Несущий Свет - Антон Булычов

– Я как-то упустила момент назначения нового Голоса.

– Да, это ты можешь! – Милла фыркнула не менее выразительно, чем Асциена морщилась от выходок подруги. – Зато теперь знаешь! Теперь император от магов не оставит косточек, а мы, может быть, поможем!

– Что? У тебя есть разрешение на разглашение? – Асциена искренне удивилась. Изредка старейшины церкви Одина давали разрешение историкам просвещать определенных людей о реальных исторических событиях в разрезе с Догмами церкви. Чаще всего это были знатные аристократы, в ответ делающие богатые пожертвования церкви или иные уступки. Правда, редко им открывали самые сокровенные тайны истории. Для знати это было скорее хобби, способ показать свою значимость. Реже старейшины давали право одному из историков обнародовать что-то действительно провокационное для достижения определенных политических целей. Это и называлось разрешением на разглашение.

– Не будь дурой, конечно нет! Но это не важно! Император обязан знать, что маги обманывают его!

Асциена не сдержала сокрушенный вздох. Только не это. Тут дело не в легкомысленности, похоже, Милла серьезно влезла в государственные интриги. О боги! Что же теперь делать Асциене? Видимо, все ее мысли отразились у нее на лице, так как Милла сказала быстро:

– Ты же не будешь писать об этом старейшинам?

– Я… О боги, Милла! Во что ты только влезла?

– Ну… Я до этого пару раз беседовала с Голосом Императора. Он очень увлечен историей. Я ему не говорила ни о чем таком… Он и сам знает поразительно много об эпохе богов! Говорить с ним было потрясающе интересно! И он уже раньше изложил свои мысли о том, что говорил на площади. Император и правда хочет потеснить Совет магов и больше управлять страной. Он будет думать не только о бедах магов, но и о бедах простого народа! Неужели ты никогда не хотела, чтобы твои изыскания в истории принесли пользу обычным людям?

Мысленно Асциена застонала. Будет ли император думать о людях? Скорее он будет думать о своих бедах и бедах своих друзей типа этого нового Голоса. Но последний вопрос Миллы зацепил ее за живое. Она и сама часто думала об этом. В носу опять предательски защипало, и тяга к сладкому усилилась. Она всегда прибегала к сладостям, избавляясь от неприятных мыслей, такова была ее привычка еще со школы священников. Тогда ее наставник отец Фар награждал усердных учениц конфетками. Она всегда училась лучше других, вот и превратилась стремительно в сладкоежку.

– Хорошо. Давай так. Не втягивай меня во все это. Я изучаю историю для себя. Если мы найдем что-то по-настоящему интересное, я сделаю отчет и отправлю старейшинам. Ты, как соавтор исследования, получаешь копию отчета, а что делаешь с ней, меня уже не касается.

Милла от восторга даже захлопала в ладоши.

– Асци, ты чудо! Кстати… Читая твои записи, я вспомнила одну вещь. Это непроверенный источник, потому я ничего о нем и не говорила. Килан, контрабандист, с которым мы должны встретиться, говорил мне, что продал одному коллекционеру текст об Убийце Богов. Я сначала думала, что он хвастает, так как говорил, что это выжимка из заметок Пелагина.

Асциена уставилась на подругу в немом удивлении. Пелагин был хронистом, жившим в конце Войны богов. К сожалению, его трудов не осталось в общем доступе, как теперь понятно, из-за того, что их вывезли во время соляного бунта, случившегося в Майне через десять лет после окончания войны. Большой удачей было найти записи с прямой ссылкой на работу Пелагина. А уж сами работы Пелагина были бесценны.

– Именно! Я думала, он хвастается, но на всякий случай сказала, что мы можем заплатить больше, чем любой коллекционер, из денег церкви. Тогда он сообщил, что в том тексте было сказано, что меч Убийцы Богов был особенным. Он выпивал силы богов без остатка. К сожалению, Килан наотрез отказывается сообщить, кому продал отрывок. Однако если это замечание про меч убийцы богов верно, и согласовать его с твоей теорией о том, что на момент убийства Тремора он был человеком, а затем стал богом, то все образуется в складную картину.

