Взрослые сказки о Гун-Фу. Часть 1. Ци-Гун - Михаил Роттер

Секретов дедушка знал много. Мне, думаю, перепала максимум десятая часть их. Скорее всего, даже меньше. И намного. Дело в том, что я всю молодость воевал, некогда учиться было дедушкиным фокусам. Воинское искусство – это да, а лечить… Зачем лечить человека, если он завтра погибнет от пули или разрыва бомбы… Хотя и тех «медицинских знаний», которые мне перепали сначала от дедушки, а потом от учителя Вана, оказалось достаточно на всю жизнь, причем с большим запасом.

Сам же дедушка умел лечить потрясающе. Среди пациентов он носил прозвище «волшебный фокусник», ибо то, что он делал, иначе как волшебством назвать было нельзя. Искусство это досталось ему еще в Китае. Из-за него же ему пришлось из Китая уехать. Слишком уж независимо он держался, не считая нужным скрывать своих соображений по поводу власти. Наверняка попал бы он в какой-нибудь трудовой лагерь, где, скорее всего, умер бы из-за своего крутого характера и нежелания гнуть спину, но вышло так, что один из его пациентов, высокопоставленный чиновник, однажды случайно узнал о том, что деда вместе со всей семьей должны назавтра взять и препроводить «куда следует». Ночью дед уехал, увозя с собой всех родственников. Как он сумел пересечь границу и довезти живыми двух глубоких стариков, которые сами уже не могли передвигаться, он не любил рассказывать. Однажды сказал только, что, если бы не Ци-Гун, никому из них выехать из страны не удалось бы. Уже будучи взрослым и очень сильным мастером, я долго приставал к нему, пытаясь узнать, что это за такой Ци-Гун. Все, что мне удалось «выдавить» из него, звучало так: «Высший уровень. Этому нужно долго учиться. Лет десять примерно. Тебе передать не смог – ты все время воевал. А просто так рассказывать не имеет смысла – не поймешь». О чем тогда дед говорил и каков был уровень его мастерства, я понял, когда мне было уже за пятьдесят и учил меня этому другой мастер.

То, что у деда был «высший уровень», я знал с самого детства, причем не от него, а от его пациентов, среди которых буквально ходили легенды о его умении. Вообще дед старался избегать лишней популярности и обходиться без «чудес». Поэтому лечил он, как все традиционные врачи – травами и иглами. Длительность лечения тоже была «стандартной» – десять сеансов иглоукалывания. В общем, все, как у всех.

Но иногда его прорывало. На вопрос, почему так происходит и почему некоторых людей он лечит не так, как всех остальных, а быстро, буквально мгновенно, у деда было три ответа: «так надо», «этому человеку так положено» и «учитель попросил». Когда я был совсем маленьким (когда я вырос, дед не проронил об этом ни слова), дед мне рассказывал о своем учителе. Тогда я думал, что это сказка, чтобы я быстрей заснул и не морочил старшим голову. Теперь я не думаю, что это сказка. Если точнее, то я уверен, что это правда, которую дед никогда никому из взрослых не рассказывал, чтобы его не приняли за лжеца или старого маразматика. Для взрослых у него была своя «правдивая» история о том, как он учился у разных учителей в разных деревнях Китая. Разумеется, это тоже было правдой, но учителей у деда было много, а Учитель – один.

История про Учителя, которую дед рассказал мне в качестве сказки на ночь, была короткой и звучала примерно так.

Дед родился в небольшой горной деревушке, окруженной обширными вечнозелеными лесами. Рядом с домом протекала быстрая и чистая река. Однажды дед (было ему тогда лет пять-шесть) заблудился в лесу. Он совершенно не боялся, так как вся его короткая жизнь прошла в лесу или возле него. Поэтому он знал, что, идя вдоль реки, обязательно выйдет к деревне. Но не рассчитал времени и понял, что вот-вот стемнеет. Это ему совершенно не понравилось, ибо он прекрасно понимал, что за ночь, проведенную в лесу, отец задаст ему очень серьезную взбучку.

