Любовь за вредность - Татьяна Герцик

Девица воскликнула:

— Женя! Как я рада тебя видеть!

Евгений со смущенно-недовольным выражением лица поднялся, приветствуя ее. Я ожидала, что она бросится ему на грудь, как в ресторане, но она этого не сделала, чем несколько меня разочаровала. В прошлый раз экспрессии было куда больше.

Она быстро села на стул рядом со мной, царственным движением ладони позволив ему сесть обратно. Взглянув на мое слишком довольное лицо, Евгений потемнел от гнева. Я постаралась придать безразличие своей чересчур откровенной физиономии, но боюсь, мне это плохо удалось. Он не сводил с меня угрожающего взгляда, и я поняла, что с места лучше не срываться. Во всяком случае, пока. Все равно догонит.

Девица не обращала на меня никакого внимания. Казалось, она меня вовсе не видит. Это меня полностью устраивало, и я молча наблюдала за ее потешными повадками то ли киношной, то ли оперной дивы.

Она томно махала длинными ресницами, положив руку на его запястье, и низким, по ее мнению, очень сексуальным, голоском обольщала:

— Женя, ты должен к нам сегодня прийти! Я так давно тебя не видела! Ты же знаешь, как я тебя люблю! Почему ты меня избегаешь?

У меня в глазах забегали озорные чертики, очень захотелось повторить таким же утробным голоском: «Да, Женя, и почему ты ее избегаешь?» — Но героическим усилием воли мне удалось сдержаться.

Евгений все равно понял, что я хотела сказать. Ему надоело, что я беззастенчиво потешаюсь на его счет, и он отомстил мне по полной программе. Освободил свою сильную руку из ее цепкой ладошки и строго сказал:

— Сейчас ты узнаешь, почему я тебя избегаю. Познакомься, пожалуйста, это моя невеста Феоктиста! — И вызывающе посмотрел мне в глаза.

Я люблю шутки и всякие розыгрыши, но этот был уж очень серьезен. Участвовать в нем мне не хотелось, я терпеть не могу приносить боль другому человеку, но девица посмотрела на меня с таким чувством собственного превосходства, ни на грош не веря в это чрезвычайно глупое заявление, что я почувствовала себя пылью под ее ногами. Это меня задело, и когда она, легковесно скользнув по мне небрежным взглядом, бросила: «Ты шутишь?» — я не выдержала и провокационно воскликнула:

— Почему? Меня и в самом деле так зовут. Редкое имя, я признаю…

Она недоуменно повернулась ко мне, не понимая, какое право я имею говорить в присутствии ее высочества. Высокомерно заявила, пытаясь указать мне мое место:

— Я вовсе не о вашем странном имени, а о вашей свадьбе…

Сделав вид, что мне весело, я звонко хихикнула:

— Вот и я говорю — кому нужны эти свадьбы?.. Гораздо приятнее после регистрации отправиться сразу куда-нибудь на Багамы, чем развлекать кучу гостей…

Немного опешив, она растеряла малую толику своих амбиций, но быстро воспрянула духом и упрямо продолжила:

— Никогда не поверю, что Евгений выбрал в жены вас…

Насмешливо сверкнув глазами, я широко улыбнулась:

— А что вас удивляет? По вашему мнению, ему больше подошла бы юная пустышка с дурными манерами и толстым кошельком?

Слова «вроде вас» не прозвучали, но повисли в воздухе. Поняв, кем я ее считаю, она покраснела. Оценивающе посмотрев на нас, нашла разоблачительный повод:

— А почему вы сидите друг напротив друга, как чужие? Влюбленные стараются прикоснуться друг к другу, а вы отгородились столом…

Молодец! Вопрос психологически верный. Но в этой игре ей все равно не выиграть ввиду отсутствия опыта и крайнего зазнайства.

— Это правильно в юности, когда гормоны заслоняют ум и за любовь принимают обыкновеннейшую похоть. А в нашем с Евгением возрасте любовь скорее единение душ, чем тел. Хотя и секс важен, конечно.

Тут Евгений посмотрел на меня таким откровенно страстным взглядом, что не только мне, но и этой непробиваемой особе стало не по себе. Она почувствовала себя лишней, тем более что я только что указала ей место в группе недоразвитого молодняка. Но сдаваться она не собиралась. Повернувшись к мужчине, стала давить на жалость:

— Женя, но ты же сам много раз говорил, что я тебе нравлюсь, и смотрел на меня так, по-особому…

Я не думала, чтобы Евгений смотрел на нее так, как на меня только что, но с любопытством ждала его ответа. Он сказал, наморщив лоб и прямо глядя ей в глаза:

— Катя! Ты мне нравишься, этого я не отрицаю, но мне нравятся многие симпатичные девушки. Это в принципе ничего не значит. Боюсь, ты выдумала какие-то там особые отношения. У меня особые отношения только с одной женщиной. — И он откровенно улыбнулся мне.

Это называется: полный афронт. У нее на глазах выступили слезы, и мне на мгновение стало ее жаль. Но после того как она воскликнула:

— Ты еще пожалеешь, что предпочел эту мымру! — жалость прошла.

Тут нас обеих удивил Евгений. У него засверкали глаза, он весь подобрался и рявкнул:

— Я никому не позволю оскорблять свою будущую жену, запомни это! — И весомо пристукнул кулаком по столу.

При этом никаких имен не прозвучало, и я отметила про себя, что во вранье его обвинить невозможно.

До Кати наконец дошло, что с ней никто не шутит, и она, покрывшись злыми красными пятнами, не прощаясь, выскочила из кафешки и побежала по улице. Евгений со злостью посмотрел ей вслед, что-то бурча под свой римский нос, потом перевел потеплевший взгляд на меня и с облегчением признался:

— Ну и ну, какая гадость. Не думал, что она будет такой нахальной. Это дочь наших поставщиков. Почему она решила, что я в нее влюбился, не представляю. Я ее и на свидание-то ни разу не приглашал. Мне никогда не нравились такие нахалки…

На эту наивность я лишь пожала плечами. Как правило, для таких экзальтированных девиц и поощрений никаких не надо — они и сами все, что хочется, навоображают.

Он продолжал, изнемогая от переполнявшей его благодарности:

— И вы так хорошо ей ответили. Спасибо, что не разоблачили!

И пересел на соседний стул, оказавшись в опасной близости со мной. Мне это не понравилось, но я не стала вскакивать, как испуганный зайчонок, и это его ободрило. Он положил руку мне на затылок, чтоб не увернулась, накрыл мой рот своими губами и сразу задышал прерывисто и неровно. Чувствовалось, если бы не неподобающее окружение, он пошел бы куда дальше, но и то, что получил, его уже вдохновляло.

Делая вид, что мне все равно, я молча терпела, упорно не желая ничего чувствовать. Оторвавшись от меня, он с укором проговорил:

— Никогда не поверю, чтобы вам было со мной плохо! Вас выдает ваше тело!

Вот еще глупости! Чем это оно может меня выдавать?.. Но он снова прильнул к моим губам, стараясь полностью завладеть моим вниманием. И ему это удалось. Я забыла, что вокруг нас люди, и подалась к нему, положив руки на его крепкие плечи.

На мое счастье, послышались цокающие шаги и многозначительное покашливание. Оторвавшись от меня, Евгений услышал: