Обмани меня красиво - Галина Владимировна Романова

— Так и ходили, — беззаботно тряхнула волосами Лариса. — А голову, Сереж, можно и на ровном месте свернуть. Было бы желание.

Лизе этот разговор совершенно не понравился — настроение мгновенно испортилось, и место, приведшее ее поначалу в такой трепетный восторг, показалось почти зловещим. А тут еще ОН, словно специально, принялся по примеру Звонарева ощупывать каменистые стенки кратера и о чем-то сосредоточенно размышлять. В довершение к общей тягостной картине наверху что-то сильно зашуршало, и на голову им посыпались мелкие камешки, сухая листва и какая-то травяная труха.

— Ой, — сразу пискнула Сальникова и почти вплотную притиснулась к Виктору. — Что это?!

— Медведь, наверное, — предположил Серега и ехидно разулыбался. — Не иначе, Лариска, ты его разбудила своей трескотней. Сейчас он тобой и поужинает.

— Ну, допустим, время ужина еще не наступило. — Виктор снисходительно улыбнулся Лариске, приосанился, сразу став как будто выше ростом, и назидательно продолжил: — Медведи уже давно пробудились от зимней спячки. И тут их, Сережа, отродясь не водилось. А этот шум…

Он задрал голову, выставив на обозрение щетинистый кадык, и к чему-то прислушался.

— А этот шум, по всей видимости, был произведен вашим товарищем, — пробормотал он после паузы. — Во-он носы его кроссовок из травы выглядывают…

Тут и в самом деле раздался недовольный Сашкин тенор, оповещающий о том, что по рации срочно требуют обоих тренеров.

Все как по команде задрали кверху подбородки и уставились на Новикова. Стоял он в опасной близости к краю обрыва, сильно подавшись вперед, и, кажется, не понимал, что сильно рискует.

Сашка точно не понимал. Он, черт бы его побрал, вообще ничего уже не понимал! Насупился и, как бык, «уперся рогом», как в народе говорят.

Как только все присутствующие вернулись от родника, он словно приклеился к Лизе и уже не отходил от нее ни на шаг.

Она не знала, что ей делать и как поделить себя между ними двумя. С одной стороны — ОН, зорко отслеживающий каждый поворот ее головы и внемлющий каждому ее вздоху и слову. А с другой…

А с другой — глупый, безнадежно глупый Сашка, которому в любое другое время она настучала бы по башке. В любое другое время, но не сейчас. Сейчас она боялась сказать или сделать что-то такое, чтобы на него, не дай бог, не пали лишние подозрения. Только Новиков, как назло, не хотел ей помогать в этом, а, совсем забыв про Лариску, упорно ошивался рядом с Лизой.

— СИТУАЦИЯ… — сказал бы ее отчим. Он всегда именно так и говорил, твердо выделяя каждую из восьми букв, тем самым предоставляя человеку возможность осознать и прочувствовать всю чудовищность происходящего.

Прочувствовать-то Лиза давно прочувствовала, но вот что ей делать и как поступать, она не знала.

Через час после ужина начало смеркаться. Лес над головой сомкнулся темным куполом и зашумел неприветливо налетевшим непонятно откуда сильным ветром.

Лиза залезла в палатку и принялась рыться в своем рюкзаке. На улице заметно похолодало, и она хотела вместо хлопковой кофточки с длинными рукавами надеть теплый свитер, а уже поверх него — выданную ей куртку. Хоть и была та надежно непродуваема и непромокаема, Лизу заметно потрясывало.

Она села на свой спальник, разложила на коленях свитер и потянула руки из рукавов кофты. Под ней у нее была футболка, и она хотела прямо на нее надеть свитер. Но как только ее голова скрылась в тесном вырезе кофты, в палатку кто-то ввалился и, шумно дыша, рухнул прямо рядом с ней.

— Кто здесь? — громко позвала Лиза, пытаясь вернуть кофту на место, но лишь запуталась в растрепавшихся волосах и тесном вырезе. — Кто здесь?!

— Я здесь, Лизка, — почему-то шепотом отозвался Сашка, и тут же его руки схватили ее за плечи, опрокинули на спальник и прижали за рукава кофты так, что у нее не было никакой возможности выбраться. — Думаешь, я такой дурак и ничего не понимаю? Думаешь, я его не узнал?

— Кого?! — сдавленно воскликнула Лиза, боясь нескольких вещей одновременно: чтобы никто ненароком не вошел в палатку и не застал ее в таком дурацком положении, чтобы Сашку-идиота никто не видел входящим в их палатку и чтобы, самое главное, о его пребывании здесь не знал ОН. Стараясь сохранять спокойствие, она быстро спросила: — Что ты мелешь? Отпусти меня немедленно!

— Я не отдам тебя ему, слышишь, Лизка! — И тут Сашка завернул кверху ее кофту вместе с футболкой (кто бы мог подумать, что он стал таким ловкачом!), обнажил ее грудь и больно вцепился в кожу зубами, не забывая при этом время от времени сдавленно нашептывать: — Ты моя, слышишь, дура! Он тебе не нужен совсем! Я не отдам тебя ему!

Что можно было сделать в такой ситуации? Заорать? Глупо. Все сбегутся, начнутся вопросы, разборки, стыда потом не оберешься. А самое главное, ОН обо всем узнает. Нет, орать нельзя. Тогда что?

И тогда Лиза изо всей силы напружинила ноги, подтянув их к груди, уперлась ими в Сашкин живот и мощным толчком ударила его прямо в пах, быстро села и молниеносно натянула на себя футболку и следом кофту. Представшее ее глазам зрелище повергло ее в ужас. Мало того, что Сашка, отлетая, вывалился из палатки, так он еще при падении распахнул своим телом полог, предоставляя Лизино беспомощно-растрепанное состояние на всеобщее обозрение. Это было бы не так уж и страшно, если бы свидетелем ее унижения не оказался ОН.

И опять же, самое страшное заключалось не в том, что ее любимый не сделал ни единой попытки прийти ей на помощь или как-то наказать малолетнего наглеца, а в том, каким именно взглядом ОН смотрел на все это.

Таких взглядов Лиза всегда боялась. Они таили в себе такое многообещающее зло, так запросто лишали надежды на благополучный исход дела, что не ждать после этого беды было по меньшей мере неумно.

Беда случилась. Но случилась много позже, а не в этот самый момент, когда Сашка кряхтя поднялся с земли и похромал к дальним кустам, а Лиза осталась сидеть в палатке с красным от стыда лицом и сведенными на груди руками. Нет, в этот момент все сделали вид, что ровным счетом ничего не заметили. Правда, Лариска обиженно надула губы и скосила глаза в спину проковылявшего мимо нее Сашки, но ее вниманием тут же завладел тренер Виктор, и она мгновенно успокоилась. Звонарев самозабвенно рубил дрова и вроде бы и в самом деле ничего не заметил. Второй тренер, Михаил, кажется, рассматривал в свете фонаря карту, а вот ОН…

Даже в сгущавшихся сумерках Лизе было заметно, что ОН в бешенстве. Она быстро натянула через голову свитер и поспешила выйти на улицу. Прячься не прячься — дело сделано. Надо было постараться хотя бы теперь быть на виду, чтобы еще больше не усугубить и без того безнадежную СИТУАЦИЮ.

Лиза подошла к костру, присела на корточки и совершенно будничным тоном поинтересовалась у Звонарева:

— Когда начало соревнований?

— Через полчаса, — отозвался Серега, стянул с головы бейсболку, вытер ею пот со лба и отшвырнул в сторону. — Мы все идем — ты остаешься.