Урожай ядовитых ягодок - Дарья Донцова

– Так вот, – перебила меня Софья Львовна, – это, по вашемувыражению, старое, никому не нужное письмо ушло с аукциона за двести тысячдолларов.

Я чуть не уронила чашку с омерзительным растворимым кофе.

– За сколько?

– Последняя цена оказалась двести тысяч в американскойвалюте. Теперь понимаете? Георгий Андреевич мог элементарно продать то, чтовынес. Устроители аукционов свято блюдут тайну сдатчиков вещей, имен и фамилийне назовут никому, даже правоохранительным органам, сумеют выкрутиться… Но он принесдокумент назад, и мы потихонечку положили его в папку. Радько оказался честнымчеловеком, не все выдерживали такую проверку. И теперь скажите, мог ли онтаскать у людей деньги?

Я пожала плечами. Всякое бывает. Хотя Жорка, работая всюжизнь в архиве, великолепно понимал, какой лакомый кусок случайно упал ему вруки. Действительно, странно.

– Вот, – радостно сообщила Лена, влетая в комнату, –извините, задержалась, зато нарыла все телефоны Гали Щербаковой. Держите,небось она на работе.

– Куда Галина пристроилась? – полюбопытствовала СофьяЛьвовна.

Лена рассмеялась.

– Лучше вам не знать! Она теперь в фирме Овалова, слышали?

– Нет, никогда, – изумилась ее коллега, – и чем занимается?Антиквариатом торгует или раритетными книгами?

Лена продолжала веселиться.

– Да нет, эта контора устраивает гастроли артистов эстрады.

– Ужасно, – прошептала Софья Львовна, – бедная Галочка,такая интеллигентная, тонкая, из хорошей семьи, папа – профессор, мама –преподаватель иностранных языков, и попала в совершенно неподходящее место.

– Кушать захочешь – и не то еще сделаешь, – философскизаметила Лена, пододвигая мне телефон, – вот, позвоните ей прямо сейчас, онанебось на месте.

Я подавила улыбку и стала накручивать диск древнегоаппарата. Лена терпеть не может Жорку и горит желанием ему навредить. Ей оченьхочется, чтобы я нашла его и стребовала с него денежки за испорченную квартирупо полной программе.

– Говорите, – донеслось из трубки.

– Позовите, пожалуйста, Щербакову.

– Это кто такая? Как ее зовут?

– Галина… э…

– Максимовна, – быстро подсказала Софья Львовна.

– Галина Максимовна, – подхватила я.

– Раису Максимовну знал, а про Галину не слышал, – хихикнулив трубке, – эй, ребята, кто у нас Галина Максимовна Щербакова?

Видно, ему ответили, потому что юноша противно заржал.

– Галка, что ли, нужна? Целка-невидимка, да?

– Кто? – растерялась я.

Только не надо думать, что я не поняла его последних слов.Мое детство в основном прошло на улице, сами понимаете, какие выражениязастряли в голове, да еще Раиса, напившись, начинала выступать, значительнопополняя знания ненормативной лексики своей падчерицы. Так что, если надо, яспокойно переругаю портового грузчика, но мне не нравится манера людейматериться по каждому поводу и без оного. И уж совсем удивительно, чтосовершенно незнакомый парень разговаривает по телефону в таком духе. Но юноша,не испытывая ни малейшего стеснения, спокойно продолжал:

– Носится тут где-то!

– Позовите ее, пожалуйста.

– Где я ее тебе… искать буду? Я же не…, чтобы по всем этажамлетать. Оставь номерок, передам, ежели столкнусь.

– Подскажите ваш адрес.

– Березовский переулок, шесть.

– И часы работы…

– Чего?

– Ну, когда у вас обед, и во сколько сотрудники по домамрасходятся. Мне не очень хочется прийти, когда никого нет.

– В сумасшедшем доме обеда не бывает, – грохнул парень, – аразбегаются тут только тогда, когда Ленька нас на… пошлет, но он это раньше полуночине делает!

Я повесила трубку, попрощалась с милыми дамами из архива иотправилась в Березовский переулок.

Роскошная дверь из цельного дуба легко поддалась. Я ступилавнутрь здания, ожидая увидеть бдительного дежурного. Но нет, никого дажеотдаленно похожего на секьюрити тут не нашлось. По светлому ковролину,устилавшему коридор, носились весьма колоритные особы. Глаза выхватили изкопошащейся толпы парня лет двадцати пяти, одетого в пончо, потом прошмыгнуламускулистая девица с длинными кудрявыми волосами, стянутыми на затылкерезинкой. Из-под юбчонки в красно-синюю клетку выглядывали тощие, мосластые,волосатые ножки, обутые в кроссовки гигантского размера. У девушки был явнонарушен гормональный фон, я бы на ее месте схватилась за бритву или купилаэпилятор. Но тут к ней подлетела другая девочка в расшитых джинсах, чудомдержавшихся на тощеватых бедрах, и заверещала:

– Димка, верни немедленно радиомикрофон.

Девица в клетчатой юбчонке обернулась, я уставилась на еефизиономию, украшенную густыми усами и бородой. Оказывается, это мужчина,обряженный в килт. Удивление было столь огромным, что на женщину в кожаныхмини-шортах и голубом бюстгальтере я не обратила никакого внимания. Впрочем,добрая половина лиц женского пола сверху оказалась облачена в нижнее белье илитакую одежду, которая сильно смахивала на полупрозрачные ночнушки. И все этобегало, размахивало руками, кричало и материлось.

Изловчившись, я выудила из эпицентра людского потока самуюсимпатичную личность, девушку, одетую в простые голубые джинсы и белую футболкубез всяких излишеств.

– Будьте любезны…

Девушка подняла на меня затуманенный взор и прошептала:

– Они хотят шесть стульев непременно с красной обивкой, дваящика «Перье» и отварной редьки шесть кило. Ну, предположим, стулья я достанубез проблем, смотаюсь в «Три кита», и дело в шляпе. «Перье» купить, как двапальца обплевать, в любом супермаркете. Но редька!!! Во-первых, какая, чернаяили зеленая? Во-вторых, как ее готовить? Варить сколько времени? Ты не знаешь?

– Нет, – обалдев, ответила я. – Насколько понимаю, этот овощтрут на терке, а потом заправляют маслом или майонезом, кому как нравится.Варят репу, вы, наверное, перепутали.

– Нет, – со слезами на глазах воскликнула собеседница, –именно редька, им подавай ее в отварном виде! Ну, козлы……, идиоты…!

– Кто? – попятилась я.