Любовь за вредность - Татьяна Герцик

— Ему Иринка понравилась. И он ей, похоже, тоже…

Бедная мамуля враз сникла. У Иринкиного избранника тут же нашлись недостатки:

— Он, конечно, парень неплохой, но в них ведь не влезешь… За тридцать, а все не женат. Значит, что-то не в порядке. Сейчас знаешь какие случаи бывают?

Зная мамину страсть выискивать криминал везде, где можно, я ее вежливенько так прервала:

— Знаешь, мамуля, я что-то спать хочу. Приехали мы поздно, сама понимаешь… — И нарочито потянулась, изображая усталость.

Мама немедля отреагировала:

— Тебе надо поспать. Как ты завтра будешь работать, если не выспишься?

Вот оно, старшее поколение. Работа — это то, для чего они живут. Я поблагодарила мать за вкусный пирог и ушла в свою комнату. Минут через десять почти бесшумно закрылась наружная дверь: мамуля, как обычно, отправилась подышать свежим воздухом. Выйдя в коридор, я набрала Иринкин номер и выложила ей массу полезных сведений. Та была рада подтверждению своих ощущений.

— Ты знаешь, он мне очень понравился. С первого взгляда. Твой Евгений, конечно, эффектнее, но Алексей гораздо душевнее. С ним надежно. Маме спасибо передай за информацию!

А вот этого я делать совершенно не собиралась. Зачем сыпать мамуле соль на раны? Она так надеялась, что уж на этот-то раз я возьмусь за ум и организую наконец полноценную семейную жизнь. Ирина без остановки продолжила, не дав мне сообразить, к чему она ведет:

— А когда вы с Евгением встречаетесь? Давай сходим куда-нибудь вчетвером?

Пользуясь тем, что она от меня далеко, я высунула язык, откровенно дразнясь. И лишь потом насмешливо ответила:

— Никогда мы с ним не встречаемся. И мне с тобой лучше никуда не ходить. Сама понимаешь, третий лишний.

Иринка запротестовала было, но в трубке послышался громкий звонок. Она заполошно прошептала, как будто гость мог услышать ее из-за закрытой двери:

— Это наверняка Алексей пришел! Я его вчера пригласила на чай. Извини, мне надо идти! Чао! — И в телефоне послышались короткие гудки отбоя.

Положив трубку на место, я задумчиво произнесла:

— Чао! И похоже, на этот раз навсегда…

Ушла в свою комнату, прилегла на диван, устроившись поудобнее, и стала вспоминать, сколько же подружек отошло от меня, или я от них, когда те повыходили замуж и нарожали детей. С десяток, не меньше. Другие интересы, другие заботы. Кто-то из них развелся, кто-то замужем по второму разу. Только я, как старый замшелый пень, не желала менять свое насиженное местечко. Стараясь не особенно печалиться от еще одной предстоящей разлуки, я утешающе произнесла, слушая свой обманчивый голос:

— Все в порядке! Это я переживу!

Этой ночью спать мне не довелось — наша соседка-алкоголичка с пятого этажа, приняв для куражу флакончик настойки боярышника, ценимой всеми окрестными алкашами, в очередной раз устроила бесплатный концерт под ночным небом. На сей раз ее репертуар состоял из блатных песен, которые она горланила с истинным воодушевлением. Истомленные слушатели пытались пригласить на концерт милицию, но та отказалась, ссылаясь на отсутствие в своих рядах меломанов. Действительно, чего к нам ехать? Ну занимается человек пением, пусть и не в совсем положенное время, так ведь не убивает никого. Неблагодарным соседям надо бы радоваться, что она не на трубе играет и не в барабан бьет. Затихла она, лишь завидев розовую зарю, когда трудовой народ уже собирался вставать.

И вот утром я шагала на работу с больной головой, сожалея, что сегодня не выходной и нельзя отоспаться. Заскочив в универсам, купила пару тортов и конфеты. Хочешь не хочешь, а сегодня у меня день рождения. Этот праздник давно уже стал для меня костью в горле, но нельзя же лишать коллег удовольствия. Представив, как Лидия Антоновна в очередной раз покачает головой и, закатив глаза, скажет: «Ах, как летит время», — намекая, что пора бы уж мне прекратить порхать по жизни как бездумный мотылек и пристроиться к какому-нибудь хорошему человечку, — я стала считать до ста, чтобы успокоиться и выглядеть так радостно, как и положено имениннице.

Все прошло, как обычно, — библиотечный народ принялся с утра поздравлять меня с юбилеем — тридцать пять ведь довольно круглая дата. Я оптимистично выслушивала стандартные поздравления, в благодарность угощая всех поздравителей конфетами, коих запасла несколько килограммов. В обед мы с отделом и несколькими близкими подругами выпили чаю с тортом, а после обеда пришла машина с книгами. График есть график, ему все равно, что сегодня у меня день рождения и я практически всю ночь не спала. Я из последних сил выгружала машину, которая на этот раз была набита под завязку. Разгружали мы книги больше двух часов, и под конец я так устала, что минут десять сидела за своим столом, не в силах пошевелиться.

В четыре мне пришлось устроить чаепитие у директора для нашего бомонда. Прошло все пристойно, никто о моем престарелом возрасте не вспоминал, да и кому вспоминать-то? Из заведующих моложе меня была только Иринка, трое моего возраста, остальные, включая и Михаила Александровича, плавно приближались к пенсии.

После работы я вышла на улицу, несколько отяжелев от съеденных сластей, и присела передохнуть на самую дальнюю скамеечку, подальше от знакомых глаз. Хотелось хоть немного тишины и одиночества, чтобы прийти в себя. Сладко пахло распустившимися цветами, легкий ветерок навевал приятную прохладу, и мне отчаянно захотелось спать. Если бы я не боялась, что мимо кто-нибудь пройдет и примет меня за пьянчужку, я бы растянулась на скамейке и подремала.

Тихонько сидела за зарослями дикого шиповника, росшего вокруг скамейки, когда по дорожке послышались неторопливые шаги. Недовольно встрепенулась, не желая, чтобы мое уединение было нарушено. Но мужчина в джинсах, темной рубашке с бордовой розой в руках не прошел мимо, как я надеялась, а сел рядом и печально произнес:

— Здравствуй, лапушка!

В моей жизни лишь один человек называл меня так. Я сразу подобралась, как перед прыжком в ледяную прорубь, и сухо посмотрела на него, ничего не отвечая. Он немного поежился, но протянул мне цветок:

— Это тебе! С днем рождения!

С укором качнув головой, я нехотя взяла розу и поднесла к носу. Она дивно пахла. На душе стало печально-печально, будто из далекого прошлого донеслось что-то исчезнувшее, но невыразимо прекрасное. Возможно, так оно и было. Я молчала, он тоже. Потом, поняв, что никаких вопросов ему от меня не дождаться, он проговорил, чуть наклонившись ко мне:

— Ты помнишь, когда мы встретились?

Я помнила, хотя и очень старалась забыть. В тот день я шла по улице после занятий в институте, мне только-только исполнилось двадцать, я была довольна всем на свете и счастлива. Светило солнце, был чудный погожий сентябрьский денек, что так редко выпадают в нашем суровом краю, и все люди казались мне замечательными. И тут ко мне подошел высокий улыбающийся парень. Спросил, как зовут, я, естественно, назвалась Аней, и мы пошли гулять на набережную. Мы встречались больше двух лет, и он ни разу не пытался затянуть меня в постель, мы только болтали. Мне никогда и ни с кем не было так хорошо и покойно, как с ним… Но в этом я ему не призналась. Суховато сказала: