БеспринцЫпное матерное, или Трагическое недоразумение - Александр Цыпкин

Чеширский кот вернулся, и на этот раз без пилы.

– Уверен, автора даже вы знаете. Его все знают. Но тут я все-таки подожду сорокового дня. Маше тоже будет небольшой ювелирный сюрприз. Мы же никуда теперь не спешим?

Славик вновь ощутил себя ребенком, который впервые сел со взрослыми биться в преферанс и не мог не восхищаться их продуманными решениями. Папа приучал его к своим играм с ранних лет, и, надо сказать, их партнеры по картам могли бы составить отдельную энциклопедию выдающихся личностей своей эпохи. Славик утонул в воспоминаниях и ответил мечтательно:

– Нет. Теперь точно не спешим.

Но быстро вернулся в панику:

– Игорь Сергеевич, а что будем с похоронами-то делать?..

– Попробую завтра через американских товарищей достать пепел из могилы и переслать сюда.

– А если не успеем?! Перенесем всё?

Славик при всем своем цинизме побоялся предложить план «Б». А вот самый близкий Марку Иосифовичу человек, его адвокат – не побоялся. Он даже впервые за все эти дни пришел в негодование:

– Вячеслав Маркович, вы вообще в своем уме? Что значит ПЕРЕНЕСЕМ?! Это вам не свидание с девушкой, это похороны вашего отца и моего ближайшего друга, такое событие не переносится! Не успеем – значит, похороним воздух. Чистый московский воздух. Потом довезем прах. Нельзя земные дела отменять в угоду небесным. Это так…

Игорь Сергеевич искал слова и перебирал пальцами. Нашел их не сразу, но зато точные:

– Так не по-московски.

Неприятный разговор. Сложный. Каждый вечер откладываешь его, и поэтому дни начинают лететь с особенной скоростью. И вроде бы вменяемый адекватный мужчина, должен понимать, что сама собой ситуация не разрулится, не прилетит волшебник в голубом вертолете и не объяснит жене, что он хочет с ней развестись, потому что полюбил другую. А здорово бы было, да. Вернулся домой. Жена ждет его с праздничным ужином и словами: «Ты не представляешь, как я рада, что ты наконец нашел свою любовь! Мы прожили несколько прекрасных лет, останемся друзьями, желаю счастья». Но так бывает только в галлюцинациях на фоне передозировки. В реальности нужно собраться и как-то начать.

– Наташ, хотел поговорить.

Тридцатипятилетний Григорий Розин выбрал, честно признаемся, не самое лучшее время и место для объявления жене новой вводной относительно их дальнейшей жизни. Супруги с шестилетним стажем лежали в постели, на часах торжественно застыло 23.59. Через минуту наступит понедельник, и длинные майские выходные превратятся в тыкву.

– Гриня, ты чего так торжественно? – Наташа копалась в телефоне. – Что случилось?

– Ну, у меня новости не самые хорошие.

– Так. Ты меня пугаешь. У тебя со здоровьем что-то?!

Наташа любила мужа, ну точнее, он был для нее самым близким человеком, лучшим другом, родной душой, поэтому она переживала из-за любых с ним связанных пустяков. Такая безусловная, безграничная привязанность. Чего только не выдумает женская душа, когда осознает, что самой банальной (простите за этот термин, но нет его точнее) «бабской» любви к мужчине нет, а муж он прекрасный. С первого класса нам твердят «страсть проходит, а хорошего человека днем с огнем не найдешь». Вот мы и ведемся на эту мистификацию.

Во взгляде жены Гриша увидел такую искреннюю тревогу, рука, обнявшая его, была такой теплой и родной, что он в очередной раз струсил.

– Нет, ну что ты! Я про Алика, точнее, про его ненормальную Яну: они все-таки собираются к нам в Аликанте вдвоем, они опять сошлись.

Квартира в Аликанте. Многие сейчас улыбнулись, да. В нефтяные годы ручейки маслянистой жидкости, в которую когда-то превратились динозавры, растеклись по всей стране, и самые обычные люди вдруг начали мечтать. Забавно, что строй в России меняется, а грезы остаются однотипными. Дети тех, кто клал жизнь ради шести соток на озере, видели во сне пятьдесят метров на Средиземном море. В такой недвижимости нет ничего плохого, кроме одного. Она становится новым членом семьи, ее нужно навещать всякий раз, когда появилось время, и не важно, хочешь ты этого или не хочешь. Перед вами весь мир – от закатов Венеции до восходов Амстердама, – но ты едешь в Аликанте, потому что КУПЛЕНО. Надо использовать. Постепенно начинаешь ненавидеть свое рабство всей душой и пытаешься затащить в свою тюрьму друзей.

