Хазарский словарь. Мужская версия - Милорад Павич

ХАЗАРЫ @ — о происхождении хазар Теофан записал следующие слова: «Появился великий народ хазар из самых удаленных окраин Берзилии, первой Сарматии, и завладел всей землей, которая простиралась от Черного моря…» В * веке хазары, как думает Priscus, принадлежали к империи гуннов и назывались акатзиры. Святой Кирилл * подчеркивал, что хазары относились к тем народам, которые славят Бога на своем, хазарском языке, а не на греческом, еврейском или латинском. Греческие источники называют хазар: cazaroi, но и: cotxaroii. Хазарское государство простиралось далеко на запад от линии Крым — Кавказ — Волга. Тень хазарских гор в июне падала на расстояние двенадцати дней пути в сторону Сарматии, а в декабре она простиралась на расстояние в месяц ходу на север. Приблизительно в 700 году хазарские официальные лица бывали на Босфоре и в Фанагории. Христианские (русские) источники, такие как, например, «Хроника Нестора», утверждают, что племена, жившие к югу от среднего течения Днепра в IX веке, платили хазарам дань, которая исчислялась в шкурке белой белки или одном мече с каждой души. В Х веке дань взималась деньгами.

Греческие источники о хазарском вопросе подкрепляются одним важным документом, который в издании Даубманнуса *** называется «Великий пергамент». Как говорит этот источник, византийскому императору Теофилу было направлено из Хазарии послание, а один из послов имел на теле вытатуированную хазарскую историю и топографию, изложенную на хазарском языке, но еврейскими буквами. В то время когда происходило татуирова— ние посла, хазары равноправно использовали в качестве азбуки своего языка греческие, еврейские или арабские письмена, однако если кто-нибудь из хазар обращался в одну из вер, ему приходилось выбирать и одну из трех азбук, соответствовавших принятой вере. Те хазары, которые обращались в греческую веру, в ислам или принимали иудаизм, начинали коверкать свой хазарский язык так, что он уже мало походил на язык тех, кто оставался в первоначальной вере. Другие источники, однако, не согласны с утверждением о существовании татуированного посла, приводящимся у Даубманнуса, но считают, что речь шла о богато украшенной посуде из соли, посланной в подарок византийскому императору для того, чтобы он смог на ней прочитать хазарскую историю, а весь рассказ о «Великом пергаменте» — это просто следствие неправильно трактуемого исторического источника. Такое разумное мнение опровергается одной неувязкой. Если принять версию, в которой речь идет о посуде из соли, остается непонятным конец рассказа о «Великом пергаменте», а развивается этот рассказ следующим образом:

