Торговец пушками - Хью Лори

Со стороны Сары донеслось легкое шипение. Ну и пусть. Возможно, по части дерзости я слегка перебрал, но, черт возьми, зачем мне вся эта лабуда?

Вульф на мгновение прикрыл глаза, видимо набираясь терпения из неведомого мне источника. И затем очень медленно спросил:

– Что, по вашему мнению, нужно военной индустрии больше всего на свете?

Я исполнительно поскреб макушку:

– Заказчики?

– Война, – ответил он. – Конфликт. Беспорядки. Ну вот вам пожалуйста. Да здравствует теория!

– Я понял. Вы пытаетесь убедить меня, что войну в Заливе развязали производители оружия?

Честное слово, я изо всех сил старался быть учтивым.

Вульф ничего не ответил. Он просто сидел, чуть склонив голову набок, и смотрел на меня так, словно сомневался: «А действительно ли это тот, кто мне нужен?» У меня-то на этот счет не было абсолютно никаких сомнений.

– Нет, серьезно, – не унимался я. – Вы на это намекаете? Мне правда очень важно знать, что вы думаете. Я хочу разобраться, в чем тут дело.

– Вы видели тот сюжет по телевизору? – неожиданно спросила Сара. – Про «умные» бомбы, ракеты «Патриот» и все такое?

– Видел.

– Производители оружия, Томас, вставляют этот сюжет в рекламные ролики и крутят на всех оружейных выставках, по всему миру. Люди гибнут, а они используют их смерть в рекламных целях. Это грязно и отвратительно.

– Да, согласен. Наш мир – довольно жуткое местечко, и, конечно, было бы лучше перебраться жить куда-нибудь на Сатурн. Но какое отношение это имеет конкретно ко мне?

Покуда Вульфы обменивались многозначительными взглядами, я отчаянно пытался скрыть ту огромную жалость, что испытывал к этой парочке. Судя по всему, эти двое с головой погрязли в теории заговора, и впереди их ждет одна лишь скукотища из газетных вырезок и поездок на конференции, на которых собираются такие же маньяки. И что бы я ни сказал, с выбранного курса им уже не свернуть. Так что самым лучшим решением будет отстегнуть им пару фунтов на ножницы с клеем и двигать к себе домой.

Я как раз прикидывал, как бы попристойнее сформулировать предлог для ухода, когда Вульф вдруг потянулся к своему портфелю. Открыв его, он вынул пачку больших глянцевых фотографий.

Верхнее фото он протянул мне. Я взял.

Вертолет в воздухе. Судить о его габаритах было трудно, но ничего подобного я в жизни не видел. И ни о чем таком не слышал. У вертолета было два несущих винта, вращавшихся в параллельных плоскостях на одной мачте, а хвостовой винт отсутствовал вообще. По сравнению с основным корпусом фюзеляж выглядел чересчур кургузым. И ни единого опознавательного символа. Вертолет был абсолютно черный.

Я посмотрел на Вульфа, ожидая пояснений, но тот молча протянул мне следующее фото. Снимок был сделан сверху, так что был виден задний план – городской пейзаж, что меня слегка озадачило. Тот же самый или очень похожий вертолет неподвижно завис между двумя безликими многоэтажками. Можно было разглядеть, что по размеру машина небольшая, возможно даже одноместная.

Третья фотография представляла собой гораздо более крупный план, и вертолет уже стоял на земле. Теперь было понятно, что машина сугубо военная: с оружейной стойки позади кабины свисало нагромождение жутковатого на вид снаряжения. Ракеты «Гидра», ракеты «Хеллфайер» типа «воздух – земля», пулеметы пятидесятого калибра и целая уйма прочих железяк. Да, серьезная игрушка для серьезных мальчиков.

– Откуда это у вас? – спросил я. Вульф покачал головой:

– Не имеет значения.

– А по-моему, еще как имеет. Знаете что, мистер Вульф? У меня очень сильные подозрения, что вам эти фотографии иметь не положено.

Вульф откинул голову назад, давая понять, что терпение его на исходе.

– Откуда у меня фотографии – это абсолютно неважно. Важен сам предмет. Это очень серьезный вертолет, мистер Лэнг. Уж поверьте мне. Очень и очень серьезный.

И я поверил ему. А с чего бы мне не поверить?

– Вот уже двадцать лет, как Пентагон занимается программой «ЛВ», – продолжал Вульф. – В надежде найти подходящую замену для «кобр» и «супер-кобр», используемых американскими ВВС еще со времен войны во Вьетнаме.

– «ЛВ»? – переспросил я неуверенно.

– Легкий вертолет, – ответила Сара с таким видом, будто это известно даже ребенку.

Вульф-старший продолжал давить:

– Этот вертолет – отклик на данную программу. Производится он американской корпорацией «Макки» и предназначается для использования в операциях против повстанцев. Террористов. Рынок сбыта, помимо закупок Пентагоном, – это полицейские силы по всему миру. Однако при цене в два с половиной миллиона долларов за штуку сбыть их не так-то просто.

– Да уж, – согласился я.

Я еще раз взглянул на снимки и порылся в мозгах в поисках какой-нибудь умной фразы.

– А зачем два винта? Не слишком они тут перемудрили?

Я заметил, как они переглянулись, но что означают эти переглядывания, не понял.

– Вы ведь ничего не смыслите в вертолетах, да? – спросил Вульф.

Я пожал плечами:

– Ну, они шумные. И очень часто падают. Вот, пожалуй, и все.

– Они медленные, – опять вмешалась Сара. – Медленные и потому уязвимые в бою. Современный штурмовой вертолет развивает скорость не более двухсот пятидесяти миль в час.

Я хотел было прокомментировать, что, мол, по мне, так это довольно шустро, но Сара еще не закончила.

– А современный истребитель делает милю за пять секунд.

Конечно, я мог подозвать официанта, попросить у него бумагу с карандашом и умножить в столбик, но вместо этого я с умным видом кивнул, как бы приглашая ее продолжать.

– И скорость обычного вертолета ограничена… – она заговорила медленнее, точно угадав, что я не очень силен по части умножения трехзначных чисел в уме, – возможностями винта.

– Само собой, – ответил я и поудобнее устроился на стуле, готовясь к лекции.

Разумеется, большая часть из того, что Сара наговорила, благополучно влетела у меня в одно ухо и вылетела в другое, но, если я правильно уяснил, суть сказанного сводилась к следующему.

Сечение лопасти вертолета, по словам Сары, более или менее идентично самолетному крылу. Благодаря такой форме лопасти образуется перепад воздушного давления между ее верхней и нижней поверхностями и, как следствие, возникает подъемная сила. Однако, в отличие от самолета, подъемная сила у вертолета носит неравномерный характер, и чем быстрее он движется, тем больше эта неравномерность. Так что в конце концов вертолет сначала переворачивается, а затем благополучно грохается с небес на землю. Что, по словам Сары, один из существенных недостатков вертолетов.

– Итак, что же сделали люди из «Макки»? Они нацепили на одну ось два винта, вращающихся в разных направлениях. И неравномерность давления, производимая одним винтом, компенсировалась неравномерностью от другого. В результате вертолет может развивать скорость почти в два раза выше обычного. Кроме того, отпала надобность в хвостовом винте, а значит, и в самом хвосте. Меньше габариты, выше скорость, больше маневренность. Эта машина легко сможет делать больше четырехсот миль в час.