История Билли Морган - Джулз Денби

Вот так Натти Севейдж вошел в мою жизнь, как восход солнца, как прилив, как цветок; непреодолимый, как сама природа.

Любовь с первого взгляда.

В ту ночь мы с Микки лежали на продавленном диване, смотрели телевизор и говорили о детях. Мы решили, что когда-нибудь заведем парочку, несмотря на мои страхи; в конце концов, будущее казалось таким туманным и далеким. Мы решили подождать год или два – в том возрасте год казался целой вечностью, – пока не встанем на ноги. Мы даже выбрали имена (о да, очень необычные) – Шторм для девочки, Кай – для мальчика. Или Эстер и Дилан. А может быть, Эмеральда и Рори… Жизнь была хороша, и казалось, дальше будет только лучше. Может, я и не стану никогда носить нашивки, но у меня будет власть возле трона, а именно на трон я и положила глаз. Нет ничего невозможного, нет недостижимых целей.

Верный своему слову, Карл держал Микки при себе и вскоре сделал его казначеем. Это была ужасно ответственная должность: Микки пришлось иметь дело с деньгами. Печальный факт, последним казначеем был «Пенни: он поддался искушению и скрылся с деньгами, удрал на «фольксвагене» в Европу, только его и видели. Какое-то время эту обязанность выполнял сам Карл, теперь ее возложили на Микки, и тот относился к ней крайне серьезно. Члены клуба каждую неделю платили взносы, собирали деньги на адвокатов и вечеринки. Каждый четверг Микки трудолюбиво записывал все в школьную тетрадку, бормоча под нос и грызя ручку. Первый большой взнос был связан с ежегодной пасхальной гонкой, первым массовым выездом в году, который той весной должен был завершиться большой вечеринкой на территории другого клуба. В прессе много писали о беспределе, творившемся на байкерских вечеринках. Все это, как правило, было чепухой, потому что обыватели, писавшие об этом, никогда не были байкерами: они так стремились произвести впечатление решительных и «крутых», что с легкостью искажали факты.

Я не собираюсь делать вид, что эти вечеринки были пикниками воскресной школы или походили на традиционные сборища обывателей, но все же ничего из ряда вон выходящего там не случалось – для тех, кто понимал, что может себе позволить и к чему должен быть готов. Так что нет, там не было никаких откусываний голов живым цыплятам, – извините, что я вас разочаровываю. Там было больше наркотиков, чем вы можете употребить, выпивка, пистолеты, ножи – любимые спутники байкерских вечеринок.

Избивали ли там людей? Ну да. Случалось. Обычные разборки между соперничающими группировками и крутыми городскими парнями, но бывали и другие драки. Некоторые любят напрашиваться на неприятности, я называю это «синдромом героя вестернов». Такие незадачливые типы видят перед собой здоровенного, – может быть, даже вооруженного байкера (думаю, вот так в салунах реагировали на Героев Вестернов), и им не терпится подойти к нему и сказать, что именно они о нем думают. Или облить его пивом. Или заехать по физиономии. Мне доводилось все это видеть не раз. Мужчины, мальчишки, женщины, девчонки, кто угодно. И даже не всегда пьяные. Как мошки, летящие на огонь, некоторые люди стремятся к саморазрушению, проявляя всю глупость, на которую только способен человек.

Но ни один из тех байкеров, кого я знала лично, не был по-настоящему злым. Я знаю это, потому что мне довелось видеть настоящее зло. Оно не дикое, не горячее и не сумасшедшее, как те парни; оно медленное и злорадно тупое, холодное и жестокое. Настоящее зло начинается с малого, с маленьких подлостей, которые постепенно разрастаются. Оно тайное и грязное, зловонное, без надежды, без света и спасения. Его тошнотворно зеленые глаза лишены проблеска человеческой любви; оно столь отвратительно, что, столкнувшись с ним, стремишься забыть об этом как можно скорее, но не можешь, потому что оно навсегда оставило на тебе свою метку, навсегда сгустило мрак твоих снов, до самой смерти.

