Так больше и не появился?

— Так больше и не появился, — виновато развел руками Хамид. — Никого нет. Мы вдвоем с Дильбар.

— Погано. Погано, родной, — делано вздохнула Нинка и зашагала вдоль трассы в сторону своего заведения.

Артур сидел в номере, развалившись на диванчике, щелкал пультом по каналам, от безделья и затхловатой обстановки время от времени зевал.

В дверь постучали, он положил пульт, крикнул:

— Кто такой?

— Официант! — В комнату вошел молодой человек с подносом, прямиком направился к столу, принялся выставлять принесенное: закуску, горячее, жареную курицу, бутылку шампанского, газированную воду.

Гордеев с удивлением наблюдал за происходящим и, когда официант закончил работу, коротко хохотнул:

— Во-первых, я не заказывал. А во-вторых, у меня бабла на это не хватит.

— Это презент.

— От кого?

— От Светланы Ивановны. Она сейчас поднимется.

Официант удалился, Артур с приятным удивлением обошел вокруг стола, отщипнул румяное крылышко курицы, пожевал.

— О-о… Нормалек…

В дверь снова коротко стукнули, и на этот раз в номер вошла сама хозяйка гостиницы — накрашенная, с уложенной прической, в яркой одежде, которая подчеркивала ее пышные формы.

— Не помешаю, котик?

— Боже! — развел парень руками. — Упаду и не встану.

— Рано, — с удовольствием рассмеялась Светлана. — Сначала поешь, потом хоть падай, хоть вставай.

— А ты за компанию?

— Шутник, — рассмеялась Светлана. — Тут заказ как раз на двоих.

— Вас понял. — Гордеев отодвинул стул, помог ей сесть. — А в честь чего гуляем?

— В честь знакомства. Третий день в гостинице, а как неродной.

— Погуляем и забьемся в родственном экстазе?

— Как ты сказал? — Светлана уловила в этих словах приятную двусмысленность, прикрыла рот ладошкой. — В каком экстазе?

— В родственном.

— Прямо сразу?

— Можем постепенно!

Светлана стала громко хохотать, раскачиваясь вперед и назад:

— Ну, парень… ну, шутник. Сказанет такое…

Артур тоже смеялся, не столько смущенно, сколько с удовольствием.

— А чего особенного? Выпьем, побалакаем, а там и родственные чувства пробьются. Разве я не прав?

— Не знаю. Посмотрим. Открывай шампань.

— Слушаюсь. — Гордеев взял бутылку, содрал фольгу, хлопнул пробкой, разлил по фужерам. — За приятную встречу!

— Взаимно! Но на брудершафт пока не пойдем, — с хохотком предупредила Светлана.

Чокнулись, выпили. Артур принялся есть с удовольствием, без спешки.