Медсестра-заклинательница - Чон Сэран

– Да, мне тоже так кажется.

И это действительно было так. Ынён видела благотворную ауру, которую создавала эта пара. Если бы надо было описать в цвете, то это был бежевый оттенок, близкий к цвету овсяной каши – не яркий, но именно тот, о котором всегда мечтала Ынён. Ей так хотелось стать половинкой в паре такого цвета.

– А как ты с ними встретилась? – Ынён решила, что можно и спросить, раз вся Корея в курсе, что Лэйди – приемная дочь.

– Я росла в детском доме при религиозной организации.

– Получается, твои приемные родители верующие?

– Нет-нет. Но мой папа уважает и ценит тех, кто научился играть на музыкальных инструментах при церквях. Они обычно начинают заниматься в очень раннем возрасте и в них есть стержень.

– Значит, он ценит основательность.

– Он приехал подарить гитары, которыми уже не пользовался, и, увидев меня, предложил мне жить с ним. Сперва я подумала, что он странный, а потом узнала, что это стиль его жизни. Мне еще повезло, что с таким характером он смог пройти процедуру удочерения.

Лэйди сидела на кровати и, было видно, не собиралась уходить. Тебе пора, тогда я немного посплю и ночью похожу по дому, – говорил взгляд Ынён.

– Я очень хотела бы появляться с мамой на людях, – сказала Лэйди на удивление низким голосом, ниже, чем когда она пела с гитарой в руках. Наверно, так с ней бывало всегда, когда она становилась серьезнее.

– Мне бы очень хотелось, чтобы мама носила другую одежду, не только халат. Хочу, чтобы она приходила на мои концерты.

Вот так она на меня давит. Ынён глубоко вздохнула.

– На этот раз я обязательно решу проблему.

Только после этих слов Лэйди встала и вышла из комнаты. Ынён поставила будильник и легла. Изголовье кровати подсвечивалось по периметру, но Ынён не смогла найти выключатель, поэтому рукой загородила лицо и задремала.

На рассвете она встала и отправилась обходить дом. Во всех комнатах стояла мебель с острыми углами, и она несколько раз сильно ударилась о них коленом. Кошмар! Повсюду такие острые углы. Ужасный вкус. Ынён бродила по дому, в котором все спали, и еле сдерживалась, чтобы не выругаться. Точно будут синяки.

Всякий раз, когда она обнаруживала что-то странное, это оказывался человек. Люди лежали в странных позах в странных местах – в голове не укладывалось, что так можно заснуть. Ынён проверяла: не мервецы ли это, но они оказывались живыми. Иногда она спотыкалась об пустые бутылки из-под пива, которые откатывались с тяжелым звуком.

– Увидели? – спросила Лэйди за завтраком.

– Да, – ответила Ынён с усердием. Впервые за долгое время она соврала.

– Что оно сказало?

– Самого привидения я не видела, только его след.

– След?

– Он похож на след улитки.

– Значит, вы толком ничего не видели.

– Есть такие привидения, которые стесняются показываться.

Лэйди была не вполне удовлетворена и немного расстроилась. Они вместе на машине поехали в школу, где Лэйди обычно появлялась, чтобы набрать минимальное допустимое количество посещаемых уроков. Но, похоже, в эти дни она собиралась ходить в школу.

– Эй, Лэйди, почему ты приходишь в школу вместе с медсестрой?

В таких прямых вопросах, вызванных любопытством, не было ничего странного. Пока Ынён соображала, что ответить, Лэйди невозмутимо произнесла:

– Это моя младшая тетя. Не знали?

Какая же она дерзкая. Ынён подумала, что именно такого рода дерзость помогает стать певцом или актером. Я что, прихожусь ей тетей? Слава богу, хоть младшей. В этот момент она увидела Инпхё, который стоял у входа в медпункт. Наверняка ждет от нее рассказа, что было вчера вечером. Ынён не хотелось говорить, и она повернула к столовой.

Засекаю время – в течение трех минут войдет Инпхё… Ынён смотрела на дверь, чувствуя сонливость.

– Ты же меня видела. Почему не подошла? – Дверь в столовую открылась на минуту тридцать шесть секунд раньше. Ынён знала, что он обязательно ворвется сюда во время перерыва. Она лучше, чем другие, знала, что Инпхё всегда был предсказуем. А он, кажется, этого не понимал, и ей всегда хотелось посмеяться над ним.

– Удалось вчера что-нибудь обнаружить?

– Мне кажется, ты не любитель жареных новостей. С чего такой интерес?

– Это не сплетни, это классическая лав стори. Ее можно сравнить с историей Чхве Чхивона, который увидел привидение двух сестер-девственниц.

– А кто это?

На лице Инпхё появилось разочарование, но Ынён сделала вид, что не заметила.

– Я ничего не видела. В том доме все чисто. Никто не выходит.

– Может быть, ты им не нравишься? Привидения тоже, наверно, не всем симпатизируют и идут на контакт.

Этот мужчина тратит сейчас свое окно в расписании, чтобы меня раздражать. Ынён обиделась.

– Возможно. Но второго такого здорового и светлого по ощущениям дома не найти…

– Ты имеешь в виду дом Джошуа Чана?

– Да, здоровый и чистый.

Инпхё не мог до конца этому поверить. Не спросив разрешения, он взял любимую чашку Ынён и бросил в нее пакетик чая. Только попробуй уйти, не помыв чашку. Ынён сердито смотрела ему в затылок.

– Как ни крути, это связано с психикой.

– Мамы Лэйди?

– Сам посуди. Получается, его настоящая жена – это та невеста, которая и замуж-то не успела выйти, а реально настоящая живет как любовница. Для нее это не лав стори, а проклятье.

– Да, правдоподобно.

– Но, с другой стороны, я же не могу ей этого сказать. Она твердо верит, что видела Девушку, и не поверит мне.

– Что же тогда делать?

– Вот, поэтому я…

Ынён достала из ящика стола бумагу и кисти, которые она заранее одолжила у учителя рисования до прихода Инпхё. Длинный листочек светло-бежевого цвета что-то напомнил Инпхё.

– Ты же не собираешься делать амулет?

Эта женщина что, собирается поймать зомби? Инпхё растерянно взял листок – обычно, когда речь заходила об амулетах, Ынён очень сердилась.

– Сам посуди, все шаманы не могут быть настоящими. Также и привидения – не все настоящие. Если я сделаю что-то символическое на глазах у матери Лэйди, вдруг ей это поможет?

– Как? Это же просто шоу.

– Ну, если это поможет, мне без разницы.

– Ничего себе! Ты не слишком много на себя берешь?

Ынён вложила кисть в руку Инпхё и сжала его кулак.

– Зачем ты мне это даешь?