Мой препод – зверь - Катя Лоренц

– Сюрприз! – за дверью оказалась Андреа. Потрясла передо мной пакетом с названием местного ресторана.

– Завтрак прибыл! А вы что? Ещё дрыхните?

– Да, – попыталась разгладить взлохмаченную после бурной ночи кочку.

– Ну вы даёте! Мой брат наверху? – показала пальцем на лестницу.

– Да.

– Тогда я пошла будить! – нараспев проговорила она, сунув пакеты мне в руки.

Отнесла пакеты на кухню и поднялась следом.

– Любимый братик! – с иронией в голосе пропела Андреа, стаскивая с него одеяло. И являя моему взору голую зад. – Твою бабушку! Ты что, голым спишь что ли?

– Благодаря тебе, не сплю, – недовольно буркнул он. Демитрий поднялся, а Андреа поспешила отвернуться.

– Теперь мне будут сниться кошмары!

– Что такого размерчика не видела?

– Нет! И потому что видела член брата.

– А нехер было вламывается в мой дом. По какому кстати поводу? – крикнул из ванной. – Опять фуражку с полицейского скинула и тебя надо отмазать? Или проводила митинг в защиту черепашек?

– Потому что я соскучилась по тебе, засранец. И хотела провести время вместе. С тобой и Лулу.

Мы спустились вниз.

– Ты любишь мексиканскую еду, Лулу? – Андреа достала коробочки из пакета.

– Раньше не пробовала. Я больше итальянскую люблю.

– Да ладно! Тогда мы будем быстро это исправлять, – Андреа с предвкушением потерла руки. – И тебя «Мистер упругие ягодицы» накормлю. – обратилась она к брату. Это одна из причин, почему я часто бываю в Мексике. Ну и ещё, конечно, горячие мексиканские парни, – она выразительно поиграла бровями.

– Ты живешь не здесь?

– Она у нас лягушка путешественница, – с улыбкой ответил Дёма.

– О, мои любимые панкейки. – Дёма полил их шоколадом. А Андреа побрызгала на них лаймом.

– Ты серьезно? Блинчики с лаймом?

– Это вкусно! Мексиканцы кстати любят поливать все лаймом, – она выдавила и на мой толстый блинчик сок. – Пробуй! – я с опаской откусила.

– Необычно.

– Ничего. Я намерена бывать у вас часто и скоро ты не можешь есть хоть что-то без лайма. – усмехнулась.

– Звучит как угроза.

– Поверь. Так и есть, – закончил Дёма.

– Теперь ты просто обязана попробовать Чилакилес.

– Это что такое? – смотрела, как Андреа меняет тарелки.

– Это порубленные и обжаренные кукурузные лепешки, перемешанные с острым соусом на основе перца чили, – полила сметаной и посыпала сыром. – Это обряд посвящения. Вкуси избранная и ты сможешь называть себя мексиканской.

После завтрака мы переместились к бассейну. Мы с Андреа лежали на шезлонгах, пока Дёма наматывал круги в бассейне.

– В каких странах ты была?

– Сейчас во Франции. До этого в Индонезии…

– А как же борьба против бандитов? Ты разве не помогаешь брату и отцу?

– Ой, – она махнула рукой. – это больная тема. Я не верю, что можно победить преступность Мексики. Даже вервольфам. Я люблю эту страну, но тут торговали и будут торговать наркотой и людьми. Слишком большие деньги за этим стоят.

– Я не верю.

– Во что?

– Что ты Вервольф. Ты такая…нормальная и прикольная. На мою подругу Вику похожа.

– Не веришь? – она приподнялась на шезлонге.

– Нет. Прости.

– А так? – она протянула вперёд руку, на которой на моих глазах появились длинные когти.

– Классный маникюр.

– Это больная тема. Я столько раз пыталась привести их в человеческий вид. Ужасная кутикула опять появлялась, а лак облазил.

– Ну и долго ты, Лулу будешь загорать? Вода такая теплая, – звал меня Дёма.

– Э, нет. Ты меня не заманишь, – надвинула очки на нос. – Я только крем нанесла.

– Уверена? – Дёма подтянулся на руках. А потом взял меня на руки и прыгнул в воду под мой визг, который он заглушил поцелуем.

– Дурак! – с нескрываемой улыбкой шлепнула его по груди. Он в отместку прикусил за плечо, запуская рой мурашек.

Я откинула голову назад, зарылась пальцами в волосы, позволяя терзать меня укусами, перемежающимися с поцелуями.

Мы вылезли.

– Дём! – заискивающе начала Андреа. – Принеси лимонад. Пить очень хочется.

– Вы такие классные! – сказал Андреа, как только он ушел. – Я впервые вижу его таким веселым. Он всю жизнь был хмурым. Конечно отец сыграл тут немаловажную роль. Растил нас, как солдатов.

– Ну ты не похожа на солдата.

– Я не позволила. Не прониклась идеей вечной войны с оборотнями. Какая мелодия прикольная. Я помню в России слышала её.

– Это мой телефон.

Забежала в спальню. Телефон то прекращал звонить, то начинал сначала. Дисплей показывал фото мамы. Что случилось, что она так настойчиво звонит.

– Мам? Все в порядке?

– Ты одна? – прошептала она.

– Да.

– Хорошо. Слушай меня внимательно. Не перебивай. Сейчас не привлекая внимания, уходи из дома. Скажи, что в магазин пошла, или не знаю. Придумай. Тебя будет ждать машина. Адрес я вышлю.

– Мам, ты о чем? Я не пойду!

– Не спорь со мной! Скоро такое начнется! Я не хочу, чтобы ты была в эпицентре. Демитрий может прикрываться тобой и тогда у отца будут связаны руки.

– Мам! Вы что задумали? Не смейте причинять ему вред!

– Ты не поняла? Им конец! А ты просто жертва стокгольмского синдрома. Такое бывает, что жертва любит похитителя.

– Он не похититель!

– Да? А как Фениксе? Разве он не держал тебя взаперти? Мы нашли в подвале разбитое стекло. Ты пыталась сбежать?

– Это было давно… сейчас все не так. Мы любим друг друга!

– Бедная моя девочка, – мама всхлипнула.

– Я не брошу его! Я вас в гости звала, а не на войну!

– Я тебе приказываю! Послушайся меня хоть раз в жизни.

Мама сбросила вызов, а я таращилась на трубку, оглушенная новостью. Мне не удалось ее переубедить. Не представляла, что делать.

В комнату вошёл Демитрий, обнял меня со спины.

– У меня предложение, – говорил хриплым, проникновенным, шепотом. – Давай выставим мою надоедливую сестрицу вон и займёмся более приятными вещами.

Его горячие руки выписывали на моем теле горящие узоры. Откинулась на плечо и всхлипнула.

Я не представляла, что мне делать в этой ситуации. Послушаться маму и отказаться от Дёмы? Об этом не могло быть и речи! Но как мне защитить его? Что я могу сделать? Я просто человек! Из груди вырвалось рыдание, а по щекам рекой потекли слезы. Руки на моей талии напряглись. Демитрий развернул лицом к себе.