На «Великом пергаменте» летоисчисление велось по хазарским большим годам, которые охватывали только время войн, так что приходилось пересчитывать их в малые греческие годы. Начало пергамента утрачено, между прочим, из-за того, что в наказание за какой-то промах посланнику отрубили ту часть тела, на которой описывались первый и второй большие хазарские годы. Таким образом, в сохранившейся части хазарская история начинается с третьего большого года, когда в VII веке (по нашему летоисчислению) византийский император Ираклий предпринял поход на Персию, в котором ему оказывали помощь и хазары, участвовавшие под предводительством своего короля Зиебела в осаде Тифлиса и которые неожиданно покинули поле боя, оставив греческих воинов лицом к лицу с врагом. Они утверждали, что в любом деле действует один порядок, пока оно развивается в сторону роста, и другой, когда оно начинает сокращаться и уменьшаться; уход и возвращение подчиняются разным законам, до и после достижения успеха имеют силу разные договоры. После землетрясения даже растения растут по-другому, по-новому, не так, как прежде. Четвертый большой год описывал хазарские победы над болгарским царством, когда часть этих гуннско-оногурских племен была подчинена хазарам, а другие, во главе с Аспарухом, отступили на запад, до Дуная, смешавшись с племенами, исхлестанными ветром, у которых на голове вместо волос росла трава, а мысли были холодны как лед. Пятый и шестой большие годы (написанные на груди посланника) содержали историю войн хазарского царства во времена византийского императора Юстиниана II. Свергнутый с престола, изгнанный и искалеченный, Юстиниан оказался в заключении в Херсонесе, откуда совершенно нагим бежал к хазарам, а в пути, чтобы не замерзнуть, спал под большими камнями. При дворе хазарского кагана @ он был принят очень хорошо, его женили на сестре кагана, которая перешла в греческую веру и взяла себе имя Теодора (по имени византийской императрицы, супруги Юстиниана I), однако по-прежнему считала, как это и было принято у хазар, что Бог явился во сне Деве Марии и оплодотворил ее снившимся ей словом. Юстиниан II столкнулся с хазарами впервые, и тогда он спасся. Когда же ему пришлось иметь с ними дело вторично, это оборвало его жизненный путь, потому что к ним можно сбежать, но от них — никак. Когда к хазарам прибыли посланники императора Тиберия с требованием выдать Юстиниана грекам, он бежал еще раз и двинулся походом на столипу. Снова придя к власти, Юстиниан II забыл о гостеприимстве хазар и в 711 году послал карательную экспедицию в Херсонес, город, в котором он жил в изгнании и который находился в сфере хазарского влияния. На этот раз общение с хазарами стоило ему головы. Хазары поддержали взбунтовавшиеся в Крыму войска императора (Крым в это время уже принадлежал им), во время бунта император Юстиниан II был убит, убит был и его маленький сын Тиберий, последний отпрыск династии Ираклия в Византии, матерью которого была хазарская принцесса. Таким образом, хазары одного и того же человека приняли, когда он подвергался гонениям, и уничтожили, когда он сам стал гонителем. Седьмой, и последний, хазарский год, записанный в «Великом пергаменте», на животе хазарского посланника, содержит сообщение о том, что наряду с хазарами в мире существует еще одно племя под тем же именем, что эти двойники хазар живут от них очень далеко, но их часто путают с настоящими хазарами и время от времени происходят случайные встречи представителей этих двух народов. Те, другие хазары пытаются извлечь для себя пользу из такого совпадения, поэтому на бедрах посланника настоящих хазар находилось предупреждение, что иногда при дворах калифов и василевсов появляются точно так же татуированные люди, которые, однако, несут на своей коже историю не настоящего хазарского народа, а другого, но с тем же именем. Другие хазары умели даже говорить по-хазарски, правда это умение длилось у них не более трех-четырех лет, столько же, сколько живет человеческий волос. Иногда знание хазарского языка прерывалось у них посреди фразы, и после этого они уже не могли сказать ни слова. Посланник уверял как устно, так и татуировкой, что он представляет настоящего кагана и настоящих хазар. Он также напомнил, что в истории греков был такой момент, когда они вместо настоящих хазар связали себя с народом-двойником, как раз в период, относящийся к седьмому большому хазарскому году. В 733 году по современному летоисчислению (то есть в вышеупомянутом хазарском) император Лев III Исаврий-ский, иконоборец, женил своего сына Константина на дочери хазарского кагана Ирине. Этот брак дал впоследствии греческого императора Льва I* Хазара (775–780). В то же самое время императора Льва III попросили послать ко двору хазарского кагана миссионеров, которые разъяснили бы, в чем заключается христианская вера. Эти просьбы повторялись и сотню лет спустя, во времена греческого императора Теофила (829–842), когда русские норманны и венгры стали представлять угрозу Крыму, греческой империи и хазарскому государству. По требованию хазарского кагана греческие инженеры воздвигли тогда крепость Саркел, и на левом ухе посланника можно было ясно рассмотреть, как в устье Дона поднимаются укрепления. На одном из его больших пальцев было показано хазарское наступление на Киев в 862 году, но ввиду того, что палец постоянно гноился от раны, полученной как раз во время той самой осады Киева, картина была неясной и оставалась постоянной загадкой, тем более что в тот момент, когда этот посланник был направлен в Царьград, осада была еще в будущем — до нее оставалось ровно два десятка лет.