Трали-вали - Владислав Вишневский

– Присоединяйся, брат, – отвалившись от массажных тёлок, тяжело дыша, предложил Азамат. – Уступаю! Или тебе свеженьких предложить? Любишь потных? – Девушки совсем уже в неглиже, смотрели на Гейдара глазами преданных роботов, куда-то в себя, в никуда. С улыбкой, послушно ждали команды… Гейдар часто бывал в подобных групповых ситуациях, дружба обязывала, но сегодня он отказался, что было Азамату понятно.

– Спасибо, брат. Голова занята. Не хочу расслабляться. Извини. – Отказался Гейдар.

– Это правильно, – по-хозяйски похлопывая девушек по голым задницам, восторженно постанывая, похвалил Азамат. – Это не уйдёт. А вот дело… Дело превыше всего, да! Правильно я говорю, нет? – Девушки согласно улыбались. Смотрели на Азамата, как кошки на сметану. Были довольны – у Азамата настроение поднялось. Значит, хорошо могут сегодня заработать, если чучмек, конечно, не обманет.

– Извини, я поехал… – поднимаясь, сказал Гейдар.

– Оставайся, – вяло махнул рукой Азамат. – Поздно.

– Нет, мне рано на работе нужно быть. Сам понимаешь.

– Ну ладно, давай, действуй. Нам результаты нужны… – и переключил внимание на массажисток. – И хорошие результаты! – сладким голосом пропел он. – Так, нет, соски? Ну-ка, пошли по второму разу… О-о-о…

* * *

Утром, все ещё спали, Алла, как и предупредила вчера, молча встала, собралась, и ни слова не говоря ушла. Без завтрака. Геннадий не стал останавливать, сделал вид, что спит. Не верил, в толк не мог взять, что она может уйти. Не на работу, нет, совсем уйти. Только потому, что с ней не посоветовались, что мальчишки такие грязные, что они беспризорные?.. Поверить в это не мог. Ему казалось, что они друг друга понимают, что она оценит, поддержит… А получилось наоборот… Может, не прав он, может зря так поступил? – думал, прислушиваясь к сонной тишине квартиры. Нет, по другому нельзя было. Не мог он через себя… Перед глазами отчётливо стояли, Геннадий хорош это видел, как на укрупнённом стоп-кадре, те, вчерашние лица мальчишек… И крики: «ВЫ НЕ НАШИ! НЕ НАШИ!! Грязные, взъерошенные, насторожённые, озлобленные, загнанные, как у волчат… Того и гляди укусят!.. И потом, после горячей воды, мыла и мочалки – светлые, удивлённо-беспомощные, такие же правда насторожённые, но не озлобленные, нет! Лица у пацанов были другие. Глаза другие!..

Совсем детские, осветлённые. Не цинично-наглые, а детские. Это с удивлением увидел не только Геннадий, но и друг его, Санька Кобзев. Они даже переглянулись, вытирая полотенцами вихрастые головы пацанов – надо же, совсем ведь дети, мальчишки! Лица их, и глаза были без того специфического, отталкивающего уличного налёта грубой беспризорной действительности. Мальчишки стали детьми… Метаморфоза с ними произошла… Только они боялись поверить, что их взрослые не обманывают, что это не сказка, не сон, их не обидят… Сердце Геннадия наполнялось непривычно щемящей волной любви, нежности, к этим Рыжим-Штопорам, пацанам-мальчишкам. Желанием защитить их, оградить от разных азаматов, плохих родителей, перестроек и… Алла… Алла… Что Алла? Алла поймёт. Алла не может не понять, она ведь женщина. Должно, значит, сработать подсознание. Материнские инстинкты, что-то ещё… Долг, наверное, в конце концов человеческий, обязанность… Прервал звонок Сашки Кобзева.

«Алло, старик, ну как твоя Алла? – Он вчера ушёл раньше, чем она вернулась с работы. Голос у Сашки был обеспокоенный, с заранее сочувствующей интонацией. – Как пацаны? Проснулись, нет? Как ты?»

