Маневры 4 - Азк

году англичане использовали станции работающие на этом принципе в воздушных боях над своей территорией. Так?

— Так товарищ генерал. — Вынужден был я подтвердить его догадку.

— Только нет в этом районе больших антенн, самая ближайшая в Луцке, да и не готова она, тем более что гражданские строят для вещания на Польшу. Какой—то новый принцип?

— Можно и так сказать.

— Понятно, не можешь говорить.

— Не могу, товарищ генерал—майор.

— Ладно, чего заставил сюда так срочно прилететь?

— Обстановка сложилась следующая. Можно Вашу карту?

Взяв в руки большой авиационный планшет, быстро нашел Радзехув, и начал объяснять.

— Вот здесь, западнее Стоянова, район сосредоточения немецкой танковой дивизии, по которой мы сейчас постоянно наносим артиллерийские удары, не давая ей полноценно готовится к нанесению удара по нашим позициям, которые расположены на гребне, в трех—четырех километров севернее Радзехува. Там сейчас в обороне передовой отряд нашей танковой дивизии в составе одного танкового и одного мотострелкового батальонов. Мной собрана артиллерийская группа в составе около двухсот стволов, с помощью которой проводится постоянное воздействие на немецкую группировку.

— Мной отдан приказ, совершить минимум два полковых вылета на штурмовку в этот район.

— Отлично товарищ генерал. Разрешите продолжить? — После кивка, продолжил: моими разведчиками обнаружена наша танковая колонна в составе, ориентировочно: два танковых батальона и один мотострелковый, которые сосредоточены в лесочке западнее Холоюва. Предположение о второй колонне еще не подтверждено. Группа разведки должна была выйти на связь еще два часа назад.

— Что известно вам о второй колонне?

— Вторая предположительно оценена мной как танковая дивизия, стоит на дороге юго—восточнее от Холоюва и до Полонычна, и далее скорее всего до Грабова. Перехваченное немецкое сообщение дословно звучит так: «Хвост колонны, выходящей из лесов южнее Холуюв, не просматривается».

— Так откуда данные подполковник, разведка или перехват?

— Сначала информацию получил, переведя радиосообщение авиаразведчика, потом направил разведгруппу для проверки.

Группа подтвердила часть данных.

— Понятно.

— Сведений от группы до сих пор нет.

— Может случилось что, например рация вышла из строя?

— Группа на бронетехнике, раций имеет несколько, думаю произошло что—то серьезное.

Глава 13

Предыдущий фрагмент

Прильнув к трубе, посмотрел на дорогу, там все было как раньше. Оторвав голову от ТЗКа, посмотрел назад, на пулеметчиков, как там они. Наводчик левой установки стоял в кузове машины и спокойно почесывал за ухом. Он ждал команды, вытянув шею, и моментально навострил уши, когда увидел, что я смотрю на него.

— Здесь все в порядке! — решил я. А вот справа пулеметный расчет копался с пулеметом. Потные, торопливыми движениями рук они перебирали что—то.

— Ну что еще там? — крикнул я в их сторону. Не получив от них ответа, повернул голову к старшине:

— Бессонов! Проверь пулемет сам! Чего у них там руки трясутся? Старшина быстро подобрался к установке, поставил затвор на место, хлопнул крышкой cтвольной коробки и доложил:

— Пулемет к бою готов, товарищ лейтенант!

Лейтенант Джулай

Время тянулось как карамель над сковородкой. Немцы стояли, пока не понимая что им делать дальше, как быть. Солдаты мои осмелели, воспрянули духом. Постепенно они стали переговариваться, сначала робко — одним словом, потом уже короткими фразами, а скоро послышались всякие шуточки и прозвучал матерок.

Солдаты видели, что я лежу на бугре спокойно, и зло покрикиваю, не собираясь убирать трубу, сматывать телефоны и вообще пятится задом. А это значит, что всё идёт как надо. Танки стоят. Немцы не высовываются. Пулеметы молчат. Но стоило где—нибудь мелькнуть или шевельнуться немецкой пехоте, звучала команда, и все восемь пулемётных стволов сразу оживали. Повеселел народ реально. Стал смелее смотреть. Я позвал старшину Бессонова и велел ему наблюдать в трубу.

— Держи их за танками! Будут высовываться, бей короткими очередями! Патронами на сори! Ложись старшина! А я пойду вниз перекурю, пожалуй!