В нас было много всего, и не все было безоговорочно хорошим, но мы не были злыми.

К тому же, и это очень важно, люди забывают или не понимают, что человеческую природу невозможно переделать, и поэтому в жизни банды ужасно много политических тонкостей. В этом отношении здесь еще хуже, чем у каких-нибудь чертовых масонов. Интриги и заговоры, которые привели бы в замешательство двор Короля-Солнце. И это снова возвращает меня к нашим вечеринкам. То были великие церемониальные события в нашем календаре, на них совершались сделки, создавались репутации – или разрушались, если ты был глуп и неудачлив. Так что следовало быть очень и очень осторожным. Очень.

Иногда эти вечеринки или встречи проводились в домах членов клуба. Больше всего проблем возникало, когда другая банда приглашала нас на вечеринку на своей территории. Дома, где проходили эти сборища, всегда выглядели одинаково – большие запущенные викторианские постройки, на задних дворах навалены разломанные моторы, каркасы сломанных байков и машин.

В них всегда было холодно и сыро, как в нашей квартире, за исключением передней комнаты, где в глиняном очаге на полную мощность, отбрасывая оранжевые блики, шипел газовый камин. Я уверена, что по большей части ощущение обкуренности возникало не от травы, а из-за отравления угарным газом.

Но одну вечеринку я не забуду никогда, поскольку она стала поворотным моментом в наших с Микки отношениях со «Свитой Дьявола». Теперь я могу рассказать эту историю, поскольку большинство ее участников умерли или навсегда ушли из моей жизни. Как всем мужчинам, им бы не понравилось, что их дела станут обсуждаться на публике, или что кто-то найдет мои воспоминания после моей смерти. Может быть, я оставлю Лекки свой старый ящичек вместе со всем прочим земным имуществом. Почему нет? Она мне как сестра. Интересно, что она будет делать со всем этим? Наверное, просто вздохнет и покачает головой, тряхнув густой черной гривой.

В общем, как-то вечером, когда мы ужинали, я заговорила с Джонджо о той вечеринке, и даже он помнил, что она вышла необычная, а уж этого парня удивить нелегко, поверьте мне.

Та вечеринка проходила в доме у Байкерской Легенды, человека столь устрашающего, что даже закаленные старые байкеры говорили с ним в крайне уважительном тоне. Он был хорош собой, настоящий Клинт Иствуд. У него была собственная банда, которая базировалась в маленькой деревушке на вересковой пустоши близ северо-западного побережья. Единственным заметным отличием между домом Легенды и прочими местами, где мы собирались, был огромный несуразный камин, отделанный белым мрамором, обветшавшим и пятнистым. Над камином висело украшенное орнаментом тусклое зеркало в облезлой позолоченной раме в стиле рококо. Остатки былой роскоши. Теперь в зеркале отражался хаос вечеринки, выцветшая серебристая поверхность каким-то странным дьявольским образом искажала пойманные отражения.

Должна признаться, поскольку теперь мне нет необходимости делать хорошую мину, мне никогда не нравились эти вечеринки. Они напоминали мне походы на рождественские обеды, которые устраивались у мамы на работе. Я перестала туда ходить, когда подросла, но Джен всегда ходила. Ей нравилось наряжаться, играть роль милой любящей дочери, поддерживая мамины представления о шикарной жизни и собственный, тщательно продуманный образ лощеной изысканности. Я же, скованная праздничным нарядом, чувствовала себя неуютно, я ненавидела эти вечера, где должна была безупречно себя вести, а не то хуже будет, и эти вечеринки, несмотря на весь их беспредел, вызывали у меня те же чувства. Я знала: одно неловкое движение, одно неосторожное словцо, и я опозорю Микки, как когда-то позорила маму.