Сюрприз для Биг Босса - Валентина Кострова

– Черный хлеб, литр молока, – слышу спокойный голос Богдана.

Я смотрю на полки, рассматриваю не очень богатый ассортимент. После мегаполиса, где в магазинах от многообразия глаза в кучку, в этой деревне выбор делаешь быстро, потому что не раздумываешь долго брать или не брать.

– Пошли, – Коршунов передает мне покупки, подталкивает в спину. Те, кто остался в магазины, провожают нас любопытными взглядами.

– Тебе не кажется, что мы станем темой обсуждений у местных кумушек? – громким шепотом спрашиваю, когда мы отходим от магазина. Веруська продолжает спать на руках у Богдана. Ее даже шум в магазине не разбудил.

– Я всегда для них тема номер один, а сейчас тем более.

– Почему?

– Потому что никогда сюда не приезжал с женщиной и с ребенком.

– Почему? – в моем голосе столько удивления, что Богдан смотрит мне в глаза, немного нахмурившись.

– Полине никогда не нравилась идея проводить выходные в деревне, живя загородом. Она предпочитала свободное время проводить с пользой, например, в спа-салоне, где снимала стресс после рабочей недели. И ехать куда-то в область, чтобы провести два дня в обычных условиях – не про нее. Детей, как ты знаешь, у нас с ней нет. Я приезжал всегда один. Отсыпался тут, иногда ходил на рыбалку, иногда в лес по ягоды и грибы. Все зависит в какое время года приезжал. Старался выбираться раз в две недели. Хотел бы чаще, но это значит нагнетать атмосферу в семье, а на редкие мои отлучки в деревню жена соглашалась.

– Значит пригласить меня сюда, это своего рода проверка? – прищуриваюсь.

– Пусть будет так, – обезоруживает меня улыбкой. – Я не мог находиться с тобой под одной крышей и с Ольгой Петровной. Мне кажется, что она все докладывает Полине. При этом уволить ее не могу, по сути Ольга Петровна неплохой человек, хоть и предана Полине и рассчитывает, что та вернется ко мне.

– А она вернется? – осторожно, с затаенным страхом, спрашиваю. Я за этот день уже столько воздушных замков настроила, что грубое вторжение реальности мне не нравится.

– Если только за свидетельством о разводе.

– Точно?

В груди вспыхивает пламя ревности, но я вовремя его тушу. Однако, Коршунов видимо что-то понимает или успевает увидеть в моих глазах. Он замирает возле калитки нашего дома. Я стою напротив, пытаюсь выглядеть как обычно, но меня с головой выдает заламывание пальцев.

– Надя, ты должна мне верить. Наше знакомство сложно назвать романтичным, более того, у меня было желание заявить на тебя в полицию, но сейчас то все поменялось. Ты меня волнуешь, как женщина, я тянусь к тебе, я готов пробовать быть с тобой. Понимаешь? Я предлагаю тебе себя, такого дефектного болвана. И вот эта твоя ревность к Полине… она показывает мне то, что ты не уверена во мне. Это меня обижает.

– Прости, – виновато опускаю глаза. – Просто… мне сложно поверить в то, что ты мной серьезно заинтересовался. Мне кажется, что все это розыгрыш, а может ты хочешь расположить меня к себе, чтобы забрать Веру.

– Юридически Вера тебе не принадлежит, поэтому я никак не могу забрать у тебя ребенка. Но мы можем вдвоем быть для этой девочки родителями, создать для нее полноценную семью.

– А если у нас не получится? Если мы разбежимся, возненавидим друг друга? Что тогда? – меня скручивает от напряжения. Я стискиваю зубы, ожидая ответ Коршунова. Он не спешит, словно специально тянет резину, натягивая мои никчемные нервы.

– Об этом я не думал.

– Вот видишь, – в моем голосе внезапно прорезается какая-та горечь. Богдан поджимает губы. – Жизнь и выдуманная история– это разное.

