Тверской Баскак. Том Второй - Дмитрий Анатолиевич Емельянов

как историку, совсем не трудно. В этом временном промежутке под такие параметры подходит только один человек. Сын и наследник Псковского князя Владимира Мстиславовича, коего папаша женил на немке из рода Буксгевденов, а новгородцы поперли из Пскова за сепаратизм и излишнюю привязанность к своим немецким родственникам.

Прокрутив все это в голове, убираю с лица показную улыбку.

— И что же хочет от меня бывший князь Пскова?

Мой ледяной тон гостя ничуть не смутил, и проигнорировав мой вопрос, он начал издалека.

— Мы с большим интересом следили за вашим осенним вояжем к епископу Герману. Прямо скажу, вам удалось произвести впечатление.

Зыркнув в мою сторону, он сделал паузу, предлагая мне отреагировать, но я ему не пацан какой-то, чтобы покупаться на дешевую лесть. Сижу молча и с каменным видом жду продолжения.

Не дождавшись шага навстречу, мой собеседник продолжил.

— От нас также не укрылось ваше желание сколотить союз городов, дабы противостоять Великому князю Владимирскому. И это, согласитесь, объединяет вас с моим господином. Он тоже восстал против диктата Ярослава, бывшего тогда князям Новгородским, за что и был свергнут. — Проницательный взгляд гостя вцепился мне прямо в лицо. — Не хотели бы вы объединить усилия с моим господином для достижения общих целей?

У меня в памяти вдруг всплыло поле у Дерпта, безумные глаза Элеоноры и мое напутствие ей на прощание. — «Мужу своему и брату передай, чтобы на Псков не ходили, ничего у них не выйдет!»

«Выходит, ее братец воспринял мой совет как приглашение. Что за извращенная логика⁈»

Я начинаю понимать, откуда ноги растут, а мой собеседник, видимо, расценив мое молчание как одобрение, усилил нажим.

Огладив свою стриженную на немецкий манер бородку, он откинулся на спинку стула.

— Всем выгода! Ярослав Владимирович возвращает себе Псковский стол, а вы получаете преданного соратника в своей борьбе за самостоятельность. К тому же если мой господин вернет себе Псков, то вы можете быть уверены, что ваш союз тут же пополнится еще одним членом. А Псков, я вам скажу, это не Старица и не Ржева, это совсем другой уровень.

Слушаю и с грустью замечаю про себя.

«Течет контора изо всех щелей! Еще и союза-то толком нет, а все уже все знают. Языки повырывать бы кое-кому!»

Подумав так, решаю, что пора уже дать ответ, и начинаю с мягкой иронии.

— Послушайте, мой таинственный друг Иохан Нагель! — Перехожу на русский и добавляю в голос жесткого сарказма. — Или как вас там по-настоящему… Ивашка Нагой или как⁈

Мой собеседник морщится, будто откусил пол лимона, а я режу правду-матку дальше.

— Наобещали вы тут горы золотые, а вот мне интересно, ваш сюзерен, епископ Герман, знает о вашем визите? Знает ли он о том, что Псков, который ваш князь обещал отдать ему в полное управление, вы только что посулили присоединить к союзу городов Русских? Боюсь, у него на этот счет будут большие возражения!

Первые несколько секунд мой гость полностью раздавлен и способен только прошептать.

— Откуда⁈ Откуда вы знаете?

Но тут же, надо отдать ему должное, собирается и вновь надевает на лицо бесстрастную маску с ничего не выражающей улыбкой.

— Признаюсь, поражен! Вы меня раскусили! Как⁈ Акцент подвел? — Он пытается сменить тему и свести все к шутке. — Значит, зря я наивный думал, что у меня безупречное произношение.

Я на это не введусь, и лицо моего гостя вновь меняется.

— Ну хорошо, давайте откровенно! — В чертах сидящего напротив человека прорезалось что-то волчье. — Мой господин, князь Ярослав Владимирович, готов на что угодно, лишь бы вернуть свое по праву принадлежащее ему наследство. Епископ Дерпта и Ливонский орден готовы его поддержать, и, как вы правильно заметили, за эту поддержку они хотят слишком многого. Не удивительно, что мой господин ищет еще одну точку опоры.

На его откровенность я отвечаю своей.

— Другими словами ваш хозяин сначала хочет кинуть Новгородцев с помощью епископа и Ордена, а потом их обоих с моей. Что я могу на это сказать⁈ Только одно — браво! Попытка неплохая, вот только я ему в этом деле не помощник. — Поднимаюсь и показываю на дверь. — Так что уж извиняй, мил человек…

Прерывая меня, посланник так просто не сдается.