«Да зачем ехать в Турцию, давайте к нам в Аликанте! Отдадим вам большую комнату, прекрасно проведем время!» – именно этими словами открываются обычно ворота в настоящий ад, ведь на них почему-то отзываются самые тяжелые в общении друзья, и именно те, которые будут теперь пользоваться вашей квартирой, как своей, в любое время года. А отказать уже сложно. Неудобно же.

Наташа еле отошла от предыдущей поездки с Аликом и его подругой, поэтому от такой новости мгновенно вспыхнула:

– Гриш, ну ты помнишь прошлое лето?! Не ты ли уехал раньше меня? Только не надо мне в уши лить про работу. Ты сбежал. Ты можешь своему другу прямо сказать, что он – велкам, а она – нет! Хочешь, я скажу?

Муж пробурчал:

– Не надо.

Наташа любила в нем даже слабости, поэтому моментально переключилась на ласковый тон:

– Я тебя понимаю, тебе ругаться не хочется, но иногда нужно уметь сказать «нет». Что за привычка по отношению ко всем быть милым и пушистым?!

Гриша молчал и смотрел в сторону. Он ненавидел конфликты. Наташа поняла, что проще всё решить самой.

– Хорошо, это твой друг, тебе сложно, я сама скажу Алику, пусть считает меня мегерой. Давай спать, не переживай, я со всем разберусь.

Гриша кивком согласился и так расстроился от предстоящей разборки с Аликом, что забыл грядущий развод, а значит, проблема отпуска в Аликанте с мозговыносящей Яной отпадет сама собой. Пока в его голове происходила логическая битва, Наташа обняла Гришу и уснула.

Утром он пошел гулять с собакой и набрал Алису. Бассет по имени Тор услышал прерывистое:

– Нет, не поговорил, ну не смог, не вешай трубку!.. Мне тяжело!.. Нет, не люблю, ну по-человечески, конечно, она для меня друг, родной человек, я не могу так просто взять и отрубить. Ну ты пойми, я для Наташи всё… Откуда я знаю?! Мы шесть лет вместе, знаю уж как-нибудь! Ну какие деньги… ну что-что… Я ей всё отдам, уйду с одним чемоданом. Тора даже ей оставлю, она его так любит. Ну ты что, просто нужно подходящий момент выбрать. Ну конечно, я тебя люблю! Не говори так! Да, я трус. Тебе легче от этого? Всё. Я обещаю. Сегодня! Как поговорю, сразу напишу.

Почти в это же время кот Арзамас, проживавший у Гриши с Наташей, но не требовавший прогулок, услышал другой занятный разговор. Его хозяйка жарила омлет и параллельно оправдывалась:

– Ну малыш, ну что ты меня торопишь… Такой разговор требует особенного момента. Честно скажу, я просто не представляю, что с Гришей будет. Он без меня как без рук, он вообще к жизни не очень приспособлен, и мне нужно как-то всё это продумать… Ну подожди, ну… Да, я трушу. Ты права. Ну как тебе не стыдно, какие деньги, какая квартира?! Я соберу вещи и уйду, даже Тора ему оставлю… Нет, это же совсем жестоко, он его так любит. Господи, лучше бы он был скотиной, проще было бы развестись. Что?! Ну о чем ты говоришь, кто у него может быть, он святой человек, в этом и проблема, как можно спать со святым… Нет. Это не так! Это не мой эгоизм, он мне не дороже, чем ты! Ну хватит! Я тебя люблю как никого в жизни. Ну ты пойми, мне не только нужно сказать, что ухожу, но и к кому… А как я могу не сказать? Нет, он имеет право знать. Он прекрасный человек, я от него получала только хорошее, и он заслужил честность. Ты сейчас серьезно? То есть либо сегодня я говорю, либо всё? Хорошо, я тебя поняла. Нет, ну ты тоже имеешь на это право, да, я понимаю, что тебе больно каждый день. Прости. Правда, прости, я что-то не о том думаю. Справится он без меня, мужик все-таки. Да, обещаю. Целую. Долго. Всё, молчи!