Грация и Фурия - Трейси Бэнгхарт

Номи, пытаясь стереть с пальцев остатки масла, поводила ладонями по ногам и произнесла:

– Всего лишь через несколько недель – день рождения Наследника, а после этого…

А после этого им придется выполнять все функции, которые возлагаются на Граций.

Номи поежилась.

Долгое время они сидели молча, и погруженная в свои мысли Номи почти заснула. Вдруг Марис вскочила на ноги.

– Я вся в этом дурацком масле. Меня от него тошнит. Пойду приму ванну.

– Мне тоже помыться не помешает, – решила Номи, и они покинули комнатку. Служанки молча последовали за ними.

Они шли по коридору, и у дверей каждой комнаты маячили люди Верховного. Воспринимались они как мебель, но Номи хорошо усвоила, что они всегда на страже, всегда бдят, смотрят, слушают и обо всем докладывают Правителю.

Номи и Марис пришли в бассейн, разделись с помощью служанок. Номи кивнула, и Анжелин выскользнула в коридор, за ней последовала служанка Марис, и даже мужчина-слуга покинул комнату, хотя далеко не ушел – в дверном проеме виднелся его силуэт. Марис опустилась в воду с тихим вздохом, черные волосы ее разметались по поверхности воды, точно масляное пятно. Номи тоже погрузилась в бассейн.

– Тебе здесь нравится? – спросила Марис.

Номи сжалась, по воде пошли пузырьки. Они поднимались на поверхность воды и лопались, а Номи наблюдала за ними.

Спроси ее об этом Кассия, Номи не колеблясь ответила бы «да», но с Марис можно быть откровенной – так почему-то казалось Номи.

– Я ненавижу это место, – прошептала она так тихо, чтобы мужчина в дверном проеме ее не услышал. – Мне не хватает моей сестры, моей семьи… Мы с братом – близнецы, в течение семнадцати лет мы всегда были вместе и никогда не расставались больше чем на сутки. А моя сестра… – Голос Номи прервался. Говорить о Серине она была не способна.

Марис долго смотрела на силуэт мужчины в дверном проеме, а затем сказала:

– Моя мать, бывало, поучала меня, что бунтовать против системы – только шишек себе набивать. – Марис на секунду запнулась. – Но ей повезло. Она умерла молодой.

– Мне очень жаль, – сказала Номи.

Было во взгляде Марис что-то такое, что подсказало Номи: девушка испугана, а испуганная Марис способна наговорить такого, чего говорить не следовало.

– Я могла бы быть здесь счастлива, но мой отец… Он все разрушил. – Рот Марис сжался ниткой.

Спросить, что та имела в виду, Номи не успела – в комнату с бассейном вошли с полдюжины Граций. Марис нацепила на лицо улыбку, та девушка, которая только что была тут, исчезла, и Номи вдруг поняла, что она здесь – не единственная, у кого есть секрет.

Серина

В ТЕЧЕНИЕ НЕДЕЛИ КАЖДЫЙ день Серина проводила спарринг-бои с Петрэль. Серина научилась лучше держаться на ногах и быстрее уклоняться от кулаков и локтей, но руки ее по-прежнему были слабы, а удары – малоэффективны. К концу каждого дня Серина ощущала свое тело чужим, каждая мышца кричала подобно чайкам у нее над головой.

– Ты делаешь успехи, – ободряюще сказала Петрэль, похлопав Серину по плечу.

Серина согнулась и положила руки на колени, пытаясь восстановить дыхание.

Петрэль рассмеялась.

– Иди прогуляйся. Прогулка пойдет тебе на пользу, укрепит ноги. – И она направилась к соседней площадке, на которой спарринг проводили Миррор и Якана.

* * *

– Чего тебе, Грация? – спросила Серину Оракл, сидевшая у входа в пещеру и заострявшая концы копий для охоты на кабанов.

Серина вспыхнула. Имя, которым ее наградили, она ненавидела. Ведь Грацией она никогда не была, а теперь даже и отдаленно на нее не походила. Волосы она пока не остригла, но скоро ей придется это сделать: они свисали липкими спутанными лохмами и то и дело лезли в глаза. Руки были постоянно покрыты вулканической пылью, сколько бы раз в день она их ни мыла. А светло-оливковая кожа стала красной и потрескалась от солнца.

– Вулкан… – Серина подняла взгляд на облачко дыма, поднимающееся над конусом прямо за спиной Оракл. – А если опять начнется извержение? Почему мы живем так близко к вулкану? Разве это не опасно?

Руки Оракл замерли.

– Если вулкан вновь проснется, умрут все на острове. Ты бы как хотела умереть: быстро или чтобы было время на страхи и молитвы?

– Я бы не хотела относиться к смерти так легко.

– Смерть приходит независимо от того, как ты к ней относишься, – категорично заявила Оракл и вернулась к прерванной работе.

– Не возражаешь, если я пройдусь по острову? – адресовала свой вопрос Серина затылку лидера группы.

Оракл рассмеялась, но головы не подняла.

– К чему ты спрашиваешь? Поступай так, как хочешь. Только держись подальше от охранников.

Зачем она спросила? Она же в тюрьме. Серина побрела вдоль края кратера на север. Вдалеке показалась башня охранников, на которой Серина разглядела одного из них с оружием в руках. Она прибавила шагу, и вскоре башня скрылась из виду.

Примерно через час она достигла дальнего края огромного кратера. Здесь ничего не росло, и не было даже жесткой золотистой травы.

От жары и отсутствия воды у Серины разболелась голова. Тяжело дыша, она взобралась на огромный валун и улеглась на его вершине.

Затем соскребла пыль и песок с саднящих, покрытых волдырями ладоней. Мозолей на руках еще не было. Перед ней до горизонта расстилался сияющий океан; позади слегка дымился кратер.

Нигде не было видно ни единого человека, и даже башня охранников сейчас была скрыта горбом холма. Здесь Серина почувствовала себя так, будто она одна на всем острове. Одна во всем мире.

Делай, что хочется.

Слова Оракл звучали у нее в голове.

Никто прежде не говорил ей такого. Вся ее жизнь была подчинена обязанностям, и никто, даже те, кого она любила, никогда не позволяли ей забыть о долге.

Она надеялась, что ее старания будут вознаграждены, когда она станет Грацией. Но жизнь, о которой всегда грезила Серина, была отдана Номи. И теперь Номи красуется на балах и концертах, вкушает изысканные яства. Номи получила лучшие наряды, и все ее прихоти исполняются. Номи спит на мягкой постели в собственной комнате. Номи не испытывает каждодневного страха за жизнь.

Порой Серине хотелось, чтобы с книгой схватили не ее, а Номи, и чтобы сестра понесла наказание за свое преступление. Но потом Серина понимала, что нельзя никому желать очутиться в этом проклятом месте, а тем более тому, кого любишь, и кляла себя.

Сегодня в голове Серины крутилась лишь мысль о том, как Номи позвала ее к себе в постель в первую их ночь в палаццо. Единственную ночь в палаццо, проведенную с сестрой. Серина вспоминала утро, последовавшее за той ночью, о том, что она могла бы обнять Номи, подбодрить ее, но не сделала этого.