Русские были и небылицы - Игорь Кузнецов

Когда дочь уснула, маленькому сыну, сидевшему на шестке, стало жаль отца – он взял свечу и пережег волосяную перевязку. Тогда отец вскочил с печи и тихонько подошел к бане, в которой спало сорок разбойников. Он выдернул баянну матицу и свалившимся потолком убил сорок разбойников. Сам же пошел и лег на печь по-старому. Атаман проснулся утром и спрашивает у Гуся:

– Каков ты сон видел?

Гусь отвечал:

– Поставил я во сне слопец (пасть, кляпцы), в которой попало сорок тетеревей; один еще ходит, и тому не миновать.

Атаман понял, в чем дело, стал ругать Гуся. А Гусь схватил палицу и зараз снес ему голову. Жену и дочку связал вместе спинами и пустил на плоту с речного порога вниз по реке Сойде. Они пропали без вести. Сам Гусь с сыном переселился в Каргополь и вскоре умер.

А сын его уже давным-давно писал из Питера к ухтозерским крестьянам, чтобы они искали на Гусевой поляне богатство, покрытое сверху каменьями и бороной. Ухтозеры искали этого клада, но нашли только куски какой-то истлевшей материи.

За Рындозером есть деревушка Рагнозеро, километров двадцать от Рындозера. А название ее от Рагны пошло: там был один сильный мужичок такой – Рагна.

Из деревни той ходили в Москву на заработки – вяленцы катали, канавы рыли, шерсть били и на плотницкие работы ходили, когда Москва строилась. Вот в это время они случились, когда там был кулачный бой. Из московских кулачников никто не мог победить одного варяга (они ведь отовсюду приезжали).

Вот эти мужички и говорят меж собой:

– Вот если бы был тут наш Рагна, он бы победил этого варяга.

Тут все это слышали приближенные царя и донесли ему об этом. Вот царь приказал поймать этих мужичков и привезти их к себе. Они пришли, пали на колени (испугались, конечно). Царь им предложил садиться и предложил рассказать про Рагну – кто он есть?

– А вот, говорят, ваше царское величество, Рагна у нас такой есть, он на себе зараз принесет на семеро дровней весь провиант для полозьев, вязьев, копыльев (это будет около сотни пудов). Он бы мог и этого варяга победить вполне.

Царь этих мужичков задерживал как заложников и послал двух гонцов к Рагне. Когда приехали к Рагне, его не случилось дома, он рыбной ловлей занимался и дровни делал. У него была одна жена – старушка, детей не было.

Когда ее спросили, где ваш муж, она объяснила, что он ушедши в лес за провиантом для дровен. Им только предупредила:

– Когда придет с лесу голодный, то с ним не начинайте говорить, а то он вам навредит много, а когда покушает, тогда разговаривайте!

Через немного времени из лесу явился Рагна, познакомился с незнакомыми людьми, поздоровался.

У хозяйки был приготовлен обед, он сел обедать. Когда он покушал, послы приступили к нему с допросом, а силу его видели, когда принес на себе дровни. Обратились к нему, что вот, имея такую силу, он должен по приказу московского царя ехать на кулачный бой. Ну, конечно, он дал согласие (как подчиненный московский) ехать в Москву.

Переночевали у него, утром предложили ему ехать с ними на лошадях.

– Вы поезжайте, говорит, а мне старуха стопит баню, я вымоюсь и на лыжах вперед вас буду в Москве.

И он действительно сходил в баню, вымылся и отправился в Москву прямо лесом на лыжах. И на лыжах он почти на полсутки раньше попал в Москву их. Раньше дороги были плохие, а пока там они доехали, он прямиком через лес на лыжах.

Через день-два состоялся кулачный бой. Он варяга этого победил и даже расшиб совсем его. Тогда царь расспрашивает:

– Что тебе надо в награду?

– Ничего мне не нужно, ваше царское величество, только дайте мне наше озеро в вечное пользование, чтобы никто там и рыбы не ловил, кроме меня, и правов не имел.

С тех пор и пошло Рагнозеро…

Раз ночью напали на него разбойники (они у него рыбу ловили в озере, воровали), так он их всех прикончил, кому руку, кому ногу оторвал, всех покалечил, с тех пор его никто и не трогал.

Крестьянин Стиккоев отличался необыкновенною силой. Он жил один в лесу, сам молол для себя хлеб на домашнем жернове, а зерно крал на полях у других жителей в снопах, верст за двадцать пять от своего жилья; он уносил на себе разом по сто снопов, т. е. целый воз. Долго крестьяне не знали, кто у них ворует хлеб, полагая, что его тратят лошади или медведи; наконец, по следам вора, добрались до его избушки и бросились на Стиккоева. Силач схватил свою пятипудовую ступу и ударил ею одного из десяти нападавших мужиков так сильно, что тот упал мертвым и отлетел саженей на десять; товарищи убитого тотчас разбежались. В другой раз, нарвавшись на медведя, Стиккоев обнял его обеими руками и находившеюся в них палкой прижал его к себе так сильно, что хребетная кость у животного переломилась и медведь околел. Говорят, Стиккоев, или кто-то из его также сильных потомков, убил вздорного и неполадливого своего соседа и за то был приговорен к телесному наказанию, но, продав свои поля и покосы, он успел откупиться. Поля эти и доныне находятся в ведении церкви и носят название Стиккоевых.

Где-то под Архангельском был Ванька Лобанов, неженатый человек. Сестра у него – такая же сильная. Сколько он хлопотал, чтобы жениться на ней – не разрешили.

…Дом надо построить. Иван Лобанов в лес пошел.

– Почему ты бревна без спроса рубишь? – лесник спрашивает.

– Я бревна не рублю, у меня это жердьё.

– Как жердьё? Я сейчас смеряю.

Ванька Лобанов бревна торчмя в снег ставит:

– Полезай, меряй!..

Ванька Лобанов у мужиков бабу – сваи вбивать – унес.

– А четверть водки купите, так обратно принесу…

Его отравили силачи. Взяли Ивана в цирк, а он всех правил не знал. В охапку схватит да положит. Никто его побороть не может. Всем завидно и стало. Нюхательным табаком сыпнули в глаза, а потом слепого и отравили.

Ванька Лобанов бревна носил. Лесничий запретил:

– Ты почему бревна воруешь?

– А если надо, так и тебе эти бревна принесу к дому…

Это было годов пятьдесят тому назад, до революции еще. Он с Северной Двины сам…

Он был уроженец с Великого Устюга. И у него была сестра такая же, как он. Его Бог силой наградил. Небольшие с тех пор века прошли.

Раньше ходили бурлачить и забивать сваи, так он эту бабу ту (не поладил с артелью или служащими-приказчиками) так один поднял и унес бабу в сорок пудов.