— Зря вы так! У ливонцев сейчас сила! Псков они все равно заберут, а вам бы лучше иметь на границе друзей. — Он выждал паузу и театрально добавил. — Врагов у вас и без того хватает.

Терпеть не могу, когда меня прерывают, и, еле сдерживаясь, вновь показываю ему на выход.

— Ступай уж, не испытывай судьбу!

Словно отреагировав на мою отповедь, отворяясь, скрипнула дверь, и в щели показалась голова Куранбасы.

'Подслушивал он там что ли⁈ — Подумал я про себя, а вслух указал ему на все еще сидящего гостя.

— Проводи нашего «друга» да проследи, чтобы он у нас не задержался. Прямо с рассветом отправь голубчика восвояси.

Куранбаса кивнул, мол понял, и грозно зыркнул на медленно поднимающегося посланника.

— Ну чего ты как неживой! — Довольно взбодрил он того. — Давай шевелись, бодрее!

Едва за ушедшими закрылась дверь, как я нервно заходил по комнате. В голове зарождалась новая комбинация, и мне требовалась полная сосредоточенность.

«Итак, что мы имеем. Ливонцы вместе с епископом Дерпта готовят нападение на Псков, дабы посадить там свою марионетку, изгнанного когда-то из Пскова князя Ярослава Владимировича. — Останавливаюсь в задумчивости. — Это вроде бы и так мне было известно еще из учебников истории. Ничего нового я не узнал. Тогда что меня так всполошило⁈»

И тут меня осеняет. Можно использовать этот момент и попробовать, хотя бы на время притушить наш конфликт с Великим князем Владимирским.

«Точно! — Я вновь принялся мерить шагами комнату. — Сейчас Акинфий Ворон поди уж добрался до стольного града Владимира и рассказывает Ярославу о том, как затуманили мозги его сыну в Твери, как поддался на уговоры боярин Малой, и что выход у них теперь один. Дабы не уронить достоинство Великого князя да пресечь порочное семя, нужно собрать войско и раздавить гадину в гнезде ее. Если совет этот придется ко двору, то к лету уже можно ждать Великого князя с дружиной у стен Твери, а мне такой поворот совсем ни к чему!»

Смотрю на стул, на котором только что сидел незваный гость, и, вспоминая недавний разговор, прихожу к разумной мысли.

«Если известить Великого князя о намерении ливонцев оттяпать Псков, то это должно сильно повлиять на его решение. Возможно, он отложит разборку с непокорной Тверью и займется более насущными проблемами. Но как это сделать⁈ Послать гонца с пересказом разговора, так ведь могут и не поверить. Скорее всего, решат, это мои интриги, дабы избежать наказания».

Смотрю на стол, на лист бумаги, и в голове почему-то всплывает картина Репина «Казаки пишут письмо турецкому султану». В этот момент чувствую, как мои губы самопроизвольно растягиваются в усмешку.

«Князь послал ко мне переговорщика без письма, лишь с устным сообщением, дабы не оставлять следов и в случае чего откреститься от своих слов. А ведь он мог быть и не столь осторожным…»

Охваченный идеей, сажусь за стол и записываю все, что только что наговорил мне посланник князя изгоя. Пишу на немецком и от первого лица, будто письмо составлено совместно епископом Германом и князем Ярославом Владимировичем.

Подписываюсь, князь Пскова Ярослав и епископ Дерпта Герман Буксгевден. Ставлю две закорючки, кто там будет проверять подлинность, и, прочитав, довольно улыбаюсь.

«Теперь поверят, как миленькие! Кто еще-то на немецком стал бы писать! — Скатав письмо в трубочку, убеждаю самого себя. — И это даже не обман, это восстановление справедливости. Предложение было? Было! Так и говорить не о чем! Пусть Великий князь Владимирский знает и готовится к реальной угрозе, а разборки с непокорным сыном и Тверью отложит на годик-другой».

Подумав, сажусь за второе письмо, где уже на русском непосредственно от себя объясняю, как сие послание попало ко мне и еще, что я по первому зову готов, как того и велит данная мною клятва, выставить под знамена Великого князя своих личных стрелков, коих он имел возможность видеть в деле.

Посмотрев на две почти одинаково скатанные трубочки, прихожу к мысли, что мой ход непременно заставит Великого князя выбирать: кем он хочет видеть Тверь в грядущем столкновении с Орденом, союзником или противником?

Улыбнувшись, я крикнул Куранбасу и подумал.

«Что-то мне подсказывает,