– Давай не будем торопить события. Я не люблю все сваливать в кучу. Наслаждайся этим днем и не думай о том, что же будет завтра.

– Завтра может и не быть. Нашего завтра.

Коршунов не успевает меня в очередной раз переубедить. Мы вместе слышим, как у него вибрирует мобильный телефон. Богдан вздыхает, передает мне спящую Веру, достает телефон. Судя по тому, как сразу его лицо становится серьезным, звонок важный. Он оставляет меня с малышкой и выходит из дома. Разговор намечается не для моих ушей.

Рассерженная на себя, направляю в комнату. Забота о Вере, которая ни сном, ни духом о том, что творится у взрослых, отвлекает. Я раздеваю ребенка, умудряюсь ее не потревожить. Любуюсь сладкой булочкой какое-то время, принимая для себя важное решение.

Я не смогу ее оставить. Не из-за Лиды. Сестра уже показала свое отношение к своему ребенку. Я не могу оставить Веру, потому что она моя. Моя кровиночка. И да, у меня нет много денег, я не смогу скупить ей все игрушки, одевать в известные брэнды, возить п дорогим курортам. Но есть одно, чего нет у Коршунова: я ее люблю. Безраздельно. Без остатка. Безмерно. Не я ее выносила, не я ее родила, но за столь короткое время, что мы вместе, я ее приняла, я прикипела к ней сердцем.

Завтра, когда мы вернемся в город, я скажу Богдану, что этот фарс, который мы развели, пора завершать. Ничего не получится. Веру я не отдам, а наше эфемерные чувства в любой момент могут исчезнуть так же быстро, как и появились.

Успокоив себя принятым решением, на душе становится немного легче и одновременно тоскливо. Привыкнуть к человеку можно за долю секунду, а вот отвыкнуть…потребуется время.

– Надь.

До моего плеча дотрагиваются. Я не вздрагиваю, но вот мурашки волной пробегаются по всему телу. Поворачиваюсь, смело и решительно смотрю в лицо Богдану. Он внимательно изучает меня, он считывает меня и похоже догадывается о моих мыслях.

Без слов, притягивает меня к себе, одной ладонью обхватывает мой затылок, второй фиксирует подбородок и прижимает к моим губам. Я едва дышу. Я цепенею от происходящего, но и не вырываюсь. Внутри меня сначала все замирает, а потом начинает трепетать. И этот трепет Богдан чувствует, потому что начинает меня целовать. Мягко, но настойчиво, давая понять, что решение он менять не будет, а я никуда не денусь.

Я сдаюсь. Всего лишь на это мгновение, потому что свое принятое решение по поводу будущего менять не собираюсь из-за внезапно появившегося влечения. Да и как тут устоять против такого обаятельного мужчины, от которого дрожь в коленках возникает сразу же, стоит ему только на меня посмотреть пронзительным взглядом голубых глаз.

Мы, не отрываясь друг от друга, перемещаемся из спальни в гостиную. Богдан увлекает меня к дивану. Давая мне момент вдохнуть полную грудью, сам садится и тянет меня к себе на колени. Я подчиняюсь. Подчиняюсь ему и желанию, которое напоминает лесной пожар: потушить невозможно, а оно набирает обороты.

Наши руки, словно развязанные, шарят по телу друг друга. Я льну к Богдану, как кошка, желая получить ласку во всей мере. И он не жадничает на поглаживания, на прикосновения. Его ладони поглаживают мои руки, плечи, вызывая приятную истому во всем теле. Ловко, словно всю жизнь только и делал, что раздевал девиц, избавляет меня от верхней одежды. Прижимается губами к ключице. Я дерзко позволяю себе зарыться пальцами в его волосах, схватить их и потянуть назад, чтобы самой завладеть его губами. Мне хочется насытиться им до краев, наполнить себя им, чтобы потом настаивать эти воспоминания как вино в погребах.