Секс-защитник по соседству - Любовь Попова

— Так говоришь, — замечаю я, садясь на стул и пододвиная к себе лист бумаги, — словно не хочешь с ним сталкиваться.

— Раньше он был опасен. Теперь никто. Но, как говорится, чтобы гавно не воняло, лучше его не трогать. Пиши давай.

Я бросаю быстрый взгляд в сторону спальни, где Илий впервые привел меня к оргазму. И кладу это воспоминание в самый дальний угол своего сознания. Чтобы доставать, когда мне будет хуево. Вот как сейчас, когда рука, выводя аккуратные буквы дрожит.

«Илий. Я искала тебя. Нашла твой адрес. Поселилась рядом в надежде на твою защиту. Но, как выяснилось, ты ничего из себя не представляешь. Сестру похитили, и я отправляюсь за помощью к мужу. В его руках безграничная власть, в твоих… Ничего».

Тяжело вздыхаю, стираю обильные капли с глаз, чтобы не попало на бумагу. Думаю, чем бы побольнее его задеть. Хотя куда хлеще?

«Ты не первый, кого я использовала. Я многим предлагала свое тело в обмен на защиту. Сказка про фригидность срабатывает, как надо. Ты оказался таким же дураком, как все и поверил. Но ты тоже ничего не смог сделать. Ты тоже никто. А у Беляева власть, о которой тебе только мечтать. Не ход за мной. Беляев страшно ревнив, так что все мои любовники давно лежат под землей. Береги себя».

Письмо я оставляю на той самой кровати. Надеюсь оне поймет это предвзято, а затем иду за Беляевым и двумя его вечными охранниками близнецами - корейцами. Они маленькие, но опаснее людей я не видела. Слишком многие неоценили их силу и стали жертвами.

Мы выходим в корридор и вместо того, чтобы спустится поднимаемся наверх, а мне почему то хочется чтобы прямо сейчас прибедал Илий, обнял, защитил.

Лезем на последний этаж, выходим на крышу и я ахаю от потоков воздуха. Машина оказалась вертолетом.

Он взлетает ровно в ту же секунду, когда я усаживаюсь удобнее и из дверей подъезда выбегает Илий. Взъерошенный, огромный и такой сексуальный в обтягивающем худи.

Я даже рада, что смогу на него посмотреть вот так. Последний раз. Потому что таким, как он, нет места в моем мире...

*** Анжелика ***

Прошло несколько дней. Я могла свободно передвигаться в доме, но не могла успокоиться. Оля была все еще у Ломоносова, и Беляев ничего не предпринимал на этот счет.

— У нас договор. Он ее не тронет.

— Ты издеваешься?! – в панике кричу в который раз. – Ты сам мне рассказывал, что он сделал с матерью! Верни мне ее!

— Она должна стать его женой! У них был договор с твоим отцом.

— Но отца больше нет! Ты убил его! Значит договор автоматически аннулируется!

Беляев на этот только смеряет меня насмешливым взглядом и отворачивается.

— Алекс!

— Такие договоры аннулировать невозможно. Она останется там. Пока что…

— Скотина! – реву я, что есть мочи в его сторону и бросаю первое что попадается под руку. Муж к сожалению, уворачивается, и я без сил оседаю на пол.

Оля. Олечка. Держись. Как же я так! Как я так ошиблась. Доверилась Беляеву. Пошла за ним. В итоге пошла на повожу собственного тщеславия и похоти. Тебя не спасла. А что делать не знаю.

В отчаянии, я даже предложила себя Беляеву. В надежде, что он польститься на мое тело и поможет. Но он только сплюнул мне в голые ноги.

— Я не подбираю объедки. Сейчас ты здесь, потому что нужна мне. Как только придет срок и вступит в силу право владение банковским счетом и ячейкой молись, чтобы я не убил тебя.

Закрываю глаза и рыдаю, не понимаю, когда моя жизнь, еще недавно такая замечательная пошла под откос.

Я потеряла сестру. Мы обе потеряли свободу без возможности на спасение. Даже на возможность увидеться.

— Анжелика, детка вставайте, — поднимает меня под локоть Рита. Она давно у нас работает. Видела все и даже больше. Никто не знает сколько ей лет, так старо она выглядит. Увольнять ее опасно, убивать жалко. Так и работает. Готовит, руководит стайкой горничных, что вылизывают день и ночь этот проклятый дом и яйца Беляева.

Поднимаюсь тяжело и бреду на кухню мимо коридора охранников. Они теперь везде. За мой побег каждый из них отвечает головой. Но все это только на месяц.

Потом мне исполняется двадцать один и все. Все наследство переходит в мои руки, а значит во владение Беляева.

А значит, получив нужные данные он меня просто убьет, инсценировав самоубийство. Что к этому времени произойдет с Олей даже представить страшно.

За столом на кухне ковыряю кашу на завтрак. Можно ставить зарубки, сколько еще мне осталось жить.

— Поешьте.

— Не могу, — отодвигаю тарелку и смотрю на Риту. Наклоняюсь к ее морщинистому лицу. – Найди способ связаться с Олей, — прошептала я на грани слышимости.

Она посмотрела в сторону бугаев, которые разве что мне в рот не заглядывали. Что искали только не понятно. Потом кивает на раковину.

— Раз не ешь, так хоть посуду помой.

Я все тут же понимаю, отношу тарелку в раковину и пока мою, сквозь шум воды слышу:

— Она в порядке. Ей взяли с каким-то парнем.

Тот Паша?!

— Ломоносова судя по всему нет в Питере. Так что ее никто не трогает.

— Можно как-то ей позвонить?

— Попробую узнать, — кивает Рита и говорит уже громче. – Спасибо милая. Без тебя бы я не справилась.

Иду в сторону выхода, чтобы закрыться в своей комнате и снова перебирать планы спасения, как вдруг врезаюсь в каменную грудь.

Резко отбегаю и смотрю в смуглое лицо незнакомого мне человека. Он не русский, судя по всему. Смоляные волосы, огромный нос. Вроде бы не видела раньше, но его жесткие черты лица что-то мне напоминают.

Пожимаю плечами, еще я охранников не рассматривала. Одного мне хватило с головой. Вляпалась из-за него в дерьмо похлеще матери. Надо было сразу бежать, как только узнала его. Дура!

— Простите, госпожа Беляева, — говорит он низким голосом с восточным акцентом и дает пройти. Я только что киваю и иду вперед, но чувствую захват на своей руке. Напрягаюсь всем телом, но мне в карман халата ложится что-то плоское.

Иду вперед, подгоняемая любопытством, быстро добегаю до собственной спальни и закрываю дверь. Сюда охранникам путь запрещен, но в самой комнате две камеры. Спасибо хоть в ванной нет. Именно там я запираюсь и лезу в карман.

«Сегодня в полночь»

Отлично. Что в полночь? Кто? Зачем? Столько вопросов и ни одного ответа.

Спускаю записку в унитаз и тяжело вздыхаю. Бесполезно. Все бесполезно. Чтобы я не придумала, я все равно одна. Никому не нужна. Остается только надежда, что мне попадет в руки пистолет и я просто снесу башку Беляеву первая. Или в банке смогу позвать на помощь и попросить защиты. Любой защиты.