Вдруг перед ним появился человек. «Не старый старик», как он назвал его. Стариком его делала совершенно белая борода, в остальном (голос, движения, взгляд) он выглядел, как очень крепкий мужчина лет сорока. Не говоря ни слова, он взял деда за руку и через мгновение они стояли на окраине деревни. Незнакомец подтолкнул деда по направлению к дому и сам мгновенно исчез.

Так что выволочки на этот раз удалось избежать. Почему-то дед знал, что рассказывать об этом человеке никому не следует. Но очень хотелось. Можно было, конечно, рассказать отцу, но было страшновато. А ну как всыплет за лживые россказни. Решил рассказать деду (получается, моему прапрадеду), который тоже был мастером воинских искусств и, соответственно, мужчиной весьма суровым, но внука любил очень и многое ему прощал.

Услышав его рассказ, прапрадед, к удивлению, не начал смеяться или ругать внука за бабские сказки. Подумав, он сказал: «Похоже, это судьба».

После этого он велел внуку почаще гулять в том месте, где тот встретился с «молодым стариком». Он велел даже освободить (невиданное в китайской деревне дело!) деда от всякой работы по дому.

Насчет «гулять» дважды просить не пришлось. Неудобство было только одно: гулять велено было в одиночестве, так что своих деревенских дружков деду пришлось временно покинуть. Благо место для гуляний было у них совсем другое. Но это была не слишком большая беда, так как дед, выросший в лесу, всегда мог найти себе занятие: от охоты на птиц и мелких животных до вырезания свистулек из дерева и лодочек из коры. Прапрадед же строжайшим образом следил, чтобы дед уходил из дому с рассветом и возвращался не ранее наступления темноты. Кроме того, он лично проверял, чтобы деду давали с собой еды на целый день.

Через несколько дней такой роскошной, «прогулочной» жизни незнакомец появился снова. Появление его было очень эффектным. Он не пришел откуда-то, он появился из ниоткуда. Просто возник рядом с дедом и спросил его: «Прогуляешься со мной?»

Затем он взял обрадовавшегося деда за руку и повел его за собой. Идти было недалеко (это потом дед узнал, что на самом деле до этого места полный день пути), и примерно через час они оказались возле лагеря лесорубов.

Незнакомец уселся на траву рядом с дедом и велел ему смотреть внимательно. А посмотреть было действительно на что. Дюжие молодцы с топорами валили огромную сосну. Вот она покачнулась и рухнула с грохотом. Все лесорубы успели отскочить, кроме одного, который споткнулся о корневище и упал. Огромная ветвь обрушилась ему на спину и он потерял сознание.

Остальные лесорубы стали приподнимать сосну, чтобы извлечь пострадавшего из-под нее. Получалось плохо.

И только с помощью подоспевшего Ли (так «молодой старик» велел деду называть себя) им это удалось. Еще тогда деду показалось, что Ли один сдвинул сосну, но ухитрился сделать это так, чтобы остальным показалось, будто они управились сами. Ну, может, незнакомец им и помог, но немного.

Далее как-то само собой получилось, что Ли начал командовать. И было удивительно видеть, как беспрекословно дюжие мужики ему подчинялись. Он велел положить пострадавшего на живот и снять с него рубаху, внимательно посмотрел на него и пробормотал: «Перелом лопатки. Ничего страшного. Нет, двух. Тоже лечится».

Затем Ли сел рядом с больным, положил руки ему на спину, закрыл глаза и расслабился. Рабочие стояли полукругом, молча глядя на эту сцену. Один из них попытался что-то сказать, но его мигом «заткнули» соседи, один из которых прошептал: «Идиот, ты что, не понял, кто к нам пришел?» Примерно через полчаса Ли начал массировать юноше спину, причем делал это без всякого стеснения, как будто не он говорил только что о переломе обеих лопаток.