Мой дикий ухажер из ФСБ и другие истории - Ольга Бешлей

«Нужно, чтобы на руках носил и был у твоих ног», – подсказала мне как-то формулировку мама, и я не без иронии записала ее в блокнот. Через два дня человек, с которым я увлеченно переписывалась весь вечер, вдруг заявил:

– Только у меня есть одна странность.

«Ха! – подумала я, отодвигая Страшенный камень и укладываясь на матрас в шкафу. – Всего одна!»

– Мне очень нравятся женские ноги, – пояснил собеседник.

– Не так уж плохо, – ответила я.

– Я бы засунул твою ступню себе в рот.

На мгновение эта картина встала перед моими глазами, после чего я удалила беседу.

«Чем человек себе думает? – раздраженно писала я подруге тем вечером. – У меня тридцать девятый размер».

– IV -

Какое-то время я продолжала развлекать себя свиданиями, но каждая новая встреча давалась все тяжелее. Люди казались мне глупыми, скучными, странными. Серьезно повлияла на ситуацию зловещая бабушка Аня, выступившая в своей традиционной роли: она всегда была в нашей семье тем человеком, который стучится снизу, когда ты лежишь на дне. Бабушка позвонила моей матери и сказала:

– Ну, внуков-то ты уже не дождешься.

От слов этих содрогнулось все, и три поколения женщин орали и ненавидели друг друга неделю. Рассвирепевшая до пределов, я схватилась за книгу, обещавшую встречу с, прости господи, «мистером Совершенство».

Это была последняя книга, которую мне вручили для борьбы с Сатурном. И мне совсем не хотелось за нее браться. Во-первых, все еще давали о себе знать прошлые отношения, из-за чего я вдруг начинала рыдать в самых неподходящих местах. Во-вторых, когда-то я уже начинала ее по совету подруг, но бросила почти тут же, потому что в первой же главе авторы заявили: если вам не нравится ваш нос, надо делать пластическую операцию. Мой нос мне не нравился, но я полагала себя современной молодой женщиной, которая понимает условность красоты и ценность естественного здоровья. Кроме того, авторы утверждали, что самка должна быть длинноволоса, а я все еще переживала утрату женственности вследствие утраты волос.

– Бешлей, я тебе говорю, эта тупая книга работает. И она не для дур, – настаивала подруга из Германии.

В качестве доказательства она приводила свою судьбу: всего год назад мы вместе объедались сыром в Милане, а теперь она уже в Бремене, с мужем и кричащим младенцем. Да и дурой назвать железную женщину, много лет проработавшую на рынке отечественного мазута, язык, конечно, не поворачивался.

Книга была до ужаса скучной и старомодной. Последнее признавали и сами авторы, но главный посыл их как раз в том и был – когда речь идет о замужестве, работают только старые методы: никогда не звонить первой, поменьше болтать, к сексу переходить минимум через два месяца после знакомства. Каждое новое правило вызывало у меня все более сильный протест. И авторы, словно чувствуя мой настрой, подливали масла в огонь. «Вы думаете, что эти правила подавляют ваш интеллект и яркую индивидуальность? – спрашивали они. – Вы опасаетесь, что перестанете быть собой? Но мужчинам это и нравится!»

Больше всего меня впечатлили советы «не хохочите, хлопая себя руками по коленям» и «ходите уверенно, словно знаете, куда идете».

Не без труда дочитав до конца книгу и добросовестно уяснив основные правила, я вновь погрузилась в приложение для знакомств. Не оставила я в стороне и «магию четкой формулировки» – как описала я для себя принцип действия предыдущей книги. Мать моя всегда говорила, что муж должен быть хозяйственным, всю жизнь ругалась на отца за то, что он не был хозяйственным, а кроме того, в ванной у меня сломался механизм для подъема пробки. «Нужен хозяйственный», – записала я в свой магический блокнот, зачеркнув все предыдущие пожелания. Все равно всегда работало что-то одно.

Спустя неделю на свидание меня пригласил фермер Константин.

Я четко следовала правилам: была таинственна, немногословна, тонко плела интригу и за несколько дней совершенно задурила бедняге голову.

«Смотри, Бешлей, приедет чувак на тракторе», – хихикали подруги. В день свидания под окнами встал большой черный джип. Константин оказался невысоким крепким человеком с жилистой шеей и мужественным подбородком. Мне сразу понравились его руки – очень спокойные, с аккуратными круглыми ногтями. Он открыл передо мной дверь и помог забраться в машину.

– Люблю большие машины. Друзья надо мной смеются. Говорят, как на тракторе.

Я сдержанно улыбнулась.

В дороге мы обсуждали музыкальные предпочтения. Оказалось, Константин часто бывает в консерватории, чем я, к своему стыду, похвастаться не могла. Была затронута тема осенних выставок в Музее имени Пушкина, и я достойно обошла все острые углы. Никто из моих прошлых мужчин на выставки меня не водил.

Константин выбрал недорогой, но очень приятный ресторан, уверенно прошелся по винной карте. Когда был сделан заказ, мы обсудили особенности декантеров (я не без труда вспомнила, что так называют графины для вина). Наконец вырулили на тему литературы, и я немного расслабилась.

Книга велела ни в коем случае не грузить человека своей работой, личными неурядицами, а также историями из жизни. Я сдержанно произносила одну фразу в три минуты, что было очень удобно, потому что у меня по-прежнему закладывало уши, и с большим достоинством кивала все остальное время. Константин нравился мне все больше, и к концу вечера я готова была поднять тему неисправности механизма ванной затычки у меня дома, но вовремя остановилась – книга не велела звать мужчину домой.

– Знаете, вы совсем не похожи на фермера, – сказала я, уже немного хмельная со второго бокала.

– А вы думаете, фермер – это такой мужик с мотыгой?

– Нет, но… не знаю даже. Я как-то была во Франции на ферме, где разводят коров. Как, кстати, называют таких фермеров? Так вот, хозяин был… ну реально такой дядька с вилами.

Константин пожал плечами.

– Я люблю работать и сам, но сейчас больше занимаюсь обустройством дома. Пора думать о семье.

Книга велела ни в коем случае не поднимать тему семьи первой, и я про себя порадовалась. Константин рассказал, что где-то в Подмосковье у него большой дом, который, впрочем, еще требует улучшений, и что нужно закончить обработку участка.

– Дом построил, дерево посадил, осталось вот…

Тут он как-то очень тепло на меня посмотрел, и я покраснела.

Я представила себе этот дом – большой, деревянный, теплый. Веранду. Крыльцо. Вспомнила, как значительно говорил один мой знакомый большой писатель: «Сижу на даче, пишу роман». И тут же вообразила себе рабочее место. И яблоневый сад. И скамейку. И степенного Константина с какой-то тяпкой.

– …А я так, кажется, и не спросила: что производит ваша ферма? – пробормотала я, вынырнув из фантазий.

– О, я не сказал? У меня несколько производств, но сейчас я в основном занимаюсь разведением гусей. У меня есть гусиная ферма.