– Ты права. Я попробую расспросить твоего контрабандиста. Может, он вспомнит еще что-то.

– И еще. Помнишь Плима? – Асциена удивлено приподняла брови, никакого Плима она не помнила. – Это маг из ордена Иллюминатов, мы с ним… ну, общались пару лет назад. – Асциена закатила глаза. Милла была в своем репертуаре. – Не важно, в общем, он по большому секрету мне сказал, что овладение магией требует знаний трех вещей. Знаний о мире физическом. Знаний о его математическом воплощении. И знаний о природе Семени Хаоса.

– Математическое воплощение мира физического?

– О да! Я тоже удивилась. Он сказал, что, например, чтобы лучше использовать окружающее тепло, необходимо не только знать все о тепле как таковом, но и знать формулы со странными математическими закорючками, чтобы лучше понять суть вещей. А вот про природу Семени Хаоса он так ничего и не сказал, хотя я пыталась выведать. Я даже разрешила ему…

– Милла, боги! Избавь меня от подробностей! К чему ты завела этот разговор?

– Ну, если магам нужно знать так много, чтобы полноценно работать с Семенем Хаоса, то боги должны были знать еще больше. И тогда ты права. Амер просто не мог научиться всему сам за полгода. Он либо все знал до того, как убил Тремора, либо кто-то его учил потом.

Асциена замолчала, думая. Об учителе она не подумала. Если кто-то из богов хотел убрать конкурентов после смерти Корал… Тогда Амер был просто наемником, обязанностью которого было убрать конкурентов, но все вышло из-под контроля, и разразилась общая война, затянувшаяся почти на сто лет. Такая интрига, если подумать, была очень в духе Альмерина Языка Дипломатии. Стоило записать и эту гипотезу тоже. Асциена снова погрузилась в работу.

Силен возвращался в Каллимар со своим отрядом разведчиков. Первое время он помогал беженцам устроиться на новом месте, но быстро заметил, что перестал быть для них своим. Причем настолько, что его стали сторониться даже Оплен и Шара. Впрочем, страх в глазах девушки веселил Месть, а последнее время у него было мало поводов для радости, ведь в городе некого было потрошить.

Поэтому, убедившись, что все беженцы устроены хорошо в палаточном лагере, Силен, поддерживающий общение с Колином и Арумом, деканом лучников, принявшим командование у моста, решил обратиться к вербовщикам. Двое солдат его решение горячо поддержали. Все хотят видеть парня, убивающего в одиночку вражеского Кинетика, в своих рядах! После разгрома манипулы было принято решение объявить срочный набор для восполнения численности легиона. Легат Аброзий отдал приказ о формировании в городе нескольких пунктов, и Силен отправился к одному из них. Колин пошел с ним, пошептался с рекрутером, и Силена взяли сразу палмом разведчиков в центурию вспомогательных войск. Почти всех разведчиков, выбравшихся с северного берега Кривой реки, забрал к себе корпус «Зари», элитные разведчики Империи. Для них выживание в битве и прорыв к городу достаточная рекомендация. В итоге из пятидесяти осталось только шестеро опытных разведчиков. Даже с учетом Колина, присоединившегося к манипуле, и Силена нужно было найти еще двух палмов и почти пять десятков разведчиков. К тому же в Каллимаре не оказалось ветеранов-разведчиков на должность центуриона. Разбивать перед сражением готовые манипулы Амброзий тоже не хотел. Так, неожиданно для всех, Силен через неделю после записи в легион стал уже центурионом. За него перед Амброзием заступился сначала Колин, который сам отказался ранее от должности центуриона, а потом и Арум, ставший центурионом-лучником. Для пехотных центурий ветераны на должность центурионов в городе нашлись. Магов и рыцарей пока к манипуле не присоединяли, кунгента также не назначили. Пока его обязанности исполняли по очереди пехотные центурионы. От манипулы не ждали подвигов, просто хотели восстановить численность легиона. Обучение новичков шло не слишком быстро, в разведчики пошли в основном охотники из беженцев, у кого был хотя бы опыт ходить по лесу, и кучка городских парней, с которыми мороки было больше, чем пользы.