Пороки и их поклонники - Татьяна Устинова

Он уснул на лавочке, и ему приснилась Лизавета, потому чтоон все время о ней думал. Руку ушиб. Дождь пошел в соответствии спредсказаниями метеослужбы.

Владимир Архипов в свое время окончил Московскийфизико-технический институт, чем очень гордился. У него было то, что называется“блестящим образованием”, и именно оно не позволяло даже самому себе признатьсяв том, что сидел на лавочке с покойницей и разговаривал… о делах. Ну, дляначала она, конечно, по своему обыкновению, понесла какую-то ахинею – про рекувремен, три плана бытия и гармонию, – зато потом сказала что-то важное.

Что-то очень важное. Только он забыл что.

Конечно, забыл! Он не привык разговаривать на лавочках спокойниками.

Архипову стало противно и отчего-то как будто стыдно, и,стараясь отвязаться от Лизаветы, он потянул к себе Гектора Малафеева и началчитать с середины, где книга открылась.

Гектор немедленно пустился в рассуждения о любви, которыесводились к тому, что любовь суть похоть и истерия, но в этом весь кайф. Быломного слов из трех и пяти букв, а также их многобуквенных производных.

Ни слова, ни производные на Архипова впечатления непроизвели. Он сам мог составить сколько угодно производных, даже лучше, чем Гектор,не закаленный физтеховской общагой.

Что же она сказала? Единственно важное – и он забыл!

Гектор тем временем перешел к рассуждениям о мужскойприроде, и стало совсем тоскливо. Очевидно, мужская природа Архипова чем-тосерьезно отличалась от природы Гектора Малафеева.

Интересно, что поделывает Мария Викторовна в бывшей своей, анынче архиповской квартире? Плачет? Что-то не похоже, что она расстроилась,когда Леонид Иосифович огласил завещание. Она обрадовалась. Можно сказать,расцвела.

В чем дело? Почему завещание Лизаветы не расстроило, аобрадовало ее?! Двух джентльменов, идущих по “Пути к радости”, оно расстроилокуда больше.

“Стоп, – сказал себе Архипов. – Ну конечно”.

Расплескивая воду, он сел в ванне и столкнул с бортикаГектора. Отягощенный знаниями мужской – и человеческой вообще! – природы,Гектор немедленно пошел ко дну.

Архипов выловил его и кинул на пол. Гектор шлепнулся слягушачьим звуком.

Лизавета сказала – он не помнил точно фразу, потому чтоненавидел эту ее манеру выражаться, – что каждый получает по заслугам. Никто недолжен быть в обиде. Кажется, именно так.

Значит, Мария Викторовна должна удовольствоваться тремякартинами покойного Лизаветиного супруга и не мечтать ни о каких квартирах.Так, что ли?

В позвоночнике опять задрожало и поехало – вверх и вниз.

“Постой. Ты рассуждаешь так, как будто на самом делеразговаривал с покойной Лизаветой на Чистых прудах. Ты не мог с нейразговаривать. Она умерла. И все-таки я с ней разговаривал. Я ущипнул себя заруку – вот синяк. Я бросил собачью цепь на землю и потом подобрал ее. Я отличнопомню, как нагнулся, чтобы ее подобрать. Я никогда ее не бросаю. Люди боятсяТинто, и я всегда делаю вид, что крепко его держу. Она сказала – будет дождь,хотя было солнечно и тихо, и я вымок до трусов и шнурков на кроссовках.

Подожди, – уговаривал он себя, – подожди”.

Каждый получил именно то, что нужно. Никто не должен и неможет быть в обиде. Ах, черт побери.

– Я должен поговорить с ней, – заявил Архипов Тинто Брассу,– я должен все у нее узнать. Почему Лизавета сказала про заслуги? Может, онипоссорились или она узнала про девочку Машу что-то такое, чего не должна былазнать?

Тинто пожал плечами.

Архипов вылез из пенного тепла, кое-как вытерся и напялилсухую одежду. Хотелось есть, но он почему-то решил, что ему некогда. Он вернетсяот Маши Тюриной, сядет и поест.

* * *

Примерно в час ночи он снова открыл дверь на площадку – теньот Тинто скакнула на противоположную стену, – перешел гранитный квадрат ипозвонил.

Никого. Ничего.

Мария Викторовна со своим братом как сквозь землюпровалились.

Или точно провалились? Отправились в преисподнюю навещатьЛизавету?!

– Тинто, искать! Искать, Тинто!

Мастиф подошел, повел башкой и посмотрел на Архипова – он непонимал, кого искать, а Архипов не знал, как ему объяснить.

Куда они могли деться? Музеи и парки аттракционов давнозакрыты. Библиотеки и Дома культуры тоже. На дежурстве она была вчера.

Все-таки в больницу он позвонил.

Томная особа дамского пола сообщила ему, что Тюриной небудет до послезавтра, а послезавтра звоните с утра.

– А вы кто? – спросила она напоследок. – Передать, что вызвонили?

– Архипов Владимир Петрович я. Передайте, что мы звонили.

Он высадил их у дома и поехал на работу, где коллективмаялся без начальника и без дела. С работы приехал около восьми и сразу пошелбегать – только снял костюм и надел штаны и майку. Из ванны вылез в полдесятогои стал звонить в дверь.

Спину под свитером ломило и как будто выворачивалонаизнанку, костями наружу. Он все тер и тер ее. Спать он не мог.

Мама всегда говорила, чтобы он звонил, если задерживается.

“Я не могу спать, когда не знаю, где ты”. Он не понимал, какэто – не может спать? Чего проще, ложишься и спишь!

Оказывается, он не мог спать, когда не знал, где МашаТюрина.

Она же должна быть дома! Она после дежурства, она должнаспать дома, на диване, под пледом!

Должна, но ее нет.

Вдвоем с Тинто Архипов завалился на круглый матрас инекоторое время лежал в темноте, сам перед собой делая вид, что успокаивается изасыпает.

Дождь шумел за стеклянной балконной стеной, по-деревенскишуршал в цветах, которые в больших деревянных ящиках растила Любаня. Пахлоземлей и свежестью.

Тинто Брасс завозился и повалился на бок, разбросавгигантские лапы. Архипов слегка его пнул, чтобы не слишком разваливался, аболее для того, чтобы напомнить, кто здесь вожак. Тинто не обратил внимания.

…Куда она могла деться? Да еще вдвоем с приезжиммальчишкой?! Или этот приезжий мальчишка куда-то ее заманил?! Или онаотправилась по “Пути к радости” и не предупредила Архипова?!

Он лег на спину и потерся об “Уют-2000” вывороченными изпозвоночника костями.

Она что-то знала о завещании. Знала – и просила ничего непредпринимать и ничему не удивляться.

Знала, что Лизавета оставила ему квартиру со всемсодержимым?! Знала все это время – когда разговаривала с ним первый раз, едвасдерживаясь, чтобы в ту же минуту не выставить его за дверь, знала, когда онзвонил ей в больницу, знала, когда ела клубнику, когда предлагала помытьпосуду?!