Геннадий вздохнул. Нужно было отвечать. А что говорить, когда настроение, как чурка под топором расколота… И хорошо, и плохо. Помедлив – говорить, не говорить, всё же признался.

– Ушла Алла.

– Куда? – ахнул в трубке Сашка.

– Не знаю. Сказала – или она или мальчишки.

– Полный мажор! Вот дура. Как можно такое сравнивать? – возмущённо бился в трубке голос Кобзева. – Ты извини меня, но такого быть не могло… Она же…

Геннадий перебил, знал, Сашка так же мыслил, потому что мужик, друг…

– Я тоже на это рассчитывал, но…

– Вот, бабы… Ядрёна вошь! – раздосадовано сопел в трубку Сашка, потом он осторожно спросил. – И что будешь делать? Не передумал?

– Ты что, с ума сошёл? – возмутился Геннадий. – Я? С какой стати? Я тебе что, трепло что ли: сегодня одно, завтра другое?..

– Нет-нет, конечно. Ты молодец. Это правильно, – извинился Сашка и оживился, вспомнил. – Кстати, я со своей, с Ёлкой, полночи сегодня разговаривал… На эту тему… То сё… – выдержал паузу, почти ровным тоном закончил. – Ёлка мне говорит, ты, Генка, молодец, таких поискать…

– Угу… – Угрюмо усмехнулся Мальцев, он понимал иронию, она на поверхности лежала.

– Чесс-слово! Не веришь? Но, говорит, – Санькин голос как сорвался, бурлил уже ярким восторгом. – Если бы я привёл домой – как ты! – выгнала бы не задумываясь, в миг.

– Пацанов? – теперь Геннадий в свою очередь изумился женской подлости баб.

– Нет, – Сашкин голос фонтанировал счастьем. – Сказала, меня. Представляешь? Меня! Пошутила, наверное.

Сашкино настроение диссонировало, как яркое солнце над облаками, когда под ними – мрак и сырость.

– Это другое дело, – буркнул Мальцев. – Тебя можно…

В коридоре послышались шлепки босых ног по паркету. Генка перевёл взгляд на двери комнаты. Одна створка была закрыта, друга приоткрыта. В ней и появилась, осторожно сначала, на уровне дверной ручки, заспанная мордаха Штопора, вернее маленького тёзки, потом и весь он… Мальцев рассмеялся…

– Ты чего? – чутко отозвался голос Кобзева. – Надо мной смеёшься? Издеваешься?

– Нет. Тут соня одна смешная появилась… Трали-вали… Как эскимо на палочке… – Мальцев весело смеялся над нарисовавшейся картинкой. После ванной Геннадий всю свою одежду на полках шифоньера перевернул, ничего не смог мальчишкам подобрать. Кобзев нашёл выход, предложил надеть на маленького Генку мальцевские цветные пляжные плавки, стянув их в поясе страховочным шнуром. Мальчишка хоть и сопротивлялся вначале, но потом согласился, только сегодня, и только до утра… А другого выхода и не было. Не голым же идти спать – западло. Это читалось на обоих лицах мальчишек. Надув губы, путаясь в отвисших до колен плавках, Генка всё же сдался, пошёл в них спать.

Смешно его было таким утром видеть. Сам маленький, руки-ноги-шея худые, ниже пояса не то пакет, не то памперс…

– А, это твои орлы там просыпаются! – догадался в трубке Кобзев. – И как они, нормально?

– Нормально. Один только ещё встал, тёзка, маленький…

– Я не маленький… – привычно с вызовом, пробурчал мальчишка, попутно зевая и потягиваясь.

– Это понятно, – успокоил его Мальцев. – Я дяде Саше говорю… Проходи… – указал на край своей кровати. – Я сейчас.

– Генка, я понял. Ты слышишь? – торопливо затарахтел в трубке голос Кобзева. – Я через час подъеду. Ждите. Мы тут со своими одежду твоим бойцам кое-какую приготовили.