Мареновая Роза - Стивен Кинг

«Да, но нужно ли ползти на брюхе, как рептилия?» — подумалаРози с тенью легкой улыбки, подступая к прилавку. За прилавком на табуретесидел мужчина с ювелирной лупой в глазу. Через лупу он рассматривал какой-топредмет, лежащий перед ним на подушечке. Подойдя ближе, Рози увидела, что онизучает карманные часы со снятой задней крышкой. Мужчина за прилавком ковырялсяв часах стальной отверткой — настолько тоненькой, что Рози едва ее различила.Она подумала, что он молод, лет тридцати, не более. Длинные волосы доставалипочти до плеч, синий шелковый жилет был надет прямо на белую нижнюю рубашку.Она сочла такое необычное сочетание достаточно смелым и привлекательным.

Слева от себя она почувствовала движение. Повернув голову,увидела более пожилого респектабельного мужчину, присевшего на корточки передкнижными волками и роющегося в рядах потрепанных изданий в мягкой обложке подвывеской «СТАРОЕ ДОБРОЕ ЧТИВО». У ног его, словно верная собака, стоялстаромодный черный портфель, начавший расползаться по швам.

— Могу вам помочь чем-то, мэм?

Она обернулась к мужчине за прилавком, который снял лупу иглядел на нее с дружелюбной улыбкой. У него были орехового цвета глаза скрошечными зеленоватыми вкраплениями, очень красивые, и на мгновение у неемелькнула мысль о том, что Пэм могла вы отнести его к категории «чего-нибудьинтересного».

Впрочем, нет, для этого у него под одеждой слишком маловыпуклостей тектонического происхождения.

— Как знать, — ответила она. Она сняла обычное золотоекольцо и обручальное, затем опустила первое в карман. Было странно видеть рукубез кольца, но, наверное, она сможет привыкнуть к этому. Женщина, решившаясяпокинуть собственный дом навсегда и тут же выполнившая свое решение, незадержавшись даже для того, чтобы переодеться, пожалуй, способна привыкнуть ине к таким вещам. Она положила кольцо с бриллиантом на бархатную подушечкурядом со старыми часами, в которых копался ювелир.

— Как вы думаете, сколько это стоит? — спросила она. Затем,словно ей в голову пришла неожиданная мысль, добавила: — И сколько вы могли быпредложить мне за него?

Он насадил кольцо на кончик большого пальца и поднес его кпыльному солнечному лучу, падавшему из последнего из трех выходящих на западокон ломбарда. Камешек вспыхнул искрами разноцветного огня и на миг она ощутиласожаление. Затем ювелир бросил на нее короткий взгляд — очень короткий, почтинезаметный, — и все же она успела заметить в его ореховых глазах нечто, что несмогла понять сразу же. Взгляд его, казалось, говорил: «Вы случайно не шутите?»

— Что? — вздрогнула она. — В чем дело?

— Нет-нет, ничего, — откликнулся он. — Одну секундочку.

Он снова вставил в глаз лупу и принялся внимательно и долгоизучать камень в обручальном кольце. Когда он посмотрел на нее во второй раз,взгляд его был более уверенным и понятным. Собственно, она могла догадаться ираньше. Рози все вдруг поняла и не рассердилась, не ощутила ни удивления, нинастоящего сожаления. Единственное, на что она оказалась способна, — это слабаяутомленная растерянность как же она раньше не сообразила? Какая же она наивнаядура!

«Нет, Рози, — произнес внутренний голос. — Ты не права. Еслибы ты не знала где-то в глубине подсознания, что камень фальшивый — если бы тыне знала об этом с самого начала, — ты заложила бы его гораздо раньше. Неужелипосле своего тридцать второго дня рождения ты по-настоящему верила, что НорманДэниэлс способен подарить тебе кольцо, цена которому даже не сотни — тысячи долларов?Подумай! Разве ты верила?»

Нет. Скорее всего, нет. Во-первых, в его глазах она того нестоила. Во-вторых, человек, у которого установлены три замка на парадной двери,три на двери черного хода, реагирующая на движение система охраннойсигнализации во дворе, реагирующая на прикосновение система охраннойсигнализации в автомобиле, никогда не позволил бы жене отправляться помагазинам с огромным бриллиантом на пальце.

— Камень поддельный, насколько я поняла, — проговорила она,обращаясь к ювелиру.

— Ну, не совсем так, — уточнил он. — Это чистейшей водыцирконий, но далеко не бриллиант, если вы это имеете в виду.

— Конечно, именно это я имела в виду, — сказала она. — Чтоже еще, по-вашему?

— С вами все в порядке? — осведомился ювелир. На его лицепоявилось выражение искренней озабоченности, и теперь, когда она получилавозможность рассмотреть его с близкого расстояния, ей показалось, что возрастмолодого человека ближе к двадцати пяти, чем к тридцати.

— Черт возьми, — произнесла она. — Не знаю. Думаю, да.

Она достала из сумочки салфетку на тот случай, если вдруграсплачется — в последнее время слишком часто и, казалось, беспричинноударялась в слезы. Или вдруг принималась хохотать до слез; такое тоже бывалонередко. Хотелось бы избежать столь экспрессивных проявлений чувств, по крайнеймере в ближайшие несколько минут, и покинуть ломбард, сохраняя хотя бы внешниепризнаки достоинства.

— Дай-то Бог, — заметил он, — потому что вы среди Друзей.Честное слово, вы в хорошей компании. Вы наверняка удивились бы, узнав, какоеколичество женщин, женщин вроде вас…

— Да перестаньте вы! — отмахнулась она — Если я будунуждаться в поддержке, куплю себе корсет.

Никогда в жизни, ни перед одним мужчиной она не произносилаподобных слов — в такой степени откровенно провокационных и двусмысленных, —однако и не чувствовала себя так никогда в жизни… словно очутилась в открытомкосмосе или бежала, ощущая, как к горлу подступает тошнота, по канату, подкоторым не было страховочной сетки. Ну не идеальное ли завершение ее брака?Самый что ни на есть подходящий эпилог. «Я остановился на камешке, — услышалаона мысленно его голос, он по-настоящему дрожал от избытка эмоций, его серыеглаза слегка увлажнились. — Потому что люблю тебя, Роуз».

На мгновение приступ неудержимого смеха подступил совсемблизко; ей понадобилось напрячь все усилия, чтобы перебороть его.

— Так хоть что-нибудь оно стоит? — спросила она. — Хотьсколько-нибудь? Или эту побрякушку он добыл из автомата, продающего жевательнуюрезинку?

В этот раз он не стал надевать лупу, просто поднял кольцо,подставляя его под пыльный солнечный луч.

— Ну конечно, стоит. — В его голосе отчетливо звучалооблегчение человека, наконец-то получающего возможность сообщить приятнуюновость. — Не камень, правда, ему красная цена — десятка… но вот оправа… я бысказал, что она потянет долларов на двести. Вот так вот. Разумеется, я не всостоянии предложить вам столько, — торопливо добавил он — Иначе отец устроитмне настоящую взбучку. Как считаешь, Робби?

— Твой папаша никогда не упускает возможности устроить тебевзбучку, — откликнулся, не поднимая головы, мужчина, сидевший на корточкахвозле книжных полок. — Для этого и существуют дети, не так, скажете?