2034. Война на костях - Александр Бачило

– Ну, рассказывай, не томи.

Папка с отчетом легла на зеленое сукно. Денис откашлялся:

– Да особо радоваться нечему, Дмитрий Юрьич. Пятеро детей. Остальные – грязные. Особенно меня беспокоит поселок Южный. В этот заезд я даже печать не доставал. И вот еще что – солдаты просят пополнить запас адсобара.

– Просят! Я его сам делаю, что ли? – пробормотал главврач. – Давай-ка выпьем, Денис. Устал я что-то за последнее время. И музыку включи, а?

Денис молча поднялся и прошел мимо темных от времени сосновых стеллажей, на которых стояли ряды амбулаторных карт. На столике у дальней стены гигантской улиткой громоздился патефон. Денис крутанул ручку, опустил иглу на черный кругляш и под хриплый голос из прошлого наполнил две рюмки из графина.

Сквозь щель меж задернутых портьер в комнату било полуденное солнце. Оно причудливо красило голову главврача, превращая седой редкий ежик в болотный туман.

Денис еще раз поймал себя на мысли, что он единственный в этой больнице человек, которому позволено видеть превращение грозного и сухого главврача в уставшего, сморщенного старика.

Дмитрий Юрьевич крякнул, опрокинув спирт, и выдохнул:

– Что, Дениска, задумался? Плохо выгляжу?

– Плохо, – честно признался Денис. – Заработался ты совсем, дядь Дима. Из больницы не выходишь. А на улице меж тем весна в самом разгаре.

– Весна, – отрешенно протянул старик и помрачнел.

Весна была самым тяжелым временем года для больницы. Перезимовавшие грязные с остервенелым упорством лезли под пули солдат, брали штурмом склады с продовольствием и лекарствами, грабили поселки. Нападали на медленные, как пьяные муравьи, вязнущие в проселковой грязи обозы с гуманитарной помощью из центра. На весну же приходился и всплеск рождаемости.

«Утомленное солнце нежно с морем прощалось», – хрипел в своем углу патефон.

– Гонят и гонят, – произнес главврач. – Куда гонят, спрашивается? Триста километров за десять лет. Так, глядишь, года через два новый район откроют, и быть тебе, Дениска, главврачом.

Денис пожал плечами:

– А отчеты? Там же счетчики колотятся!

– Да, колотятся, – откликнулся Дмитрии Юрьевич. – И статистика по рождаемости в приграничье – аховая. А им будто все равно. Новые территории! «Продвижение на Восток!» Тьфу, – старик в сердцах сплюнул. – Ладно солдаты – они знают, на что идут, но ведь поселенцы прут, как будто их в зверинцы не водили. Кстати, тут намедни грязного приволокли – трехрукий. Будешь смотреть или так отправлять?

Денис вздрогнул и помотал головой:

– Насмотрелся уже.

– Что, Железный Доктор, тяжко? – хитро прищурился главврач. – Жжет душу, давит на плечи? – похлопал широкой, крепкой ладонью по вышитому красным кресту на груди. – Терпи, мальчик, терпи. Терпи и повторяй: мы – последняя надежда человечества. Мы – храним за своими щитами чистоту расы. Благодаря нам мир вокруг не превратился в зверинец. Повторяй почаще, и станет легче… Нам с твоим покойным отцом помогало. – Взгляд старика помутнел, замер. – Тогда ведь ни братьев, ни санитаров – все с нуля. Все сами. И клеймили, и… – он поморщился, будто разглядел что-то противное, и притих, подбирая нужное слово. Но не нашел. – В общем, все сами делали.

– Обоз когда на Новый пойдет? – решил сменить тему Денис.

– А не будет обоза, – отрезал главврач. – Грязные будто сговорились! Пять, – едва не ткнул он пятерней в лицо Денису, – пять нападений за три дня! Наши фармацевты не справляются. Надо в центр ехать. И солдат выбивать – пусть зачистку делают, иначе до следующей весны не дотянем.

Отыграл последний аккорд, и патефон зашипел, словно выпуская пар. Лицо Дмитрия Юрьевича разгладилось.

– А этот, Игорь Смолин, не Инги ли муж?

Денис кивнул и насупился: его всегда раздражала привычка главврача задавать вопросы, ответы на которые тот знал заранее.

– Я надеюсь, ничего личного, Денис? – Сунул палец в старую рану Дмитрий Юрьевич и уколол взглядом.

– Да как ты такое можешь говорить-то, дядь Дима! – вскинулся Денис. – В какой бы дом я ни вошел, я войду туда для пользы больного, будучи далек от всякого намеренного и пагубного, особенно от…

– Да не надо мне Гиппократа цитировать, мальчик, – махнул рукой главврач. – На вот лучше, – он пошарил в ящике стола и протянул упаковку ампул. – Из старых запасов еще, довоенные. Сейчас таких не делают. Сейчас дерьмо, я тебе скажу, делают, а не антибиотики.

– С чего такая щедрость, дядь Дим? – поджал губы Денис, но коробочку взял.

– Ты ж мне как сын. Считай, и она почти родня, – лукаво улыбнулся старик. – Да и если по совести: не уведи ее Игорь у тебя, разве был бы ты сейчас Железным Доктором?

Денис молчал, барабаня кончиками пальцев по драгоценной коробочке.

– Впрочем, сориентируешься по обстановке. Может, и не пригодится тебе мой подарок, – главврач снова откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. – Денис, поставь еще раз, будь добр.

Железный Доктор поднялся и прошаркал в дальний угол.

«Утомленное солнце нежно с морем прощалось», – захрипел оживший патефон.

* * *

«В этот час ты призналась, что нет любви», – назойливо скрипело в голове.

Солнце клонилось к горизонту. Мазало багряным ели вдоль дороги, вялило наглые одуванчики, желтеющие в трещинах асфальта.

Брат Олег осмотрел лежащий на обочине ржавый автобус и помахал рукой: мол, все чисто, можно ехать. Брат Виктор поставил автомат на предохранитель и вскочил в седло.

– Едемте, доктор Денис. Часа через два отворотка будет налево, а за ней блокпост. Там и заночуем.

Денис ухмыльнулся. Да, отворотка и столб с гнутой выщербленной дождями табличкой. Двести пятый километр. И до поселка Новый останется всего ничего.

– Останавливаться не будем. Мы и так опаздываем. – Денис дал пятками по бокам лошади.

Братья с Железным Доктором спорить не стали.

«В этот час ты призналась, что нет любви» – набило оскомину.

Неосторожное слово упало искрой, вскипятило молодую и без того горячую кровь. Хотелось крикнуть: «Ты еще пожалеешь!» Хотелось стать лучше, стать значимее, сильнее, чем он. Приехать на белом коне в белых одеждах. Выслушать стенания, утереть слезы и простить. Обнять, увезти с собой. Жить долго и счастливо. И принять роды, но своего, а не Игоря ребенка. Не вышло. Не получилось. Он стал Железным Доктором, пустым внутри и холодным снаружи. Как скальпель, удаляющий опухоль: острый, точный, приносящий боль во имя очищения.

«Нежно с морем прощалось».

– А откуда это у тебя? – Прохладные пальчики коснулись ожогов на разгоряченной коже.

– О, это старая и страшная история. – Денис сграбастал Ингу в охапку и приник губами к трепещущей жилке на виске.