Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века - Роберт Дарнтон

ПАРОДИЙНЫЕ ПЛАКАТЫ. Это стихотворение соседствовало с настоящими объявлениями, развешиваемыми на углах улиц и общественных зданиях. Его мог оценить любой прохожий:

ПАРОДИЙНЫЕ РОЖДЕСТВЕНСКИЕ ПЕСНИ (Noëls). Они тоже выигрывали за счет общеизвестной мелодии:

ГНЕВНЫЕ ТИРАДЫ. Наиболее злые стихотворения были наполнены таким гневом и враждебностью, что некоторые собиратели не хотели копировать их в свои «chansonniers». Составитель «Сhansinnier Clairambault» отметил в томе за 1749 год: «В феврале того же года (1749), после ареста принца Эдуарда, в Париже появилось стихотворение, направленное против короля. Это произведение начиналось словами “Тиран, виновный в инцесте”. Я нашел его таким злобным, что я не хочу записывать (в “chansonnier”)»[128]. Но собиратели с более крепкими нервами включили это стихотворение в свой арсенал:

Маркиз д’Аржансон тоже счел это стихотворение слишком резким: «Оно внушает ужас»[130]. Несколькими неделями ранее, 3 января 1749 года, он написал, что песни и стихотворения вышли за грань приличия: «Последние стихотворения против него (Людовика XV) содержит выражения, оскорбляющие его личность, и отталкивают (даже) худших французов. Любому стыдно иметь их»[131]. 24 января маркиз получил копию стихотворения, столь издевательского по отношению к королю и Помпадур, что он его сжег[132]. А 12 марта он нашел произведение, которое превзошло все остальные. Оно грозило цареубийством: «Я только что видел две новые сатиры против короля, которые так ужасны, что у меня волосы встали дыбом. Они заходят настолько далеко, что одобряют Равальяка и Жака Клемента (убийц Генриха IV и Генриха III)»[133]. Вот это стихотворение могло быть слишком вызывающим для двора, но оно гуляло по Парижу и даже попало в два «chansonniers».

Листок бумаги с записью песни, высмеивающей Второй Аахенский мир и торжества по случаю его подписания, которые организовывал Бернаж, «городской голова». Bibliothèque nationale de France