Любовь-морковь и третий лишний - Дарья Донцова

– Готовность полчаса, – донеслось издинамика. – Алиса, где клетка с попугаем?

– Мамочки, – подхватиласьреквизитор, – совсем заболталась и про работу забыла.

* * *

Я вышла в коридор и принялась бесцельнобродить по служебным помещениям театра, никто не искал гримершу, скорей всего,никому не было известно, что Батурин принял меня на работу. Пошатавшисьтуда-сюда, я поехала домой, плохо понимая, как теперь быть.

Не успела я войти в квартиру, как до слухадолетела нервная трель, которую издавал домашний телефон, я схватила трубку.

– Алло!

– Можно Лампу? – донеслось сквозьтреск и писк.

– Я слушаю.

– Это Жанна.

– Ты где? – заорала я.

– Далеко, очень, не в Москве, в поезде.

– Куда едешь?

– Неважно, – еле-еле донеслось изтрубки, – зачем ты отравила Бурскую?

– Я? С ума сойти! Мы с ней даже не былизнакомы.

– Тогда кто убил Тину?

– Понятия не имею! – завопила я.

– Лампа, – закричала появившаяся напороге кухни Лиза, – явилась!

Я замахала руками, Лизавета замерла с открытымртом., – Значит, ищи убийцу, – шипело из трубки, – нам обеимнесдобровать.

– Вернись назад, пойдем к Арнольскому ичестно расскажем, как дело было.

– Никогда, он меня выгонит с волчьимбилетом, ни в один театр больше не возьмут, – зарыдала Жанна. –Теперь, когда Тины нет, меня защитить некому!

– Но он и так тебя выгонит, твой побеграсценен как признание вины!

– Поэтому ищи убийцу, – рыдалаЖанна, – ты-то знаешь, что я ни при чем. Пока буду молчать, забьюсь внорку и подожду! Выяснится правда – вылезу.

Но если поиски настоящего убийцы зайдут втупик или меня, не дай бог, найдут, тогда наплюю на все и расскажу про тебя.Поэтому бери ноги в руки и работай. И не смей говорить, что вместо меня насцене была, найдешь киллершу – я вернусь и снова работать буду.

– Но…

– Когда я в квартире осталась, –вдруг перебила меня Жанна, – мигрень мою голову пополам перепиливала, ярешила лекарство поискать, порылась в тумбочке и увидела твое служебноеудостоверение.

– Какое? – удивилась я.

– Агентство «Шерлок», начальникоперативно-следственного отдела Евлампия Романова.

Я хотела было сказать, что конторы давным-давнонет в живых, бордовая книжечка пылится в тумбочке без дела не один месяц,госпожа Романова поменяла профессию, она превратилась в диджея, а сейчас ивовсе тоскует без работы, однако я не успела выдавить из себя ни звука, потомучто Жанна брякнула:

– Похоже, тебе не впервой заниматьсяподобным делом! Втравила меня в беду, теперь расхлебывай. Мне нельзяпризнаваться, что я отправила вместо себя на сцену постороннего человека.Лампа, дорогая, выручай, я не могу потерять театр и не осмелюсь туда вернуться,пока ты не найдешь, кто отравил Тину.

Внезапно мне стало жаль Жанну.

– Ладно, постараюсь, но мне нужна твояпомощь.

Где ты находишься?

– Не скажу!

– Но…

– Помни, ты обещала мне помощь, –словно сквозь вату донеслось из трубки, – не найдешь убийцу – я умру, всяжизнь пойдет наперекосяк, рухнет и личное счастье, и актерская карьера. Лампа,моя жизнь полностью зависит от тебя! Быстро скажи: «Даю честное слово помочьЖанне».

Я машинально повторила эту фразу.

– Отлично, – выкрикнулаЖанна, – теперь, если меня обманешь, господь тебя накажет, нашлет параличили слепоту!

Последняя фраза наглой актрисульки вызвала уменя бурю негодования, и я застыла с пищащей трубкой у аппарата.

– Лампа, ты офигела? – взревелаЛиза.

– Что-то случилось? – вздрогнула я.

– Еще спрашиваешь, – топнула ногойЛизавета, – прихожу домой – тишина! Открываю свою комнату, а там! Самапогляди!

Я машинально пошла за девочкой в ее спальню иахнула. Белье валяется на полу, выглядит оно ужасно: все в жирных пятнах ипахнет какой-то мерзостью.

– Лиза! Что ты сотворила с одеялом иподушками!

– Это не я, – уперла кулаки в бокадевочка, – а запертая тобой тут собака. С какой дури ты всех псов поразным комнатам расшвыряла? Знаешь, как теперь спаленки выглядят? Мой тебесовет, живо убирай, пока наши не вернулись. Ведь знаешь, что псы терпеть немогут, когда их по отдельности запирают и…

Закончить гневный спич девочке не удалось, вкоридоре раздался веселый голос Сережки:

– Эй! Есть кто живой?!

– Господи, Муля, – взвизнулаЮлечка, – ты где так измазалась? Серег, в чем это она?

– Похоже, на молсиху пролилимасло, – ответил муженек. – Фу, какая липкая!

– И воняет! – подхватилКирюша. – Бензином!

– Не-е, – протянул Сережа, –похоже, керосином!

– Ада точно такая же! – заоралаЮля. – И остальные! Где они взяли керосин? Лампа-а-а-а!!!

Я схватила Лизу за руку.

– Пожалуйста, никому не рассказывай прото, что собаки сидели в разных комнатах!

– Но зачем ты их распихала по ним? –понизив тон, спросила девочка.

– У Ириски чесотка, болезнь такая,вызывается клещом, остальные члены стаи тоже могли заразиться, вот я иобработала всех специальным лекарством, а чтобы они друг друга не облизывали,изолировала и забыла. Ты, главное, молчи, сейчас белье поменяю. Чесотка быстропройдет, только не надо, чтобы остальные про нее знали.

– Ладно, – кивнула Лиза, –хорошо.

– Спасибо, – обрадовалась я.

– С тебя реферат по истории.

– Это почему еще?

– В качестве платы за молчание!

Не успела я возмутиться, как по квартиреполетел новый вопль Юлечки:

– Сережа! Нет, ты только глянь, что у насв спальне с ковром! Он весь липкий! Лампа-а-а! Иди сюда!

Делать нечего, пришлось плестись на зов.