Предают только свои - Марина Серова

— Не волнуйся, мне не привыкать, — успокоила я. — И так сойдет. Кажется, в редакции мой внешний вид всех вполне устроил. Думаю, и в театре ни у кого не будет претензий.

Я действительно совершенно не страдала, что в этот раз предстану не в полном блеске. В конце концов, я ведь сейчас на работе, и для меня гораздо важнее сохранить боеспособность, чем затмить красотой всех присутствующих дам. Переживу как-нибудь. Думаю, у меня будет еще не один шанс блеснуть в театральных ложах.

Отправив Лику с Аркадием собираться, я приготовилась долго и терпеливо ждать. Рассказы о «простеньком платьице» могли ввести в заблуждение разве что мужчину, я же как истинная дочь Евы прекрасно понимала, что это такое — сборы в театр. Филигранный процесс, в котором важна каждая мелочь, начиная от марки туши для ресниц и заканчивая высотой каблука, поэтому он наверняка должен был занять не меньше часа.

И каково же было мое удивление, когда уже через тридцать минут я вновь увидела своих друзей, уже выходящих из подъезда.

Не знаю, каким было платье Анжелики, но ее персикового цвета пальто выглядело просто очаровательно. Аркадий тоже сменил повседневную куртку на длинное драповое пальто, которое придавало ему невыразимую важность и солидность.

В целом пара выглядела очень гармонично и производила впечатление стопроцентного комильфо.

— Отлично смотритесь, — улыбнувшись, выдала я резюме.

— Правда? — Ликины глаза засветились от счастья. — А как тебе Аркаша? Это я выбирала пальто. Правда, классное?

Наш поход в театр удался как нельзя лучше. В огромной толпе, собравшейся в фойе перед началом представления, практически никто не обращал внимания на чужие туалеты, а главное, никто не пытался устроить диверсию в отношении моего клиента.

Напряжение, с которым я вначале вглядывалась во все лица, стремясь определить, не тут ли притаился враг, постепенно спадало, и, когда прозвенел первый звонок, я была почти уверена, что наши враги не знают, что мы здесь.

Мне даже понравился спектакль, несмотря на вычурность и своеобразие режиссерской мысли.

Поздно вечером, в последний раз за этот день садясь в «Форд», чтобы отвезти домой Аркадия и Анжелику, я думала о том, что, похоже, все эксцессы, которые запланировала на сегодня злодейка-судьба, были исчерпаны в первой половине дня. Видимо, вечером она решила подарить нам немного покоя.

Но дальнейшее развитие событий показало, что этот прогноз был ошибочным.

Подъехав к стоянке, мы снова поменяли наши автомобили местами. «Форд» Аркадия занял свое место за оградой, а я, сев за руль «фолька», по которому уже успела соскучиться, выехала «на свободу».

— Садитесь, прокачу с ветерком, — приоткрыв дверь, пригласила я сладкую парочку, которая уже собиралась идти домой пешком.

— Да брось ты, Женя, тут два шага пройти, — попытался возразить Аркадий. — Ты езжай домой, отдыхай. И так целый день ходишь за мой, как за маленьким. Неудобно даже. Дойдем, ничего с нами не случится. Время позднее, все террористы уже десятый пьяный сон видят.

Однако шутливый тон Аркадия не заставил меня утратить бдительность. Поняв, что в машину садиться мои друзья категорически не собираются, я заглушила движок и направилась следом за ними пешим ходом.

— Нет, вы посмотрите, — рассмеялся Аркадий. — Все-таки идет провожать. Ну что может здесь с нами случиться, Женя? Два шага осталось пройти.

— Что может случиться? Да все что угодно! Не ты ли сам говорил, что именно здесь в тебя бутылки бросали?

— Так это утром. Или в конце дня, когда я с работы возвращаюсь. Не по ночам же.

— Вечером или утром, мне это без разницы. Моя задача — в целости и сохранности доставить тебя из пункта «А» в пункт «В». Я эту задачу выполняю.

— Хорошо, хорошо. Выполняй, — продолжая смеяться и подняв руки в знак капитуляции, проговорил Аркадий. — Ты, оказывается, не только самбистка, ты еще и диктатор.

— Я просто профессионал, — вполголоса произнесла я.

Впрочем, на сей раз его оптимистические прогнозы оправдались, и на небольшом промежутке пути между автостоянкой и домом ничего экстраординарного не случилось. Благополучно проводив клиента до дома, я, расслабленная и умиротворенная, возвращалась обратно, думая лишь о том, какими кулинарными шедеврами встретит меня наверняка соскучившаяся за день тетушка.

И вдруг посреди моих кулинарных мечтаний прозвучал взрыв. По крайней мере, в первую секунду именно так расценила я звук, раздавшийся совсем рядом. Но вскоре поняла, что причина его в другом.

В двух шагах от меня с оглушительным грохотом вдребезги разбилась бутылка, и теперь я могла удостовериться лично, что все, что говорил Аркадий об этом странном обстреле с высоты, — абсолютная правда.

Бутылка, конечно же, прилетела сверху, с того самого балкона, который я обследовала сегодня утром, и не оставалось никаких сомнений, что если бы она приземлилась на два шага левее, моя карьера телохранителя, а с ней, возможно, и жизнь, была бы закончена.

Возмущению моему не было предела.

«Ах так! — в ярости думала я. — Ну это уже просто наглость! Даже не надейтесь, что со мной пройдут эти штучки. Я вам не Аркаша».

Кодовая дверь была, разумеется, закрыта, и сейчас, поздно ночью, было бессмысленно ждать, пока кто-то зайдет или выйдет. Но телохранителя Евгению Охотникову такой пустяк остановить не мог.

Внешние балконы семнадцатиэтажки начинались со второго этажа, и, окинув взглядом стену, я сразу же определилась с дальнейшими действиями.

Вентиляционный проем в цоколе, козырек над подъездом, газовая труба, идущая по внешнему периметру, — не прошло и двух минут, как я уже влезала на первый балкон. В отличие от балконов верхних этажей, практически везде чистых, здесь было полно мусора, что оказалось весьма кстати.

Подхватив обломок кирпича, я выбежала на лестничную площадку.

Лифт приехал почти сразу, и, просунув между дверей кирпич, я заблокировала его, лишив негодяев, притаившихся сейчас на последнем этаже, возможности скоростного спуска. Оставалась лестница.

Этот марш-бросок мне не забыть никогда. Обливаясь даже не седьмым, а, наверное, семьдесят седьмым потом, я скакала с этажа на этаж с одной только мыслью — успеть застать на месте своих невидимых врагов.

Каково же было мое удивление, когда, добравшись до заветного балкона, я обнаружила, что никто и не думает никуда убегать. Вальяжно рассевшись на груде тряпья, блаженно потягивали пивко и гутарили «за жизнь» мои старые знакомые — Паша и его боевая подруга.

Рядом стояла целая батарея пустой тары.

— Ах ты, пьяная харя! — разъяренной тигрицей набросилась я на Пашу. — Балдеешь, значит? Пивком угощаешься? А ненужную тару, значит, вниз сбрасываешь? На головы гуляющих?

Не в силах больше сдерживать эмоции, я размахнулась и с большим удовольствием заехала Паше кулаком в челюсть.