Предают только свои - Марина Серова

Блаженное настроение моего собеседника сняло как рукой. В ужасе вытаращив глаза, он отмахивался от меня руками, будто увидел привидение и, заикаясь, бросал обрывочные фразы:

— Э-э… ты чего? Чего это ты? Светка, скажи ей…

Подруга, которую, как теперь выяснилось, звали Света, была немного трезвее и намного массивнее своего кавалера. Проревев стандартное «Ах ты сучка!», она отважно бросилась на его защиту.

Но даже учитывая массу тела, пьяной Свете было со мной не тягаться. Не понадобилось даже нокаутирующих ударов в солнечное сплетение. Пара щелчков по физиономии, и Света вышла в тираж, заливаясь обиженными слезами и прикрывая ладонью подбитый глаз.

Я же обратила все свое внимание на Пашу. Не было никаких сомнений, что из этих двоих информацию о заказчике бутылочного обстрела я смогу получить только от него.

Сбив его с ног, я пинками заставила мужика отползти в угол балкона и, поставив ногу ему на грудь, взяла его за горло.

— Ты ведь не просто для забавы бросил сейчас бутылку, да, Паша? Ты ведь выполнял чье-то задание? Сначала тебе велели метать снаряды в этого парня, а потом, когда выяснилось, что он везде ходит со мной, приказали и мне выдать порцию? Да? Так было? Отвечай!

Я сдавила пальцы, и Паша засипел, выкатив обезумевшие глаза.

— Я… нет… пусти… а… а…

— Что?! Не слышу! — Видя, что он начинает синеть, я ослабила хватку.

— Пусти… сучка… Сдурела совсем?! — судорожно заглатывая воздух, бормотал Паша.

— Что?! Кто я?! — Я снова сдавила пальцы.

— А! Нет… нет, не надо, — взмолился поверженный враг.

Второй подход был более продолжительным, и когда я снова позволила ему дышать, Паша был почти без сознания.

— Ну что, продолжим? Или начнем говорить? — ласково поинтересовалась я.

— Отцепись от него! Стерва, — всхлипывая, промямлила Света.

— Помолчи, девушка, — даже не обернувшись к ней, спокойно сказала я. — А то как бы тебе и на второй глаз не получить украшение.

Между тем Паша пришел в себя, и лицо его снова приняло натуральный оттенок.

— Спрашиваю последний раз, — проговорила я не сулившим ничего хорошего тоном. — Кто велел тебе бросать в того парня бутылки?

— Да никто мне не велел! Дура ты отмороженная! Я завтра пацанам скажу, они тебя, знаешь…

Но узнать мне не довелось. Поняв, что предыдущие уроки Пашу не вразумили, я, коротко размахнувшись, врезала ему по переносице.

— Ай! Ай! — завопил он, по Светиному примеру спрятав лицо в ладонях.

— Ты, Паша, я смотрю, из непонятливых, — не теряя спокойствия, произнесла я. — Что ж, будем продолжать, пока до тебя не дойдет.

— Нет! Хватит! — заголосил бедный Паша. — Леха это! Леха! Он попросил.

— Леха? Что за Леха? — навострила я уши.

— Леха, сторож. Стоянку здесь сторожит.

— Стоянку? Автостоянку, которая тут рядом?

Мысль о том, что то самое место, где я чувствовала себя в полной безопасности, на поверку оказалось вражеским станом, была не самой приятной.

— Да, рядом. Он сказал, что кореш его что-то там имеет к этому жлобу, какие-то счеты у них.

— А ты здесь при чем?

— Да ни при чем я! Вообще ни при чем! — снова во всю глотку завопил Паша. — Это их дела. Ни за что страдаю.

— Правда? Так-таки прямо ни за что? А бутылки? Леха, что ли, их кидал? Ты понимаешь вообще, что человека убить мог?

— Да кому он нужен, убивать его. Так, попугали слегка. Для науки. Леха так и сказал — мол, чтобы нервы ему потрепать. Денег дал, пивком угостил. Все как полагается.

— И ты, такой послушный, принялся выполнять поручение?

— А почему не сделать для хорошего человека? Он денег дал, попросил. Все как полагается.

— Ну да, тебе лишь бы глаза залить, большего счастья не надо.

— А чего я? Я ничего. Он попросил, я сделал. Почему не помочь хорошему человеку?

Я видела, что о мотивах Пашу расспрашивать бесполезно. Он наверняка и Лехиными-то мотивами не слишком интересовался, и не такое бы еще сделал, лишь бы тот угостил пивком. А уж если речь о каком-то там «кореше», здесь добраться до сути вообще нереально. С подобными пытливыми вопросами имеет смысл обращаться только к самому Лехе.

— Так значит, говоришь, Леха сторожит автостоянку?

— Сторожит, — блаженно улыбнулся Паша, как будто вспомнил что-то приятное. — Хороший парень. Для хорошего парня почему бы и не…

— Какой он из себя?

— Кто?

— Леха твой, кто же еще! — в сердцах проговорила я, досадуя на все медленнее соображавшего Пашу. — Сейчас он там дежурит?

— Сейчас-то? Сейчас нет. Сегодня Витек на смене. А Леха завтра. Завтра в ночь ему выходить. С вечера, значит, — глядя посоловевшими глазами в пространство, бубнил Паша.

Только что пережитый стресс, наложившийся на изрядное количество выпитого алкоголя, вызвал своеобразную реакцию организма, и теперь крайнее Пашино возбуждение постепенно переходило в заторможенность.

Видя, что он уже готов захрапеть, я прекратила допрос с пристрастием и вышла на лестничную площадку.

— Если узнаю, что с этого балкона слетел еще хоть осколок стекла… смотри! — напоследок бросила я Свете, и, надеюсь, выражение моего лица досказало ей то, что не прозвучало вслух.

Поскольку лифт был заблокирован, вниз мне тоже пришлось идти пешком, но по сравнению с недавним подъемом это была просто воскресная прогулка.

Легко переступая по ступенькам, я почти не смотрела под ноги, целиком и полностью сосредоточившись на обдумывании только что полученной информации.

«Что это за Леха такой? — размышляла я. — И что это за претензии, которые его загадочные дружбаны имеют к журналисту Аркадию Бессонову? И что это за дружбаны такие, которые дружат и со сторожами на стоянках, и с представителями городских массмедиа? Интересные ребята. Может, этот загадочный друг — какой-нибудь в прошлом подававший надежды, а ныне в хлам спившийся выпускник журфака?»

Вопросы были интересные, и прояснить их я намеревалась в самое ближайшее время. Если Леха заступает на смену завтра в ночь, думаю, уже к утру я буду иметь гораздо более четкое представление о происходящем.

Однако, несмотря на то что ситуация вроде бы начала проясняться, многое оставалось непонятным.

Подговорить Пашу и Свету на то, чтобы они исподтишка напакостили, было, в общем-то, совсем не трудно. Сделать это мог практически любой, кто расщедрился бы на угощение пивком. Но для того, чтобы организовать нападение у котлована, требовалось определенное влияние и авторитет. А уж активировать таких товарищей, как Миха и его подручные, и вовсе было непросто. Такие ребята всегда вольные художники, работают только на себя. Чтобы они стали действовать в чьих-то еще интересах, мотив должен быть очень весомым.