Спустившись вниз, я устроился на стволе какого-то дерева, достал пачку болгарского «Опала» и закурил.

«А ведь сигарет хватит на неделю, не больше!» Перед выездом на учения, взял блок, в котором осталось шесть пачек, эта была седьмая. Поскольку это была едва третья или четвертая сигарета за день, то в голову шибануло хорошо. Меня слегка повело, и я как-то плавно ушел в воспоминания.

Тот год, хоть он был и не високосный, оказался для меня неудачным. Окончив семь лет назад университет, по специальности химик, я отработал пять лет в школе, в которую попал по распределению, вернулся домой и два года назад смог устроится на хорошую работу, дежурным оператором на химический завод. Работа была не пыльная, пульт управления находился в отдельном здании, на втором этаже. В смене было по два человека, стоял стол для настольного тенниса. Мы во время смены частенько играли, поглядывая на приборы и прислушиваясь к аварийной сигнализации. Платили неплохо, словом, жизнь налаживалась. В этом году мне исполнялось тридцать лет, после тридцати в армию уже не забирали.

После очередных сборов, я надеялся, что в армию я так и не попаду. Но не тут то было! В середине января получил повестку из военкомата. Явившись туда, узнал, что меня призывают на два года. Все что я добился — летело коту под хвост. Хотя по закону я имел право вернуться на то же место работы, с которого уходил в армию, но кто же уступит мне такое теплое местечко? Короче, жизнь круто развернулась, и уже через неделю я принимал взвод управления второй батареи артдивизиона мотострелкового полка.

За прошедшие годы, я практически забыл все чему учили на военной кафедре, хоть и побывал пару раз на сборах, но граматежки не хватало. Хорошо, что в дивизионе были еще офицеры — двухгодичники. Все они были моложе меня, так как были призваны сразу после окончания ВУЗов. Конечно, было тяжело привыкать к новой жизни, но постепенно я втянулся в новый распорядок жизни и даже появился к ней какой-то интерес.

Из бывших студентов особенно выделялся Миша Бак. Если остальные изучали только то, что положено по должности, то он всегда старался узнать побольше. Постоянно приставал с вопросами по артиллерийской стрельбе к кадровым офицерам, уточнял тонкости при выполнении огневых задач. Может быть это кому-то и не нравилось, но комдив Нечвододов поощрял его интерес, и это дало свои плоды. На зимних стрельбах он, единственный из «пиджаков» отстрелялся на «отлично». Быстро и точно подготовив данные с помощью своео программируемого калькулятора, он уже вторым снарядом попал прямо в указанную цель, чем немало удивил присутствовавшего на НП начальника штаба дивизии.

— Кто этот лейтенант? — спросил он у командира дивизиона.

— Командир взвода управления дивизиона лейтенант Бак — ответил тот.

— Кадровый?

— Нет, «пиджак», прошлой осенью прибыл в дивизион.

— Очень неплохо стреляет для «пиджака». Отметьте благодарностью в приказе по результатам стрельб.

Много помогал он и мне. Часто сидя в классе мы вместе разбирали непонятные для меня вопросы.

Вообще отношение к нам «пиджакам» в дивизионе, было хорошее. Все кадровые офицеры были настроены доброжелательно по отношению к нам. Хотя в общении между собой командиров батарей, явно чувствовалась какая-то напряженность. Я долго не мог понять в чем причина, пока Бак мне не объяснил:

— Мы «двухгодичники» для них не конкуренты. Нам не нужны ни должности, ни продвижение по службе. Нам что, отслужили свои два года и ушли. А каждый кадровый офицер хочет продвинуться в должности и получить звание повыше. Подумай сам, три командира батарей, все капитаны на капитанской должности, а майорская должность начальника штаба дивизиона только одна, конкуренция!

В подтверждение своих слов он рассказал мне историю, произошедшею в одном из соседних полков, когда один из капитанов, считавшимся лучшим другом другого, узнав, что его друга, собирают назначить начальником штаба дивизиона, пошел к парторгу и заявил, что отзывает свою рекомендацию в партию, так как его друг алкоголик и его надо не повышать по должности, а гнать из армии поганой метлой. Не ожидавший такого предательства, его друг впал в запой. Но и этому должность не досталась, назначен был другой офицер,