Несущий Свет - Антон Булычов

– Я вспомнил не сразу. В разгроме манипулы было много странностей. Я слишком долго смотрел за ними и даже не успел встать в строй на свое место в «кулаке». Благодаря этому и жив…

Парин выпил, не дожидаясь приказа. Он даже не ожидал от себя такой горечи при воспоминании о той страшной ночи. Такой же горечи, что осталась на губах от вина.

– Эй, это не так уж и важно. Главное, ты выжил. Я уже сказал тебе, мой зайцееж, что голову сохранить важнее. Даже если ты в сражении не убил ни одного врага, но выжил, это уже достижение!

– Я убил, – почему-то у Парина запершило в горле, подкатила странная обида, – меч застрял в кольчуге, и следующий северянин отрубил мне руку…

Ацелий хрипло рассмеялся.

– Тогда совсем молодец, если бы каждый солдат моей армии при равной численности войск убил бы кого-то, потеряв при этом руку, это была бы отличная сделка! Я бы согласился на нее, не думая, два раза! – Он снова рассмеялся, потом погрустнел. – Так все б парни были живы. Лучше не терять свою голову, запомни!

И он сделал еще один большой глоток из бутылки. Парин поддержал его.

– Так что там были за странности? – спросил спустя полминуты и три глотка Ацелий.

– Во-первых, маги. Нас сопровождали два Бегуна и один Кинетик. Всех троих убили из арбалета.

Услышав это, претор-легат поднял брови.

– Кинетика убили из арбалета? Сзади?

Парин покачал головой и сделал небольшой глоток. Стена, к которой он прижимался спиной, успела немного остыть, а вино приятно согревало.

– В том-то и дело. Сначала убили одного из Бегунов. Я удивился, но такое еще было возможно, если он неопытный. Но потом арбалетный болт нашел и Кинетика. Причем он успел вскинуть руку в направлении болта, но тот все равно прошил его насквозь. Попадания во второго Бегуна я не видел, но болт был тоже один. Это пугает. В этой войне нам нельзя полагаться на магов, если северяне нашли способ так легко их убивать…

– Это пугает… Очень правильные слова, мой маленький зайчик. Неизвестное всегда пугает. Обычно все боятся признаться в своих страхах, ты молодец, что признаешься в них.

– Разве от этого я не становлюсь трусом?

Претор-легат коротко хохотнул.

– Что ты, наоборот. Трус тот, кто не подумал испугаться сразу и, обосравшись, сбегает, когда нужно стоять до конца. Тот, кто испугался заранее и придумал, как с этим страхом бояться, – тот истинно смелый и мудрый человек!

Парин улыбнулся и пригубил вино. Ацелий тоже хлебнул. Они немного помолчали. Потом Парин продолжил:

– Это еще не все. Болты помогли справиться с магами, но еще у них была странная артиллерия. Очень маленькие пушки, которые делали выстрел подобно Кинетикам. Всякой мелкой дрянью. Первый выстрел я не видел, только слышал. Зато видел, что выстрел сделал с центурией пехоты. Треть состава была выкошена одним выстрелом. Прямо за ними строился «кулак рыцарей». По ним нанесли второй выстрел. Пушка очень маленькая и легкая, ее несли только два человека. Выстрел смел весь «кулак» сразу, кроме пары оруженосцев с краю. Эти пушки отличаются от наших гарпий, ствол длиннее, но тоньше. Признаться, такой тонкий, что я не знаю, из чего должна быть пушка, чтобы выдерживать длительный огонь по позициям противника.

– Хм. А выстрелы были точно сделаны из одной и той же пушки?

– Думаете, у них уже много таких орудий? – удивился Парин.

– Думаю. Меня натолкнула на эту мысль твоя рука. Точнее, мое предложение менять трупы врагов на руки своих солдат. Для меня жизни ценнее рук, потому я и согласен на такой обмен. Но что, если для вражеского полководца пушки ничего не стоят? Что, если они столь дешево ему обходятся, что он готов делать из каждой пушки только один выстрел? Тогда война быстро изменится. А когда на войне что-то быстро меняется, выживает тот, кто быстрее приспособится к этим событиям. А кто жив, тот и победил.

Он сделал длинный глоток. Парин, подумав, тоже сделал еще один глоток.

– Завтра пойдем экспериментировать. Пока мы не получим в руки арбалет и болты, так ловко убивающие наших магов, необходимо сосредоточиться на этой чудо-артиллерии. Северяне уже удивили нас один раз. Могут удивлять и дальше. Чем раньше мы сможем перенять их хитрости, улучшить их и включить в тактику действий легионов, тем лучше. Начнем, пожалуй, с того, что зарядим мелким стальным мусором гарпии и посмотрим, насколько они будут эффективны. Может быть, удастся без особых проблем улучшить орудия, уже установленные на стенах города. Честно говоря, даже обидно, что я раньше до такой штуки не додумался! Ведь это так просто – поменять заряд и косить врагов!

– Ну, гарпии обычно стреляют навесным огнем, поэтому, мне кажется, будет слишком большой разброс снарядов при условии, что они будут столь же маленькие, как и снаряды Кинетиков.

– Ну, ты, мой маленький зайчик, просто не в курсе о новом изобретении Пироманов. Если правильно все сделать… Нужно будет смотреть. К тому же ты не совсем прав насчет навесного огня, мой маленький зайчик. Когда противник подходит вплотную к стенам, последние выстрелы ведутся почти в упор, без навеса. Если в этот момент зарядить «мусорный» заряд, то может получиться эффективно. И с легкой артиллерией мы тоже будем играть. У меня есть пара хороших кузнецов в городе.

– Кузнецов, не мастеров пушек? – удивился Парин.

– Мастера на то и мастера, что удавятся, но не сделают ничего нового! У них гордость, столетние традиции и прочая чушь! Лучше пойти к человеку с более широкими взглядами на жизнь. Он будет более склонен попробовать новое, не боясь попасть в глупую ситуацию.

Парин глотнул вина и понял, что сам претор-легат именно такой человек. Он постоянно рискует оказаться в глупых ситуациях и специально окунает в такие ситуации других, чтобы добиться лучшего эффекта. Или у него просто такой вредный характер, а замеченный Парином эффект только побочное следствие характера? Интересно, сможет ли он вести себя схожим образом? Он задумчиво хлебнул из бутылки. Кажется, вино в ней подходило к концу. Он не заметил, как выпил почти целиком бутылку? Ацелий допивал уже вторую.

Они проговорили, продолжая пить вино, до глубокой ночи. Не все детали разговора Парин запомнил. И он точно не помнил, как добрался до своей постели в казарме. Но проснулся в своей кровати с дикой головной болью. Пенек ожидал этого, помог ему доковылять до бочки и умыться. Как выразился солдат, претор-легат послал его понаблюдать, не захлебнется ли адъютант. Потом в общей столовой Пенек заставил его съесть плотный завтрак. Парин, борясь с тошнотой, почти доел его, когда зашел бодрый и свежий Ацелий. От вида этого бодрого старичка, выпившего вчера вдвое больше него, Парина все же стошнило в собственную тарелку. Так прошел его первый понедельник на адъютантской службе претор-легата тактического корпуса Ацелия.

Выехав из Майна, Асциена с Миллой отправились в двух каретах на юг, до Ира. Добравшись до края Пустоши, они поедут вдоль нее на юго-восток, пока не достигнут Кальциума. Это был небольшой город, славящийся своими гончарными мастерскими и гарнизоном когорты легиона «Забвение». Этот легион Империи был рассредоточен вдоль всей границы с Пустошью, храня покой граждан Империи. Это был единственный легион, где не было рыцарей и где число вспомогательных войск превышало число пехотных центурий. Их задачей было не пропускать любопытствующих в Пустошь и не выпускать ничего опасного оттуда. Они патрулировали периметр Пустоши, тянущейся до самого побережья и имеющей форму огромного треугольника, который река Меридиан делила надвое. Когорты легиона «Забвение» были расквартированы по границе этого треугольника в городках так, чтобы проще было патрулировать этот немалый рубеж.